На чужой войне - Ван Ваныч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проверил подпругу у подведённого коня, затем- при помощи Марка- взгромоздился, и слегка сжал ему бока ногами- понукая. Моё мастерство в обращении с лошадями постепенно растёт, но есть ещё куда стремиться. За спиной- уже привычно- пристроился латник с пикой. Посмотрел на трепыхавшийся на наконечнике копья зелёный флажок, и вздохнул- это проблема,- на этом месте полагается развеваться баннеру с “моим” гербом. Но и из всех моих отрывочных воспоминаний, единственное, что зацепилось, не растворившись под воздействием времени, что там зверь должен быть изображён. И, кажется, из кошачьих… Но это "кажется" в качестве штандарта не повесишь, и пришлось снова изворачиваться, объясняя причину обратившемуся ко мне с подобным вопросом Марку. Потому как положено: если служишь какому сеньору, будь любезен повесить его личное знамя, или как минимум, обязан одеть котту с гербом. И всё, что ты сделаешь, служа под этим стягом- по аналогии с государственными флагами- на прямую затрагивают честь господина. Ну, а если герб у вооружённого человека отсутствует, то ты никто, и звать тебя никак. Быдло, с которым и обращаться будут соответственно, подвесив “сушиться” на обочине дороги- это чтобы послужил отрицательным примером для прочих. Вот и на вопрос Марка пояснил в ответ, мол я сейчас инкогнито, вот потом… А что потом, если не если не помню, что за кошка на том рисунке красовалась? Опять врать и лицемерить?
Под вечер в воздухе заметно похолодало, ударил небольшой- можно сказать, символический- морозец, которого, тем не менее, вполне хватило, чтобы лужицы прихватило тонким недолговечным- живущим лишь до первых утренних лучей солнца- ледком. Такая уж здесь- на юге- зима: малоснежная, слякотная и короткая.
Хрустел лёд, разбиваемый копытами наших лошадей, скрипело седло, звякали на ходу металлические детали уздечки. Лагерь- в основном- уже угомонился, располагаясь ко сну, и оттого наши собственные звуки казались особенно громкими. И нам бы тоже стоило, как всем нормальным людям в такое время, затихариться в мягкое и тёплое, но…“опять нас судьба позвала…” Я запомнил тот случайный, полный ненависти взгляд, исподтишка брошенный на Пти Мешина. И человека- тоже… При помощи Марка выяснил личность, но не причину такого чувства. Возможно, мне просто показалось, и этот взгляд просто игра тени и света, но не узнав точно, изведу себя напрасно.
Я до сих пор ищу возможность воздать кое-кому по заслугам, что, к моему сожалению, в моём положении ограниченности ресурсами пока затруднительно исполнить. И если есть шанс подключить к моей личной вендетте ещё одну- обладающую существенными возможностями- персону,- я это сделаю. Но для прояснения этого вопроса, необходимо хотя бы встретиться… Поэтому и хрустит сейчас под копытами наших, направляемых по уже известному адресу, лошадей снежок. Уже немного осталось…
-----
После короткого отдыха рутьеры отряд за отрядом уходили на север громить незнакомое мне доселе графство Роде, вся виновность населения которого заключалась в принадлежности не тому феодалу. Соратнички воспользуются обстоятельством и по праву сильного определят кому жить, а кому пришла пора умирать,- явив миру очередного всадника апокалипсиса, и оставляя за собой пепел и изломанные судьбы. Людей жаль, но изменить в данных обстоятельствах что-либо я- увы!- не в силах. Если не ошибаюсь, такие вторжения не редкость и в двадцать первом веке, и сколько не боролись с проявляемой во время таких событий тёмной стороной человечества- а воз и ныне там. Не знаю кто это в нас- человеках- заложил такую жажду насилия, и подпитывающую её тягу к обогащению- бог или сатана- но кто я такой, чтобы надеяться людей переделать. И потому единственное, что действительно занимало сейчас мои мысли- это мои бойцы: всё ли было сделано до, сохранят ли дисциплину во время… Было о чём подумать.
Двадцать шестого ноября перешли пограничную реку Тард, и вторглись на вражескую территорию. По сведениям, полученным от первых пленных, население было предупреждено о надвигающейся опасности, но судя по разбегающимся в панике вилланам, они тайно поклоняются богу Авось, иначе трудно понять подобную безалаберность. Не было никакого стремительного марша в стиле суворовских чудо-богатырей, армия в день едва проползала четыре-пять лье и вставала на ночлег, и тем не менее, аборигены ничего не делали для собственного спасения, начиная дёргаться когда становилось слишком поздно: по улице со зверскими рожами бежали бриганты, а по крышам прыгал красный петух. В общем, всё как всегда.
Тут надо сделать небольшое пояснение по рутьерам-это войско неоднородно, и прежде всего, в состоятельности, а следовательно- и в снаряжении. Есть элита: латники и лучники- эти части с хорошим вооружением и бронёй, и чаще всего передвигаются верхом, а есть и так называемые “разорители”. Само слово бриганты, в переводе на мой родной означающий разбойник, изначально относилось лишь к последним,- и только спустя некоторое время стало определяющим для всего явления. “Разорители” плохо вооружены и почти без защиты- хорошо если котелок какой на голове имеется и кулачковый щит в руке,- это уже отлично. Но чаще всего, всё вооружение такого воина состояло из одного плохонького копья. Разделение рутьерского войска, естественно, возникло не по божьему соизволению, а по вполне приземлённой причине: элита формировалась прежде всего из дворянских отпрысков, чаще всего бастардов, бывших дружинников, солдат, и частично- горожан, то есть из людей и до войны знавших с какой стороны нужно держать меч, и владевшими кое-какими техниками его применения; а “разорители”- это обездоленные крестьяне, не от хорошей жизни взявшиеся за оружие, но мало что умеющие, и относимые потому к категории быдла, но быдла с оружием -следовательно до определённой степени опасного.
“Разорителей” принимали в состав рутьерского “братства", но на неуважаемых
