День луны - Чингиз Абдуллаев

И в этот момент он услышал знакомый торжествующий голос Лося.

— Ну что, стервец, добегался?

От невыносимого ужаса сжалось сердце. Он вдруг понял, что террористы оказались умнее и хитрее, чем он думал. Они никуда не собирались убегать. Зачем? Ведь все его призывы о помощи сводились в конечном итоге к тому, чтобы сюда вызвали милицию. А зачем вызывать милицию, если она уже в доме? Никому из соседей даже в голову не могло прийти проверить документы у двоих офицеров милиции, оказавшихся перед запертой дверью. Наоборот, все помогали сотрудникам милиции по мере сил. Сначала слесарь из местного ЖЭКа с помощью добровольцев разбил замок, открывая дверь. Затем все те же услужливые руки потащили несчастного раненого вниз. И бережно уложили в подъехавший микроавтобус, за рулем которого сидел пожилой человек, вызвавшийся доставить несчастного в больницу.

Старый опытный Лось перехитрил-таки майора Сизова. Нужно всю свою жизнь обманывать и делать пакости людям, познавая эту науку зла, чтобы достичь совершенства и в этой области. Лось знал подобную науку досконально. Он всю свою жизнь обманывал людей, зарабатывая деньги на их страданиях, боли, крови. Майор Сизов, впервые вступивший на эту стезю, оказался не готов к подобному чудовищному лицемерию своих врагов.

Впрочем, в лицемерии Лося не было ничего странного. Всю свою жизнь этот человек притворялся и ловчил. Он действительно работал раньше в органах и был подполковником милиции, успешно совмещая службу в правоохранительных органах с организацией банды по вымогательству и рэкету. Его люди очень умело обрабатывали клиентов, отказывавшихся платить деньги. Лось получил свою кличку за квадратную голову и большую фигуру. На самом деле подполковника звали Авдотин Николай Анатольевич. Подполковник хорошо изучил приемы и методы преступного мира, умело применяя их в своих интересах.

Несчастный Сизов даже не подозревал, что вся банда Лося действительно состояла из бывших и нынешних работников милиции. Это были самые страшные террористы. Люди-оборотни, предающие своих коллег, своих сослуживцев, своих друзей. Сидящий за рулем микроавтобуса террорист по кличке Моряк получил это прозвище за привычку ходить в тельняшке, оставшуюся после службы в армии. Он на самом деле раньше работал на патрульной машине и имел звание старшего лейтенанта.

Но Моряка рекомендовал сам Седой. Лось никогда бы не сделал такого выбора. А вот другие двое были действующими работниками милиции, причем один из них все еще числился в отряде московского ОМОНа.

На эту операцию Лось отбирал людей с предельной требовательностью. Любой из тех, кто пойдет с ним на операцию, должен был знать, что по истечении этого дня станет миллионером и обеспеченным человеком на всю жизнь. Так и было все обговорено. Каждый из двоих его помощников должен был получить сегодня ночью по миллиону долларов. Сам Лось, разработавший часть операции с учетом своих людей, должен был получить в три раза больше. Он не спрашивал, сколько получали остальные, понимая, что это не должно его волновать. Но при случае собирался узнать, какую именно сумму они будут требовать, чтобы потом, по мере возможности, пересмотреть причитающуюся ему сумму. А если повезет, то и забрать все деньги себе. Такая мысль тоже мелькала у него в голове, тем более что Седого он ненавидел давно и страшно. Тот откровенно презирал предателя-милиционера и никогда этого особенно не скрывал.

Теперь двое сотрудников милиции, которые ехали впереди на отбитой у ГАИ машине, знали, что всем, что они имеют, они обязаны Лосю. И он не сомневался в их верности. В отличие от Моряка, сидевшего за рулем микроавтобуса и что-то тихо напевавшего. Насчет машины ГАИ все придумал сам Лось. Он правильно рассчитал, что воинская колонна сразу остановится, если увидит автомобили «Скорой помощи» и ГАИ, стоящие на дороге. В таком случае срабатывал стереотип сознания любого человека. Но самое главное было потом, после нападения. Машину ГАИ нужно было сохранить. Просто сменить номера, чуть-чуть добавить краски — словом, придать автомобилю совсем другой вид. Это будет по-прежнему машина милиции, но никто не узнает в ней прежний автомобиль ГАИ. Впрочем, никто и не будет приглядываться. Кому может прийти в голову, что террористы решатся на такой отчаянный трюк, дважды используя одну и ту же захваченную машину ГАИ!

На этом и строил весь свой расчет Лось.

Когда он изложил свой план Аркадию Александровичу, тому понравилась эта безумная идея. Правда, подлец Седой был чем-то недоволен, но это было уже не столь важно.

А потом два месяца они проверяли все подробности в ожидании условного сигнала. И такой сигнал был получен только в пятницу. В это воскресное утро Лось смотрел на улицы города, мимо которых они проезжали. Возможно, уже никогда он не вернется сюда. Впрочем, он не особенно сожалел. Жена ушла от него еще пять лет назад. Дочь взрослая и живет самостоятельной жизнью. Пора было наконец подумать о себе. В его чемоданчике, лежавшем на заднем сиденье микроавтобуса, было и его имущество, которое он не собирался показывать ни одной таможне мира. Там было все, что ему удалось заработать и собрать за время своей нелегкой деятельности в милиции. Но это был все равно мизер по сравнению с теми деньгами, которые он собирался сегодня получить.

Впрочем, сегодня миллионером станет не только он, но и все остальные. А этот глупый майор хотел все испортить. Испортить такой совершенный план. Лось посмотрел на лежавшего поперек сидений Сизова. Увидел, как тот открывает глаза, и улыбнулся.

— Напрасно ты весь этот спектакль затеял, дорогой наш человек. Побил чужую посуду.

Все равно вышло по-моему.

Сизов что-то пробормотал.

— Чего тебе? — наклонился к нему Лось. — Пить хочешь?

— Врешь, — прошептал Сизов, — все равно по-твоему не будет.

Лось сжал губы, не поднимая головы. С тех пор, как в прошлом году его уволили на пенсию, нервы у него были совсем никудышные.

Но он сдержался, отворачиваясь.

— Врешь, — уже громче сказал Сизов, — никогда по-твоему не будет.

— Бухти, бухти, — насмешливо сказал Лось, — уже мало осталось. Скоро приедем в аэропорт, и там ты сразу кончишь дергаться.

Ничего, милый, мы с тобой там поговорим. — Он наклонился и вдруг резко, сильно ударил раненого в живот. Сизов застонал от боли. — Это тебе за побег, — рассудительно сказал Лось.

Послышался звонок его сотового телефона.

Он поднес телефон к уху, вытащил антенну.

— Это я говорю, — очень торопливо заметил Аркадий Александрович, — у нас неприятности. Срочно в аэропорт. Шереметьево-1.

В пять тридцать там будет готов самолет. Действуй по плану, как договаривались. Больше не звони, могут засечь. — Он отключился, и Лось опустил антенну.

— Неприятности у него, — пробормотал Лось. — Сукины дети! Ничего нормально сделать не могут. Моряк, ты слышал? Едем в Шереметьево-1. Пусть ребята едут следом за нами.

Москва. 16 часов 00 минут

К вокзалу они подъехали ровно в четыре часа дня. Седой показал Карине, куда подъехать, чтобы подать их белый «Ауди» в переулок, где его не могли заметить. Она осторожно въехала в переулок, и он, выйдя из машины, уже собирался зашагать к ожидавшим его на другой стороне улицы Аркадию Александровичу с его помощниками. Но затем, словно вспомнив о чем-то, наклонился и сказал:

— Будь осторожна. Осталось совсем немного.

Она улыбнулась. Это было первое приятное замечание, которым он наградил ее за весь день. Седой огляделся, перешел улицу на зеленый свет и пошел в сторону соседнего дома, около которого уже притормозил «БМВ». За рулем сидел Костя. В машине, кроме самого Аркадия Александровича, были и двое его помощников. Уже вернувшийся Бармин сидел на переднем сиденье, положив автомат прямо на колени и прикрыв его газетой. На заднем сиденье находились сам Аркадий Александрович и сапер-минер Эдик, нервно улыбавшийся и все время крутивший головой. Седой наклонился к машине.

— Как дела? — холодно спросил Аркадий Александрович.

— Ничего, — ответил Седой. Потом, помолчав, сказал: — Леший погиб.

— Как погиб? — встревожился Аркадий Александрович.

— Убили. На квартире у Анджея, куда мы вернулись прикончить поляка, была засада.

Мы, кажется, сумели двоих убрать, но Леший погиб.

— Ты сам видел его труп? — встревоженно спросил Аркадий Александрович. — Учти, что это очень важно. Он может нас выдать.

— Леший никогда нас не выдаст, — презрительно сказал Седой, — и живым тоже его взять нельзя. Говорю, что он убит, значит, убит.

— А остальные? — уточнил Аркадий Александрович.

— Все в порядке, — нехотя подтвердил Седой, — они уже ничего не расскажут. Там еще баба была и телохранитель Анджея. Ну Леший и их, в общем… — Говорить об убийствах не хотелось. Было отчасти стыдно и отчасти неприятно, словно он превратился в настоящего мясника, деловито перерезающего горло своим жертвам. Или в палача, равнодушного к человеческим страданиям.