Путь на Землю (СИ) - Нэл Ник

Лоран посмотрел на Смита, запоздало сообразил, что сказал очередную бестактность и привычно извинился:

— Простите, Смит, я опять…

Он замолчал, увидев, что вампир улыбается.

— Вы удивительный человек, Лоран Лоэ. С вами весело даже попадать в беду.

Лоран ещё повозился на земле, наивно веря, что найдет местечко мягче, потом заговорил снова.

— Я помню, как в нас стреляли. Конечно, я слабо разбираюсь в оружии, но ведь они хотели убить. Вряд ли нападение можно рассматривать, как несчастный случай.

— Верно.

— Как сказал бы друг Клейн, по нам вели огонь на поражение. Я правильно выразился?

— Вполне.

— Но ведь эти господа сомневались в нашей инфернальности, стреляли просто по подозрению.

— У меня сложилось похожее впечатление. К чему вы клоните, Лоэ?

— Поправьте меня, Смит, если я слишком самонадеян, но эти действие противоречат закону и требуют адекватного ответа.

Вампир быстро посмотрел на него.

— Я согласен. Они хотели воевать — получат войну, эти люди утратили понимание момента, им предстоит узнать, чем может закончиться недобрая игра со злом. Когда выберемся в цивилизованный мир, я обращусь в суд. Наш флаер лежит неглубоко, его легко поднять, и тогда выяснится, почему он так преждевременно отправился на дно. Он зарегистрирован на моё имя.

— Эти люди, мы ведь не знаем, кто они.

Вампир высокомерно улыбнулся.

— Безразлично. Я — гражданин другой планеты, иск адресую правительству Земли. Обычная практика, все так делают. Полиция найдёт адептов значительно быстрее, чем я, а мои адвокаты предпримут всё, чтобы в дальнейшем эти господа забыли о нашем существовании. Поверьте, Лоэ, за те деньги, что я плачу, они способны затравить кого угодно.

Лоэ со стоном повернулся на жёстком ложе.

— Я ожидал чего-то романтического, — признался он.

Вампир едва заметно покачал головой.

— Поймите, фанатики живут прошлым, там все помыслы, душа. Очень сложно победить с помощью магии или холодной стали. Сражаясь древними методами, я лил бы воду на их мельницу. Я намерен действовать, как современный человек, которого защищает закон, а не колдовство или личная доблесть.

Лоэ снова засмеялся, вроде привык ко всему необычному, но Смит заставил усомниться.

— Знаете, Смит, — сказал Лоран, — я восхищаюсь вами и горжусь нашей дружбой.

Солнце поднялось высоко, и Лоэ окончательно согрелся. Он начал понемногу засыпать, и смутный соблазнительный образ Магды всплыл перед внутренним взором. Он заставлял себя забыть о ней, пока бодрствовал, но сейчас, почему нет? Как она? Ждёт его? Любит ли? Лоэ вздохнул и заснул, почти примирившись с судьбой. Дневной сон и ночное бодрствование давались теперь легко.

Проснулся он вечером. Вампир отсутствовал, но появился почти сразу, озабоченный и слегка вялый.

— Как там дела? — спросил Лоэ.

— За весь день не вышли из дома, теперь я уверен, что там враги. — Вампир взглянул на небо. — Солнце садится. Тревожно, Лоэ.

— Может быть, поищем убежище?

— Здесь его нет. Остров гладкий снаружи и без полостей внутри.

Смит прислушался, тело на мгновение хищно напряглось. Лоэ догадывался, как страшат вампира грядущая беспомощность: унизительная и смертельно опасная плата за совершенство — но чем он способен помочь? Нет рядом воина, что мог обеспечить спящему реальную защиту. Есть никчёмный человек, более чем когда-либо ощутивший себя бесполезным.

Смит слабел. Лоэ посмотрел на него и увидел, как мрачный закон его природы сковывал волю и сознание. Вампир отчаянно боролся с надвигающимся оцепенением, но чувства и мысли отказывали ему. Ясные глаза замутились, он хотел что-то сказать и не смог, мягко осел на землю. Тело вытянулось и замерло. Вампир уснул. Лоран машинально поправил на нем сбившуюся куртку. Затем очередной приступ голода напал из-за угла, пришлось его мучительно переждать. Лоран вылез из кустарника. Снова перед глазами расстелилась морская синь. Остров лежал как на ладони. Лоран улёгся в траву и занялся наблюдением.

Вначале ничего не происходило. Дом выглядел таким же пустым, как утром, только теперь солнце золотило стёкла, опускаясь за море. Интересно знать, почему фанатики отказались от попытки захватить вампира днём? Конечно, они поняли, что солнечный свет для него не слишком опасен, но неужели надеются, что ночью захват пройдёт легче? Или опять примутся стрелять из пулемётов? Когда дело происходит на земле, можно ли рассчитывать на результат? В книжках сказано, что вампиры не боятся пуль, напротив, именно огнестрельное оружие для них безвредно. Разве что, пули серебряные. Надо спросить у Смита. Лоэ выбрал самую аппетитную травинку из тех, что росли прямо перед носом, и попробовал жевать, но необдуманное действие спровоцировало острые спазмы в пустом желудке. Лоэ поспешил выплюнуть стебелёк и судорожно сглотнул горькую, вязкую слюну.

В душе зрел протест. Лоэ по натуре был добродушен, но эти люди перешли некую грань, и поставили себя вне прощения. Лоран, пожалуй, затруднился бы чётко формулировать, в чём именно усмотрел предел, он доверился инстинктам. Наверное, можно охотиться на вампиров, пожалуй, вампиры — зло, но даже зло нельзя уничтожать с радостью в сердце, даже упырю нужно дать способ себя защитить: в суде или в единоборстве. Короче говоря, и в нечеловеческой ситуации надлежит оставаться человеком, и тогда, может быть, вместо ненависти в сердце прорастёт любовь, из милосердия родится понимание. Если бы в плену путешественники начали делить мир на людей, вампиров и пришельцев, даже праха бы от них не осталось и, тем более, доброй памяти. Трудно переступить через внутренние барьеры, зная, что вампир — зло, а пришелец — вовсе неизвестная величина, но они смогли. Нашли хорошее друг в друге и в бывших врагах, и потому выжили.

Между тем в доме начались перемены. Дверь отворилась, появились обитатели. Лоэ встрепенулся. Деревья сада мешали рассмотреть происходящее. Какую очередную пакость задумали фанатики? От нетерпеливого желания узнать Лоэ приподнялся, рискуя себя обнаружить. Вот они выстроились в две шеренги и двинулись к берегу. Шестеро здоровых мужиков. Когда вышли из тени деревьев, Лоэ понял причину странного способа передвижения. Люди несли большую лодку.

Остатки благодушной успокоенности слетели разом. Лоэ метнулся, было, обратно к кустарнику, но там застыл в сакральном забытье вампир. Небо горело закатом. Смит бессилен был помочь себе и ему. Лоран остался совсем один.

Шестеро крепких бойцов скоро прибудут на остров, управятся за пятнадцать минут, а солнце ещё в небе, и слишком долго ждать благословенной ночи. Лоэ вернулся на наблюдательный пункт, припал к привычной, родной земле. Враги спустились к воде, и лодка закачалась на волнах. Люди торопливо садились в неё, спешили. Даже на значительном расстоянии Лоэ увидел, что все они вооружены.

В сердце прокрался холод, зазнобило. Лоран с лишней отчётливостью вспомнил, как пули рвали в клочья сиденье пилота, брызгами разлетались стёкла, как мучительно погибал летательный аппарат.

Лоэ с отчаянием взглянул на солнце. Как медленно дневное светило нисходило в синюю зыбь воды! Он снова повернулся к врагам. Лодка отчалила от берега. Четверо мужчин недружно гребли, двое сидели на корме. Оружие держали на коленях, озабоченно глядя по сторонам.

Побоялись воспользоваться флаером, даже лодочный мотор не включили, должно быть, напугал этих героев устроенный ночью шум, осторожничают, подкрадываясь неслышно. Адептам известно, что вампир спит и беспомощен, всего только трудов прикончить измученного, смертельно напуганного человека. Неужели ему суждено встретить смерть на забытом Богом и людьми клочке суши, на планете, куда абсолютно незачем было лететь? Страшно умирать, но что противопоставить шестёрке убийц? На что способен затравленный, безоружный человек?

Лоэ стиснул зубы, пытаясь унять нервную дрожь. А так ли он беспомощен? Однажды, великолепная команда людей пришельцев и вампиров выбралась из жуткой камеры смерти потому, что не сочла себя побеждённой, и он, Лоран Лоэ, опять в команде. Конечно, шансы малы, но Лоран твёрдо решил испробовать их все. Оружие? Нет. Он плохо разбирается в оружии. Лодка. Обычная. Старенькая. Пластмассовая. Пластик заметно выцвел от солнца и воды. Слишком далеко, видно плохо, помочь некому, Клейна и Смита нет рядом, но страх мобилизовал и он увидел лодку подробно, в деталях, словно находился в ней.

И разглядел слабину. Когда-то судно вступило в слишком тесный контакт с жёсткими местными скалами. Днище устояло, лишь одна из полос обшивки утратила изначальную прочность. Всю волю, энергию, страх и ненависть Лоран Лоэ вложил в посланный импульс. Голова закружилась, ясно видимая картина померкла. Он с трудом преодолел дурноту, организм содрогнулся от бесплодного приступа тошноты. Немного придя в себя, Лоэ посмотрел в море и едва поверил своим глазам. Лодка тонула. Должно быть, в ней выломался порядочный кусок днища, потому что погружалась она быстро. Один из гребцов резко вскочил, качнулся и довершил катастрофу. Лодка, хлебнувшая воды и ставшая валкой, опрокинулась, и мореплаватели очутились в воде.