Знак вопроса 1993 № 1-2 - Алим Войцеховский

«Около полутора лет назад мой черный кот Дасти утром не вернулся домой.

В течение шести недель каждый вечер я бегала по улицам, расспрашивая людей в надежде, что кто-нибудь видел его. Я повесила объявление на двери местного ветеринара и обратилась в лабораторию для больных животных. Затем, доведенная до отчаяния, я написала в святилище для животных в Лейе, Ланкашир, прося о помощи. Оттуда я получила открытку (она еще у меня), сообщавшую, что Дасти теперь находится на божественной орбите.

В ту ночь мне приснилось, что я, как обычно, занималась поисками, и, удрученная, поднимаясь по лестнице моей квартиры, услышала мяуканье кошки. Мое настроение сразу улучшилось, и я подумала: „Вернулся Дасти“. Однако я увидела, что моя младшая дочь держит на руках чудесную серебристо-серую табби, но когда я хотела дотронуться до нее, кошка полностью растворилась.

Когда на следующий день я пила чай, то из лаборатории пришла служащая сказать мне, что, по-видимому, она нашла моего кота. Она привела меня в магазин недалеко по Хай-стрит, где хозяйка в течение пяти дней ухаживала за моим котом, но оставить его у себя она не могла и обратилась в лабораторию с просьбой усыпить его. В лаборатории увидели, что это был красивый ухоженный кот, потому они снова просмотрели записи в книге утерянных кошек и увидели мое описание. Но самым странным было то, что, когда я спросила владелицу магазина, любит ли она кошек, она воскликнула: „О да, конечно, когда умерла моя собственная серебристо-серая табби, за помощью в святилище животных, дух кошки, которую я так хорошо видела во сне, вернул мне моего собственного Дасти. С тех пор он всегда возвращается домой“» (от г-ж. н П. Янг, Вэнстид, Лондон).

Выше приведен интересный случай так называемых пересекающихся психических потоков. Сообщение из святилища о том, что кот г-жи Янг мертв, было ошибочным, оно относилось к духу кошки, который, видимо, с помощью своей хозяйки помог вернуть Дасти домой.

«Мой муж умер два года назад поздней осенью. У нас был очень большой и красивый полуперсидский черно-белый кот, наш постоянный спутник и большой умница. Через четыре месяца после смерти моего мужа я оставила дом, в котором мы все жили, и переехала в гостиницу, где я не могла держать кота. У меня не оставалось другого выбора, как усыпить его. Ему было восемь с половиной лет, и он никогда бы не прижился в другой семье.

В течение нескольких месяцев дом оставался не занятым, хотя он был предан, и я могла приходить и следить за сохранностью. вещей, которые я оставила в кладовке. Как правило, когда я приходила в дом, то много думала о муже, а также о коте, иногда чувствуя, что они фактически здесь, со мной, и это утешало, а не пугало меня. Однажды вечером, когда я весьма торопилась по случаю предстоящих дел и пришла в дом, то совсем не думала о коте и прямо пошла наверх взять кое-какие вещи из большого шкафа. Я должна сказать, что, как и все кошки, наш кот любил следовать за людьми, поднимающимися по лестнице. Иногда он бежал за ними, чуть ли не сбивая с йог. Я следила за этим и обычно удерживала его или предупреждала поднимающихся, что кот идет за ними и что они могут споткнуться.

Вернемся к происшедшему со мной. Как я сказала, я была очень озабочена тем, что мне надо было сделать и совсем не думала о коте. Взяв то, что мне было надо, я стала, не торопясь, нормальным шагом спускаться по лестнице. За три ступени до конца лестничного пролета я была буквально сбита с ног и упала вперед, к счастью, пролетев короткое расстояние и приземлившись на руки и колени в коридоре, в начале лестничной клетки. Я совершенно уверена в том, что на меня не нашло затмение. Первой моей реакцией было сильное раздражение. Затем я поднялась и обследовала лестницу в поисках зацепки на ковре, о которую я могла бы споткнуться. Ничего подобного не было. Затем я осмотрела обувь. Она тоже была в порядке. Кроме того, у меня не было ощущения, что я зацепилась за какой-либо материал.

И здесь я пришла к заключению, что „призрак“ нашего кота, возможно, обидевшись, что я не подумала о нем, когда вошла в дом, как всегда это делала, отомстил мне тем, что спустил меня вниз по лестнице, как это он пытался делать при жизни.

Я могу добавить, хотя это произошло и не со мной, что жена нового владельца дома неоднократно видела кота в доме или оранжерее. Прежде чем я узнала что-либо об этих случаях, происшедшее ее весьма обеспокоило. Она навела справки и узнала, что в близлежащих домах нет кота, подходящего под ее описание.

Когда в разговоре с ней я однажды упомянула, что у нас с мужем был кот, она немедленно спросила меня, каким он был, так как она одного видела у дома. Я попросила описать мне его, и она точно описала нашего дорогого кота. Позднее я показала ей фотографии кота, и она сразу узнала его; ее муж отнесся к этому скептически, так как он ничего не видел. Однако спустя некоторое время у них гостил друг (к этому времени у них появился рыжий котенок), который как-то совершенно случайно отметил, что у них два кота. Ему сказали, что нет, у них только один кот, и почему он решает, что их два? Он ответил, что видел очень большою черноватого кота, сидящего внутри оранжереи (как раз там, где обычно наш кот просиживал часами, следя за дорогой), а когда кто-то спросил, касался ли он кота, он ответил, что кот выглядел так, как будто он не хотел, чтобы до него дотрагивались, во что я весьма верю, так как ни с кем, кроме мужа и меня, наш кот не считался» (от г-жи К., Торквей).

«Наш старый дом был с двух сторон окружен большой стеной. Она была слишком высокой, чтобы наши кошки могли легко прыгать, поэтому мы с отцом сложили из декоративных кирпичей подставку высотой в половину стены на расстоянии двух футов от нее. Два верхних кирпича, установленных поперек, лежали свободно стык в стык и издавали легко различимый щелчок, когда кошки приземлялись на них.

Кошкам очень нравилось это сооружение, особенно нашему собственному коту Льюису и его другу Рыжему. Рыжий — очень добрый и милый кот — был большим нашим любимцем. Если с ним заговаривали, кот отвечал чрезвычайно коротким горловым звуком, в котором вместе соединялось мяуканье и мурлыканье.

Как-то после обеда я увидала, как Льюис, прижавшись к подоконнику, пристально смотрит на стену за окном, по-видимому, он был возбужден тем, что видел и слышал. Я выглянула в окно, но стена была пуста, и в саду рядом с ней никого. Я сказала: „Глупый, там ничего нет. Не выдумывай!“ Но он не обратил на меня никакого внимания, я даже сомневаюсь, слышал ли, настолько его захватило наблюдение.

Очень заинтересованная, я вышла на улицу, чтобы посмотреть поближе. По-прежнему никого, но на тот случай, если за углом дома был бродячий кот, я позвала: „Иди сюда, не бойся“. В ответ я немедленно услышала жалостливый голос Рыжего и почти одновременно щелчок верхних кирпичей у земли. Крайне удивленная, я повернулась лицом к подставке, которая находилась в шести футах справа от меня. Но никакого кота там не было, конечно, не было и Рыжего. Но как он мог быть там, если неожиданно умер неделю назад!

Может быть, он вернулся попрощаться со своими друзьями, которых так неожиданно покинул? К своему стыду, я на какое-то время испугалась, а затем, переполненная состраданием к этому чудесному маленькому существу, нагнулась, вытянув руки, и сказала: „Прощай, Рыжий. Спасибо, что пришел проведать нас“. В этот момент, могу поклясться, воздух вокруг моих ног не был пустым; было шевеление, движение, которое я почувствовала и которое неожиданно пропало.

Взглянув на окно, я увидела, что Льюис собирается спрыгнуть с подоконника в комнату, а когда я вернулась в дом, он встретил меня у двери. Он беспокойно поглядывал вокруг себя, нюхал воздух, проявляя нетерпение. Он вопросительно поглядел на меня, как бы говоря: „Теперь он ушел, дружище. Но он все же приходил, не так ли?“ С тех пор прошло четырнадцать лет, а я все храню память о Рыжем» (от мисс Иви Джонс. Манчестер).

«Во время войны и несколько лет после я работала на конюшне для породистых лошадей. А жили мы в доме, построенном в XVI веке, и, когда тушили свет, он становился обителью полтергейста, который проходил вытворять свои злобные штучки. Но у него была особенность: он готов был Проделывать свои трюки лишь тогда, когда я была в доме одна.

Иногда беспорядки прекращались на недели и месяцы, но потом возобновлялись с возросшей силой. Они наводили на меня панический ужас. Часто члены семейства, поздно вечером возвращавшиеся со скачек, находили меня на улице, на холоде, так как мне страшно было оставаться в доме у огня.

Однажды вечером я сидела на кухне с сыном хозяйки, мальчиком четырнадцати лет. Я сидела на стуле у огня и читала книгу. Он сидел за обеденным столом в нескольких ярдах от меня, изучая в журнале породы лошадей. Время от времени мы переговаривались. Окна были занавешены, а двери закрыты на ночь.