День луны - Чингиз Абдуллаев

Чингиз Абдуллаев

День луны

Часть 1

ДЕНЬ ЛУНЫ. УТРО

Путь же беззаконных — как тьма; они не знают, обо что споткнутся.

Лунатизм — болезненное состояние, выражающееся в бессознательных, внешне упорядоченных, подчас нелепых или опасных действиях, совершаемых во сне, которые не запоминаются.

Москва. 05 часов 39 минут

Автомобиль плавно въехал во двор. Там уже находилось несколько машин, и стоявшие около них люди нетерпеливо поглядывали на часы.

— Проклятые ублюдки, — гневно сказал один из стоявших, высокий мужчина, державший в руках автомат.

— Мы задержались, — виновато сказал один из приехавших, — на переезде у светофора.

— Нужно было выехать раньше, — сказал другой, уже стоявший у своей машины. У него было странное неподвижное лицо, и приехавшие боялись даже смотреть в его сторону. Трое вышедших из прибывшего последним автомобиля молча, с затаенным страхом ждали его решения. Наступила тишина. Столпившиеся во дворе люди также ждали решения этого человека. Он резко махнул рукой. — Форму взять не забыли?

— Нет.

— Ладно, поехали, потом разберемся и с вами, и с Лосем.

Приехавшие облегченно вздохнули, заулыбались, рассаживаясь по своим автомобилям.

Перед тем как сесть в свою старенькую помятую «шестерку», руководитель этой группы обратился к остающимся на даче двоим молодым людям:

— Константин, постарайся подъехать вовремя — там все рассчитано по секундам. И самое главное — вовремя нажать на кнопку. Рассчитай все так, чтобы это было сделано с максимальным эффектом. Ты меня понимаешь?

С максимальным эффектом.

— Конечно. Я все понимаю. Но как быть с группой Карима? Они ведь все видели меня в лицо. И знают нашу дачу.

— Ничего, — сказал его странный собеседник, не меняясь в лице, — они ничего никому не расскажут. Если все закончится нормально, они сюда уже не вернутся.

В его словах было нечто такое, что заставило Константина не задавать больше вопросов.

Он понял, что все давно решено. Поэтому он только кивнул на прощание.

Усевшись в свой автомобиль, он взглянул на лежавший на соседнем сиденье пульт управления и невольно поежился, представив момент, когда ему придется нажимать на эту кнопку.

Первые два автомобиля выехали вместе. Это были «Жигули» шестой модели и «Мицубиси-Галант». Остальные автомобили, в том числе и два микроавтобуса, поехали в другую сторону.

Если бы кто-нибудь мог заглянуть в этот момент внутрь машин, то, возможно, очень бы удивился. Гранатометы, пулеметы, автоматы были свалены прямо на пол, а сидевшие в них люди меньше всего были похожи на собирающихся в этот воскресный день на пикник обычных дачников. Каждый из них знал, что именно им предстоит через час, но никто не хотел думать о худшем. Многие даже не подозревали, что это будет последний час их жизни.

Москва. 6 часов 02 минуты

Они спускались все вместе. Впереди шел подполковник Ваганов. Даже он, много раз ходивший по этому тяжкому пути, испытывал некоторое волнение, понимая, как опасно вообще появляться в этом бетонном бункере. За ним шли еще двое офицеров. Все они, включая подполковника, были сотрудниками семнадцатого управления. Как и полагалось, сопровождающие шли, чуть отставая, словно уступая сомнительную честь быть первым в этом коридоре подполковнику.

Оба офицера были почти ровесниками, им было по тридцать пять лет. Майор Сизов и капитан Буркалов. Здесь не бывало пожилых офицеров, отбывающих «свой номер» перед уходом на пенсию. Такие просто не смогли бы выдержать той чудовищной психологической нагрузки, которой подвергался каждый из офицеров, входивших в это бетонное хранилище.

Они находились глубоко под землей. Сюда не долетали посторонние звуки, не было никаких посторонних шумов. Только гулкие шаги трех офицеров раздавались в пустынных коридорах этого невообразимого подземного царства. Построенное на большой глубине в толще земли, хранилище было сделано с таким расчетом, что могло выдержать прямое попадание атомной бомбы. Или стихийное бедствие почти катастрофического характера, которого никогда не бывало в этом отдаленном районе Москвы.

Но даже атомная бомба, даже землетрясение или другой катаклизм, вызванный силами природы, которые могли тут случиться, не были столь ужасны и опасны по последствиям, чем те, что могли произойти в случае разрушения этого хранилища. Здесь была собрана так называемая «коллекция» бактериологического оружия бывшей огромной империи. Здесь хранились образцы тысяч и миллионов смертоносных вирусов, о многих из которых человечество давно забыло. И которые могли в случае обретения свободы принести человечеству неисчислимые страдания, словно сотворив сам образчик человеческого ада на Земле.

Собранные в те недавние годы, когда человечество было разделено на враждующие стороны и каждая из сторон стремилась к обладанию абсолютным оружием, они были последним шансом каждой из сторон, последним резервом, который можно было применить в случае поражения. Этот резерв имел не просто невероятный разрушительный потенциал. Вырвавшись наружу, как джинн из бутылки, он мог уничтожить человечество, не разбирая национальных границ, идеологических и конфессиональных различий, цвета кожи. Это было оружие абсолютной мощи, применить которое можно было только в случае абсолютного поражения. И только тогда, когда шансов на спасение не оставалось.

Неизвестно кем и когда названное «национальной коллекцией», словно в насмешку над собранными здесь образчиками смерти, хранилище вирусов было одним из самых охраняемых и самых секретных объектов в новой России. И последним шансом нанести страшный удар неприятелю даже в случае полного поражения. И хотя в России было много настоящих коллекций, включая Эрмитаж и Третьяковскую галерею, которыми действительно можно было гордиться, биологи, проводившие здесь разработки и опыты, по-своему гордились этим хранилищем.

Но в последние годы «коллекция» начала видоизменяться. Огромные запасы разносчиков чудовищных болезней начали уничтожаться.

Сказывалось и изменение общей политической обстановки, и отсутствие прямой угрозы стране, и даже резкое сокращение финансирования подобных опытов, когда само понятие «биологическое оружие» постепенно забывалось, а почти все страны уже подписали и присоединились к конвенции, запрещавшей применение подобного оружия.

И сегодня по приказу командования нужно было вывезти один из контейнеров на специальную базу, находившуюся в приволжских степях, где бактерии уничтожались жесткими рентгеновскими лучами. А заодно и проверялись на выживание под подобными смертоносными для всего живого лучами.

Подполковник посмотрел на часы. Они вошли в коридор ровно две минуты назад. Дежурный фиксировал время прохождения каждого из посетителей. Здесь существовала не только абсолютная охрана, многократно дублирующая людей и технику. Здесь был непроходимый полигон для любых террористов, которые захотели бы рискнуть и появиться в этом хранилище. Даже хранилище Государственного банка страны, где хранился золотой запас, охранялось не так тщательно и не с такими мерами предосторожности. Любой входивший сюда понимал, что здесь другой мир. Мир со своими сложностями и своими опасностями.

И поэтому каждый вошедший безукоризненно выполнял все строгие правила.

Трое офицеров, идущих сейчас по коридору, напоминали трех астронавтов из фантастического фильма, случайно оказавшихся в условиях, близких к земным. Здесь подгонялись не только их тяжелые костюмы, похожие на скафандры космонавтов. Каждый из офицеров проходил специальную инструкцию на выживание в условиях внезапной аварии в хранилище.

И каждый знал, что в случае малейшей опасности должен быть готов погибнуть вместе с другими, но перекрыть доступ заключенным в контейнеры и стеклянные колбы «пленникам» к выходу из хранилища.

Офицеры двигались к намеченной цели. Они еще не знали, что через несколько минут одного из них уже не будет в живых, а двое остальных…

Москва. 6 часов 06 минут

Он посмотрел на часы. До конца смены еще более двух часов. Стоять здесь, при въезде в город, на одной из основных магистралей, ведущих в столицу, было и плохо, и хорошо. Плохо потому, что по этой трассе вечно проезжали автомобили с высшими чиновниками страны.

И любой из них мог заметить какую-нибудь неточность или небрежность в работе сотрудников ГАИ. Говорили, что и сам министр внутренних дел иногда проезжает на работу именно по этой трассе, почему-то предпочитая делать солидный крюк с дачи, словно проверяя, как работают вверенные ему службы по всей линии дороги.