Такие как мы - Илья Шевцов

— Так, молодёжь, — я посмотрел на Лёлика с Боликом, — вам будет особо ответственное задание, сейчас тётя Вера научит вас пользоваться ножами. Вера, два ведра картошки перед мальцами поставь.

Посерьёзневшие, после упоминания ножей, лица мальчишек, приобрели вид спелого помидора, и выражали обиду до гробовой доски.

— Бойцы, что нужно сказать командиру, когда он отдал вам приказ?

«Бойцы» поняли из моей речи только глаголы. Я вздохнул и, подтолкнул их к Верке.

— А я буду смотреть за всеми вами, и давать дельные советы. Всё, разойдись. Вера, а ты останься.

Девушка остановилась, и вопросительно посмотрела на меня.

— Вер, у нас есть, какая ни будь еда?

Вера улыбнулась.

— Есть рыба печёная с картошкой, есть жареное мясо, могу подогреть. И ещё, если хочешь, могу нарезать огурцов с помидорами.

— Хорошо. Накрой по-тихому стол на три персоны. — Вера удивилась, но спорить не стала, лишь кивнув головой в знак согласия, собралась уходить.

— Постой. Не надо накрывать. И греть тоже не надо. Сложи всё это в тазик, и поставь на веранде, я потом заберу.

Отделив двух мамаш с детьми от остальных скво, я отвёл их в шатёр. И приступил к «дружескому обмену». Менял детей на еду. Мне надо было их осмотреть, но мамаши были готовы броситься в драку, не желая отдавать малышню.

Я не врач, но кое-какие познания, у меня есть. Герои в моих рассказах были людьми разных профессий. Был среди них и фельдшер. Помню, как сидел сутками в интернете, чтобы главный герой выглядел более убедительно, в смысле профессиональных навыков. С тех пор кое-что сохранилось в памяти.

Худые, но здоровые дети. Чуть бледные, сухая и потрескавшаяся кожа, при нажатии не сразу пропадают следы от пальцев, отчётливо видны вены. Обыкновенная нехватка витаминов. Но это мы поправим. Будем кормить мамаш как на убой, и добавим в рацион больше растительной пищи, и мальцам через молоко перепадёт. Но начнём мы с гигиены. Мне эпидемий ещё не хватает.

Эх, гигиена, ты моя гигиена. Где ж тебя взять? Мыла нет. Один оставшийся брусок хозяйственного мыла, я выдаю своим домочадцам, только по праздникам. Это не решение проблемы.

Всё, с завтрашнего дня займусь этим вопросом плотнее. И девушкам с шампунем помогу. Нет, это они мне помогут, сделать самопальное мыло ароматным. В шампунях я ничего не понимаю, но могу попробовать сделать немного жидкого мыла, если найду растительные жиры.

Первым мыли детей. Пригодилась моё детское корытце. Парить мы их, естественно, не стали. Навели тёплой воды, и со вздохом сожаления, я развязал целлофановый пакет с последним обмылком.

Мыл детей я сам. Утопят ещё, нехристи. Пеленал тоже сам, здесь этого не умеют. Два маленьких кулька, мамашкам не отдал, сначала отправил их в баню. Нечего прикасаться к подрастающему поколению грязными руками. У меня на это поколение, уж очень большие планы.

Верка с Евой, ассистирующие мне в этом деле, смотрели на меня большими глазами. Мало того, что мужчина, да ещё и вождь, лично занимается детьми, так ещё и чужими. Ева даже всплакнула, когда взяла на руки первый кулёк, и всмотрелась в розовую мордочку причмокивающей беззубым ртом девчушки. Лёлик с Боликом, были её не единственными детьми, но единственными кто выжил. Вера, молчала до конца дня, и о чём-то думала.

День прошёл в заботах и тревогах, но успешно. Дикарок отдраили, подстригли, приодели, накормили, и до следующего дня я объявил отдых. Завтра начинаются тяжёлые будни, и когда они закончатся, никому не известно.

Наступление завтрашнего дня, началось с драки. В бане опять кого-то били.

— Чтоб они сдохли. Спать не дают!

И не только спать. Не успела Надя, вывести первые ноты «Сонной сонаты» Моцарта, а близнецы подпеть ей на два голоса, как у меня в постели появилась Ева.

Неожиданно как-то, и непривычно. Никогда ещё у меня такого не было, чтобы инициатива исходила от женщины. Но приятно.

Ой, что будет, если Надя проснётся?

Так, вот о бане.

Грохот сопровождался визгами и громким ором.

Выпихнув Еву из постели, я влез в тапочки и в чём мать родила, заорал на весь дом:

— Рота подъём. На выход, шагом марш.

Только на Наде была одета мини-юбочка, все остальные вылетели из дома в том же, что и я. Надо будет, потом Вере с Немо мозги пропесочить…. Или не стоит? Пускай плодятся и размножаются. А, что я скажу Наде, если у Веры живот, поползёт на нос? Ладно, потом разберусь, а сейчас в баню, там кого-то убивают.

В этот раз, баню мы не закрыли, и картинка предстала перед нашими глазами сразу, как только мы подсветили фонарями предбанник. Одна шустрая скво, гоняла двух других скво по бане, прикладываясь к их тощим задницам и костлявым спинам, деревянным чурбаком. Похоже, Немо, забыл его, когда топил баню.

Комок голых тел перекатывался в тёмном пространстве бани с места на место, и верещал на всю степь.

— Разогнать, — скомандовал я, и отошёл в сторону, пропуская вперёд Немо с Верой. Через пару секунд из двери вылетел чурбак, и пролетел в противной близости около моего уха. Еще через несколько секунд, вылетела скво показывавшая своим «подругам», где раки зимуют. Её перехватила Ева и, не говоря ни слова врезав ей под дых, уложила носом в щебень. Через минуту, запыхавшиеся аурумцы, выволокли из бани остальных нарушительниц спокойствия.

— Надя, принеси пожалуйста стул, устал я что-то.

— И так, леди… или лучше ляди? Я слушаю вас, — я посмотрел на своих девушек, и подмигнул Вере, у неё с переводом дела обстоят лучше.

Ляди молчали, хмуро смотря исподлобья на свою товарку с разбитым носом.

— Немо помоги им, что-то языки у них плохо ворочаются.

Две звонкие оплеухи развязали языки в мгновения ока. Болтать начали все, и сразу, перебивая друг друга. Вера в растерянности хлопала глазами и, не знала, с чего ей начать перевод.

— Молчать! — я поднял руку, останавливая словесный понос, обливший меня с ног до головы, и кивнул головой той, что слева.

— Рассказывай.

Вера ещё прислушивалась к скороговорке рассказчицы, обдумывая как ей лучше перевести, а я уже уловил дважды знакомое имя — Омум. Не иначе жёнушка неоплаканного покойника, бучу отчебучила. Я присмотрелся к женщине лишившейся полтора десятка килограмм грязи, стоящей передо мной в мини юбочке из моей занавески, и в маленьком не затянутым снизу, топике. Грудь на выпуск, однако!

И не узнать, то страшное чучело, от которого Болик с Лёликом, прятались в погребе.

Лет двадцать два — двадцать три, ладная фигурка…. Почти полная копия Евы. Бёдра, только поуже, но не на много. И её подруги, такие же.

Они все здесь такие, когда помытые! Как будто из одного инкубатора вылезли.