Создатель Миров 4: Вторжение (СИ) - "Swfan"

Последняя теория показалась драконам правдоподобной. Они приняли её на веру и уже было собирались обругать мастера Суна за его «выходку», когда дракон в золотистой мантии наклонил свою длинную шею и спросил глубоким рыком:

— Который из вас Сун из деревни Тростника?

— Это я... — быстро ответила обезьянка, снова обнимая хвост.

И снова наступило молчание. Экзаменаторы переглянулись. В глазах некоторых из них промелькнуло удивление, однако, понимая, что демонстрировать его будет бестактно, они промолчали. Только главный дракон медленно кивнул и, выпрямляя шею, сказал:

— Поздравляю тебя, Сун из деревни Тростника. Ты занял первое место и теперь станешь новым императором!

Зрители вытаращили глаза.

— Я... — Сун сглотнул и хотел было что-то ответить, как вдруг...

— Я протестую, ваше мудрейшество, — неожиданно тишину, которая, казалась, была уже совершенно непроницаемой, порвал ясный рык. Все, включая экзаменатора, добрые глаза которого немедленно прищурились, посмотрели на чёрного дракона в белой мантии. Принц Кархан медленно вышел вперёд, обвёл взглядом экзаменаторов, учёных и толпу, и повторил:

— Я протестую... Невозможно, что бы сир Сун стал нашим императором.

— Почему? — глубоким голосом спросил главный экзаменатор.

Кархан ответил:

— Потому что это будет губительно для нашего народа! Я признаю, — его рык был размеренным и степенным. — ...Что мастер Сун обладает великими знаниями. Более того, доверяя суждению нашей мудрейшей комиссия, я согласен с тем, что в этом отношении он превосходит меня самого, и, если бы не одно обстоятельство, я бы не только не был против, но и обрадовался, ибо великая радость для мудреца, если существует кто-то мудрее, кто может поделиться с ним своей мудростью... Однако!

Принц присел. В его глазах вспыхнул золотистый свет и голос, усиленный Ци, стал ещё сильнее:

— Несмотря на все свои заслуги, которые, я уверен, не ограничиваются одной только учёностью, мастер Сун не может быть Императором.

— Почему? — снова спросил экзаменатор.

Кархан помолчал.

Затем ответил:

— Потому что он не дракон, а не дракон никогда не может быть учителем драконов!

...

...

...

Глава 58. С возвращением, Мастер

— ...Я не хочу, чтобы в моих словах увидели недостойное презрение к малым народам, но и скрывать правды я не собираюсь. В последние годы принято осуждать драконов, которые не признают просвещённых себе равными. Я понимаю это осуждение, более того, я его одобряю, ибо вижу в нём стремление к борьбе против нетерпимости и скудоумия.

Однако! Не все драконы умны, образованы, разумны... Сама необходимость демонстрировать терпимость говорит о том, что нашему народу её решительно не хватает. Со временем это изменится, друзья, но сейчас... Если правителем нашего народа станет просвещённый зверь, иные, не я, но другие, недостойные массы не смогут этого принять.

Разве согласится дракон, чтобы его учило создание, у которого нет даже чешуи? Разве согласится он слушать веления зверя в четыре раза ниже собственного роста?

Моё сердце обливается кровью, но я не могу позволить, чтобы мастер Сун стал новым императором на замену моему отцу. В идеальном мире это был бы наилучший исход, и я бы первый упал на колени, желая стать учеником почтенного мастера, но мир далёк от совершенства, господа, друзья, экзаменаторы, и если мы будем закрывать глаза на эти пороки, мы будем... Всё равно что слепцами. Так нельзя. Дракон, который не видит ничего дурного, настолько же прекрасен, насколько и глуп...

Именно поэтому: я против! — кончил свою велеречивую речь Кархан. Наступила тишина. Драконы стали обдумывать его аргументы. На первый взгляд доводы юного принца казались более чем логичными. Даже среди учёных не многие готовы были принять, чтобы верховным учителем их народа стало животное. Оно было такое мелкое, жалкое, и у него даже не было чешуи! Это было не слыхано! Что и говорить про обыкновенных, необразованных драконов. Если мохнатое создание действительно сядет на престол, начнутся беспорядки. Может быть даже случится народное восстание... Единство, в котором пребывала их раса после победы над Великой матерью, будет нарушено. Начнётся страшная смута, и ясное будущее, в которое они стремились по дороге, протоптанной силой разума, покроется завесой мрака...

Даже экзаменатор, по всей видимости, признавал силу доводов Кархана. Дракон в золотистой мантии притих. Его молчание продолжалось почти целую минуту. Когда же он снова заговорил, язвительное раздражение звучало в его голосе:

— И что же ты предлагаешь, Кархан? Хочешь сам стать императором?

Чёрный дракон помолчал некоторое время, опустил голову, закрыл глаза и вздохнул:

— Быть может, у нас нет иного выбора... Я бы не хотел, — в его голосе звучало смирение, — чтобы мои действия воспринимали как честолюбие, пагубную жажду власти, и в то же время преступной робостью с моей стороны будет отказаться. Причём это преступление будет не столько против меня самого, ибо я не питаю желания править, сколько против моего народа... Изначально, я решился писать экзамен с тайной надеждой потерпеть на нём поражение. Возможно, именно поэтому я не написал его настолько хорошо, как мог бы... Я не испытываю ни малейшего желания облагать себя бременем власти, и в то же время чувство долга заставило меня предложить себя народу. На мгновение, когда только объявили результаты, я был счастлив, ибо думал, что второе место освобождает меня от этого, но... — Кархан страдальчески вздохнул. — Судьба оказалась беспощадна.

В глазах экзаменатора промелькнуло лёгкое раздражение; ещё сильнее оно стало, когда он заметил, что все остальные поверили принцу и теперь смотрели на него с уважением. Некоторые даже восклицали:

— Принц, вы — мой герой!

— Воистину, именно такой дракон и достоин занять императорский престол. Тот, который этого совсем не желает!

— Уже за такую речь его высочеству... Нет, его мудрейшеству можно подкинуть один или два балла, или сколько ему не хватило до первого места...

Экзаменатору неприятно было слушать эти восторженные восклицания. Он был старым, опытным драконом, а потому прекрасно видел, насколько надуманной была речь Кархана; и в то же время она была достаточно выверенной, чтобы в ней нельзя было так сразу найти слабое место. Дракон замялся. Неужели им действительно придётся поменять своё решение? С жалостью он посмотрел на Суна... И удивился, когда заметил, что в глазах юной обезьянки не было ни капли огорчения или злости. Напротив — она испытывала облегчение, как будто и вправду не желала власти! Когда экзаменатор это понял, горечь его стала ещё сильнее. Помявшись, он сказал:

— Не тебе решать Кархан... И не нам. Его мудрейшее величество предложил экзамен, он же им и заведует.

— Я уверен, что мой отец, стоит ему только услышать мои доводы, примет верное решение, — с лёгким, почти незаметным нахальством в голосе заметил Кархан. Он уже чувствовал за собой расположение народа, а потому решил немного уколоть экзаменатора, который как будто только и делал, что вставлял ему палки в колёса. Последний заметил это и нахмурился.

— Его мудрейшество прибудет через пару минут, — заметил дракон в синей мантии. — Тогда дело и решится.

Кархан кивнул. Вскоре среди зрителей и учёных повисла оживлённая тишина. Драконы шептались и с нетерпением ожидали прибытия императора. Сун неуверенно сминал свой хвост. Сир Ву стоял возле него и казался совершенно непоколебимым.

— Ты не хочешь быть императором, Сун? — вдруг спросил он тихим голосом.

— Я... — Сун замялся.

— Если нет, — спокойно сказал кролик. — Прошу тебя меня простить.

— Простить? — удивилась обезьянка. — О чём вы говорите?

Но не успел сир Ву ответить, как раздался крик:

— Там, смотрите!

Все драконы посмотрели в небо и увидели, как со стороны дворца приближается маленькая чёрная точка. Вот она спикировала вниз и присела на землю неподалёку от обсидиановой стелы. Драконы немедленно замолчали и согнули свои лапы. В их глазах засияло благоговение. Все они смотрели на чёрного дракона в чёрной же мантии, старого, немного даже дряхлого, но обладающего неописуемым величием. Это был он... Великий и мудрейший император Крест.