Где Бог когда я страдаю? - Филипп Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больше всего меня тронула пожилая женщина — очень миловидная, с седыми волосами и широким лицом уроженки восточной Европы. Немудреными фразами, с сильным акцентом она поведала о совсем одиночестве. Группа поинтересовалась, есть ли у нее родные. Оказалось, единственный сын сейчас служит в авиации в Германии. Он пытается получить внеочередной отпуск, чтобы приехать к ней. А что муж? Она проглотила подступивший к горлу комок и ответила: «Муж пришел ко мне один раз, принес мне кое–какие вещи и халат». Ее голос задрожал, на глазах показались слезы: «Когда меня клали в больницу, врач сказал ему, что у меня лейкемия. Тогда муж вернулся домой, собрал вещи, и больше я его не видела».
«Сколько лет вы были женаты?» — спросил я после недолгого молчания. Группа ахнула, когда женщина сказала, что тридцать семь лет. (Позже я узнал, что, по некоторым данным, семьдесят процентов семей распадаются из–за смертельной болезни одного из супругов. В нашей группе было тридцать человек, и ни один брак не продержался более двух лет — в том числе и брак Джима.)
Я ходил на собрания этой группы год. Надо сказать, что каждый из ее участников жил все это время такой полной жизнью, какую человеку диктует лишь близость смерти. Не могу сказать, что эти ежемесячные встречи доставляли мне удовольствие. Но каждая из них становилась для меня крайне важными событием. На большинстве вечеринок и дружеских встреч каждый старается поразить остальных своим положением, властью, умом или красотой. Но здесь ничего подобного не было. Стильная одежда, меблировка дома, должность, новые машины — для тех, кто готовится умереть, все это не имеет значения.
Группа лишний раз показала мне, что страдание — это мегафон, вещающий об истинных ценностях. Я еще не встречал людей, которые так дорожили бы истинными ценностями, имеющимися в их жизни. Они не могли забыть о смерти, потому что каждый день, говоря словами святого Августина «их оглушал звон цепей смертности». Мне даже захотелось, чтобы на наших встречах побывал кое–кто из моих приятелей — любителей удовольствий.
Я, писатель, решивший писать о страдании, на собраниях группы чувствовал себя невеждой. И в течение года я, сидя у ног моих учителей, набирался мудрости. Большую часть из того, что я буду писать в следующих главах — о подготовке к страданию и о помощи страждущим — я почерпнул в общении с членами группы «Ни дня напрасно».
Слово о помощи
Чем мы можем помочь тем, кто страдает и мучается? А если беда постучится в нашу дверь — кто поможет нам?
Вы думаете, есть формула утешения? Должен вас разочаровать: магического заклинания, которое облегчает муки, не существует. Нет слов, которые утоляют боль. Проблему страдания до тонкостей изучили самые светлые умы человечества. Но мы так и не имеем ответа на вопросы, которые встают перед нами каждый день.
Я уже писал, что, отвечая Иову, Бог не дал ему никаких объяснений. Божий помазанник Давид, праведник Иов и даже Сам Сын Божий реагировали на боль так же, как и мы. Они пытались уйти от нее, впадали в тоску, жаждали облегчить свою участь и в конце концов в отчаянии взывали к Богу. Меня очень огорчает, что единого ответа, который мог бы утешить всех страждущих, нет.
Но с другой стороны — замечательно, что его нет. Когда я расспрашивал больных, от кого они получили самую действенную помощь, ни один из них не назвал профессора богословия или знаменитого философа. В царстве страдания ценится не ум и не знания, а только человечность. Каждый из нас может помочь ближнему — и в этом большое утешение.
Запатентовать некое снадобье — «лучший рецепт для преодоления страдания» — не дано никому. Да и общие слова, которые вроде бы годятся для всех, для конкретного человека чаще всего бесполезны. Расспросите страдальцев, какие слова несут им утешение, и вы удивитесь. Кто–то скажет, что отвлечься от несчастья ему помог жизнерадостный настрой друзей. А другому подобная жизнерадостность покажется оскорбительной. Кому–то важно, чтобы с ними говорили честно и открыто, а других такая беседа вгонит в депрессию.
Итак, магического снадобья для скорбящего человека нет. В первую очередь ему нужна любовь, ибо только любящий по–настоящему чувствует, что уместно в том или ином случае. Вот что говорит Жан Ванье, основатель международной гуманитарной организации «Ковчег»: «Израненным людям, разбитым страданием и болезнью, нужно только одно — исполненное надежды преданное и любящее сердце».
По сути, вопрос «Как помочь страдальцу?» сводится к вопросу «Как любить?». Вы спросите, какое место Писания учить помогать страдальцам? Я посоветовал бы вам прочесть тринадцатую главу Первого послания Коринфянам. В ней апостол Павел объясняет, что есть любовь. Люди, в чью жизнь ворвалось страдание, нуждаются не в мудрости и не в знаниях, а именно в любви. Очень часто Бог, согласно Своему замыслу, посылает исцеление и ободрение через самых обычных людей.
Нужно сказать, что любовь — это процесс. Любовь — это последовательность отдельных практических шагов и действий. Мы встречаемся со страдальцами не только в больницах, но и в школах, церквях, общественных местах. Рано или поздно мы и сами пополняем их ряды. Беседуя со страждущими, я пришел к выводу: существуют четыре рубежа, которые приходится преодолевать каждому — страх, беспомощность, поиски смысла и надежда. Общее отношение человека к страданию определяется тем, как он проходит каждый из этих рубежей.
Глава 14
Страх
И как погас мой звездный час, не вспыхнув, помню,
И Вечный Страж, смеясь, подал пальто мне,
Короче, страх меня объял…
Томас Элиот. «Песнь любви Дж. Альфреда Пруфрока»[25]
Самая первая реакция на страдание — это страх. И он же — первый враг исцеления.
Джон Донн хорошо понимал, что такое страх. Он писал свои духовные размышления, когда Лондон захлестывали волны черной смерти — бубонной чумы. Во время последней эпидемии погибло сорок тысяч человек. Города опустели — бросая все, люди бежали из них тысячами. В течение шести недель Донн находился на грани жизни и смерти: он был
