Не чужие - Эва Коэн

неизвестном направлении, — чувство несправедливости затапливает с головой, пропуская через каждую клеточку моего естества все прожитое двух дневной давности.

— Господи… Она сможет снова нам навредить?! — спрашиваю, а у самой сердце стальным обручем сжимается из-за новой угрозы.

— Либо она сама сдастся по доброй воле, не усложняя себе дальнейшее гнусное существование, либо… ее ждет более суровый вариант наказания с бо́льшим сроком.

— Хорошо, если так и будет, — Инесса Альбертовна идёт по коридору, глядя на меня. — Если будут еще какие-нибудь новости я тебе позвоню.

Положив мобильный телефон в сумочку, смотрю ей в глаза. Она останавливается передо мной.

— Узнала, что ты здесь, причем безвылазно, — иронично кривит рот в подобии улыбки.

— Он спас мне жизнь. Это малое, чем я могу ему отплатить, — Инесса присаживается рядом со мной.

— Почему ты отказалась от госпитализации? — пристально смотрит на мои ноги. Пришлось одеть джинсы, чтобы не вызывать излишнего интереса у малознакомых людей из-за ссадин и синяков на коленях.

— Зачем мне занимать место, когда я отделалась парой царапин… — перевожу взгляд в сторону, не желая дальше с ней общаться.

— Ева, ты не думай, что я исправилась и по-другому буду относиться к тебе, — пропустив смешок, дотрагивается до моей руки. — Я мама и всегда буду желать для своего сына лучшее. И не скрываю, что была бы рада, если бы вы расстались.

— Зачем вы снова мне об этом говорите? — одергиваю руку. — Мне одного раза достаточно было это сказать.

— Твои лодыжки… Давно они у тебя отекшие?

— Не замечала, — отмахиваюсь.

— А проблемы с сердцем есть? — не унимается она.

— Нет, а что?

— Нужно сделать пару анализов. Медицинский полис есть? — поджав губы, все же утвердительно киваю. — Пошли.

Инесса Альбертовна неспешным шагом идет в процедурный кабинет. Пока она разговаривает с медсестрой, поглядываю на свои ноги. Чего прикопалась? Так и возраст уже не юный двадцатилетний. Может и правда сердце? Зря я наверное отказалась от дополнительного обследования в приемном отделении.

Прождав целый час в коридоре перед ее кабинетом, чтобы узнать результаты анализов, я была уже готова выть от «вынужденной кары» в ее лице. Промаявшись еще минут пятнадцать, встаю и собираюсь уйти, как вдруг дверь распахивается.

— Ещё один момент, — показывает рукой в сторону кабинета УЗИ.

— У меня что-то серьезное?

Не говоря больше ни слова, она проходит к тому кабинету. Открывает дверь. Стелет одноразовую пеленку на кушетку.

— У моей тети был порок сердце, но ей сделали операцию. Живёт обычной жизнью, — тараторю, снимая футболку.

— Джинсы.

— Что «джинсы»? — непонимающе спрашиваю, запутавшись от нервов своими волосами в пройме горловины.

— Ложись на спину, а джинсы приспусти, — удивленно вскидываю брови, но спорить не решаюсь.

Холодным гелем Инесса покрывает низ моего живота, затем прикладывает датчик.

— Месячные были давно? — вглядывается в монитор, буравя его тяжёлым взглядом.

— Две недели назад, — стараюсь понять по ее мимике, что вообще происходит.

— Ох, деточка, — протягивает мне бумажное полотенце. — Чувствую, что придется мне свое мнение насчет тебя поменять.

— С чего бы это? — саркастично улыбаясь, вытираю низ живота.

— С того, что я не прощу себе, если потеряю не только сына, но и… — разворачивает экран ко мне, чтобы я сама воочию увидела то, что она увидела первой.

Глава 43

— Что это? — ошарашенно блуждаю взглядом по экрану, не веря собственным глазам. Если это галлюцинации, то слишком уж реалистичные.

Дотрагиваюсь подушечками пальцев до изображения, очерчивая его контуры. Я такое уже видела, только в жизни, которую для себя мысленно испепелила, развеивая болезненные воспоминания прошлого.

— Так выглядит эмбрион на девятой недели своего развития, если приглядеться, то можно увидеть ручки и ножки, — впервые у нее вижу искреннюю улыбку за все время нашего знакомства, будто она счастлива.

— У меня же были месячные, — шепчу растерянно, ощущая волнительный спазмы в месте, где только что был датчик УЗИ. Накрываю ладонью низ живота.

— Не все так просто, — по ее лицу пробегает мрачная тень. — Есть риски прерывания беременности.

После этих тревожных ее слов, я старалась расспросить все, что она знает и чем это грозит не просто «плоду», а ребенку, которого я обязана сохранить во что бы то ни стало.

— Не рассказывайте Кириллу, — она вопросительно вскидывает брови. — Только не нужно сейчас придумывать небылицы, Инесса Альбертовна, — зная, куда могут повернуть ее мысли из-за моего присутствия в палате Давида.

— Понимаю, — лукаво улыбается. — Я буду сама вести твою беременность.

— Ничего против не имею, — прикрываю глаза, мысленно прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя, которые до этого попросту игнорировала. — Пожалуй, я хочу прогуляться.

— Не затягивай с этим, — протягивает мне снимок моего малыша. Нашего малыша. — Кирилл должен пройти тоже небольшое обследование. И… Советую воздержаться от половой жизни до конца первого триместра.

— Как скажите, Инесса Альбертовна, — спрятав в сумочку снимок, поднимаюсь с кушетки. — Вы же теперь мой доктор, придется прислушаться к вашим советам.

— Сейчас выпишу тебе все бланки для обследований. Можешь подождать в коридоре, — согласно кивнув, выхожу из кабинета.

Думаю, она меня простит за то, что не стала ее дожидаться, а снова пошла в отделение Давида, чтобы опять хоть одним глазочком посмотреть, как он.

Получается… Он спас не одну жизнь, а две. И я бы точно не пережила ещё одну потерю, в виде крохотного человечка в своей утробе.

— Проснулся, — тихо прикрываю за собой дверь. — Все еще болит?

— Стало чуть легче. А ты-то как?

— Ты не поверишь, — ставлю стул максимально близко к его кровати. Сажусь и льну к его руки, дотрагиваясь до нее своими губами. Целую. — Я беременна. Если бы не ты…

— Это точно? — поднимаю на него свои глаза. Он несмело улыбается.

— Да… — обратно возвращаюсь к его руке, укладывая на нее свою щеку.

Дверь палаты с грохотом открывается и на пороге возникает девушка с огненными волосами и ореховым взглядом.

— Извините, — скромно опускает глаза вниз, а потом поднимает свой взгляд и устремляет его на Давида. — Мне Виктория сказала, что ты здесь… Что случилось с тобой.

— Юль, зачем ты приехала? — в миг отстранившись от него, я подскакиваю на ноги. — Ева, останься.

— Меня мама Кирилла ждёт, мне ещё анализы нужно сдать. Она здесь работает, — подхожу к девушке, приглашая жестом руки занять прежнее мое место, а именно на стуле.

Юля смотрит на меня с вызовом, оценивающе рассматривая меня с головы до пят и обратно. Будто примеряя мою личину на себя. Сравнивая. Это же про нее, наверное, говорил Матвей.

— А вы та самая, Ева? — ее голос звенит, подобно звону колокольчика. Тонкий и звонкий.

— Пожалуй, я пойду. Давид, я ещё