Воин Островов - Дебби Маццука

Невинно-легко пожав плечами, словно избавляясь от засевшей в сердце унылой боли, Сирена продолжила:

— А через год, когда я предстала перед советом, чтобы показать свои магические способности, никто уже не сомневался в том, что они у меня есть. До самого своего исчезновения, до самого последнего дня мама занималась со мной.

Слово «смерть» Сирена произнести не смогла. Даже после всех этих лет ей было тяжело смириться с тем, что мама оставила ее. Вспоминая об этом, Сирена чувствовала ту же горечь утраты, как и в тот день, когда отец сухо сообщил о смерти матери, обвинив дочь в ее смерти. Однако Сирена и сейчас не понимала, что она сделала не так.

— После этого самым близким человеком для меня стала Эванджелина, моя служанка. Но потом и она оставила меня.

Сирена вдруг почувствовала в своих словах огромное сожаление. Конечно же, она не обвиняла Эванджелину в этом, понимая, почему им пришлось расстаться. Но это знание не делало расставание менее болезненным.

— Кто защищает вас теперь?

Сирена заморгала, удивленная тем, как отрывисто прозвучал его вопрос.

— Моя подруга Фэллин и ее сестры, вполне достаточно. Я сама могу постоять за себя.

— Да, совсем забыл, вы же теперь воительница.

Сирена почувствовала, что он дразнит ее, однако тон его на этот раз был более нежным. Странно, но это задело ее гордость еще больше.

— Да, воительница, — ответила Сирена.

Эйдан задумчиво провел ладонью по темному от щетины подбородку.

— Так вы не использовали магию, когда бились со мной? — наконец спросил он.

— Нет, я уже говорила вам это, — ответила Сирена и тут же добавила, желая стереть высокомерие с его физиономии: — Кроме того, она была просто не нужна в этом.

— Я могу предположить, что вы умеете обращаться с мечом, Сирена, но почему вы были готовы убить меня, хотя пожалели оленя?

Сирена вскипела, не зная, что ответить Эйдану.

— Я не желаю потворствовать насилию, — подумав, сказала она. — Если можно избежать убийства, я не убиваю. Но это не делает меня худшим воином, чем вы и другие. И, как вы догадываетесь, я знаю, как вы убили то невинное существо, но все равно спасла вас.

Сирена поднялась на носки и уперла указательный палец в грудь Эйдана.

— Вспомните того олененка, которого я спасла. Должно быть, вы убили его в бессильной мести. Вы как раз узнали тогда, что я из другого мира, и возненавидели меня.

Сирена говорила и говорила, чувствуя, что с каждым словом ей становится легче. К тому же это был единственный шанс противостоять Эйдану.

Но прежде чем Сирена успела закончить, Эйдан откинул ладонью ее руку.

— Нет, это был несчастный случай. Я хотел попасть в Магнуса, чтобы он не забрал вас… у меня, — неожиданно для себя закончил Эйдан.

Он стоял, сжимая и разжимая кулаки.

— Я не видел оленя. Он был за вами, а потом вы исчезли и…

Сирене вспомнился тот день, как будто это было вчера. Ей показалось, что она слышит звук боя за спиной, чувствует локтем холодный и влажный нос своего оленя. А потом Магнус унес ее из этого леса. Сирена понимала, что это правда, но как же тяжело для нее было принять эту правду. Подумать только, она безропотно приняла смерть олененка как доказательство того, что Эйдан не был достоин ее любви. Смирившись с мыслью, что человек из мести может ранить невинное существо, она не подумала о том, что может ошибаться. Проглотив наживку, приготовленную мачехой, она построила вокруг своего сердца стены, и теперь, когда узнала правду, эти стены начали рушиться. Внезапно осознанная уязвимость пугала Сирену.

— Твой муж не придет сюда вызволять тебя?

— Муж? Почему вы думаете, что я вышла замуж за Магнуса?

— Он же называл тебя суженой, — нахмурившись, ответил Эйдан.

— Но я отказалась от его предложения.

— Мне кажется, что от подобного предложения нелегко отказаться, — произнес Эйдан, удивленно подняв брови.

— А Магнус и не принял отказ легко. Он собрал против нас армию, тогда было мое первое сражение, — призналась Сирена. — Но, на наше счастье, высокомерный Магнус не счел нужным собрать всю армию. Так что нас оказалось раз в десять больше, и все прошло удачно.

Сирена вспомнила, как Эйдан бился за нее с Магнусом, и откуда-то из глубины поднялась вина. Сирена вдруг отчетливо вспомнила, каким израненным был Эйдан после боя.

— Мне очень жаль, что вы пострадали из-за меня. Я не хотела причинять вам боль.

В глазах Эйдана загорелся теплый огонек, который тут же потух.

— Неужели вы думаете, что я пострадал из-за вас, Сирена? — горько спросил Эйдан. — Нет, я почувствовал облегчение, что вы возвращаетесь в свой мир. Но теперь вы снова здесь.

Сирену неприятно поразило, что верхняя губа Эйдана презрительно поднялась. Однако острый словесный выпад Эйдана прошел мимо цели. Ничего нового, того, чего Сирена не знала, он не сказал, а тот огонек в глазах, который она приняла за доброе отношение, был не чем иным, как жалостью.

— Спасибо, всегда лучше знать, чем не знать, — ответила Сирена. — Но если вы действительно так думаете, то считайте все мои извинения актом вежливости. Поверьте, мне меньше всего хотелось бы здесь находиться, и чем скорее мы найдем Лахлана, тем лучше.

— Наконец-то мы договорились, Сирена. Но если вы не вышли замуж, то почему же не возвратились ко мне?

— Потому! — ухмыльнулась Сирена. — Я. Не. Могла, — раздельно произнесла она, отчеканивая каждое слово. — Сколько раз я должна повторить, чтобы вы поняли это?

— Пусть это станет для вас уроком. Трудно доверять лгуну. Но вы из страны волшебников, так что это неудивительно. Вы такие же, как и они.

— Да что вы знаете о нас, чтобы так говорить? Потому, наверное, вы и хотите убить моего брата, что он полукровка, — сказала Сирена, хорошо запомнившая то, что увидела в черном зеркале.

Разозленная Сирена повернулась и добавила:

— Чтобы вы не забыли, напоминаю вам, что мне нужен только Лахлан, ведь он почти наш!

Эйдан приводил Сирену в бешенство, и она решила, что обойдется в поисках брата без него. «Как же мой брат жил с человеком, который знал, откуда он, и, должно быть, ненавидел?» Ответа на этот вопрос Сирена не знала. Сама же Сирена любила своего брата, хотела его спасти и забрать отсюда в свой мир, где он будет более счастлив.

Воспоминания о Волшебных островах сделали свое дело, и Сирена улыбнулась. Но внезапно вспомнившаяся мачеха все испортила.

И дело было не только в Моргане. Сирене придется доказывать слишком многим, что место Лахлана на Островах. Стараниями Морганы удел мужчин на Островах был не самым желанным, и страшно подумать, насколько далеко зайдет ее мачеха в своих реформах к тому времени, когда Сирена найдет Лахлана.