Гражданин галактики - Роберт Хайнлайн

– Кое-что.

– Задолго до эры космических путешествий, когда мы еще не заполнили Землю, освоенные пространства ограничивались каким-то пределом. И каждый раз, когда осваивалась новая территория, этому сопутствовали три особенности: первыми были торговцы, которые использовали предоставляющиеся им возможности, затем бандиты, которые нападали на честных людей, а затем шел поток рабов. Это же происходит и сегодня, когда мы прорываемся сквозь космос вместо того, чтобы осваивать моря и пустыни. Торговцы фронтира – это искатели приключений, которые идут на большой риск ради больших прибылей. Те, кто вне закона, они же бандиты с холмов, или пираты моря, или рейдеры космоса, стараются утвердиться в каждом пространстве, еще не находящемся под защитой полиции. И то, и другое – временные явления. Но работорговля – нечто совсем иное. Это самая ужасная из привычек человека, и с ней труднее всего покончить. С каждой новой территорией она воссоздается снова, и корни ее вырвать очень нелегко. Когда какую-нибудь культуру поражает работорговля, начинают загнивать ее законы и экономика; она поражает и людей, и отношения между ними. Ты борешься с ним, ты загоняешь его в подполье – но каждый день рабство может снова вынырнуть, ибо существуют люди, считающие, что «владеть» другими людьми – это их естественное право. И договориться с ними невозможно. Ты можешь убить их, но не в состоянии заставить изменить взгляды.

Брисби вздохнул:

– Баслим, Стража – это полиция и почта; уже два столетия у нас не было больших войн. И на нас лежит невероятно тяжелая обязанность поддерживать порядок на границах шара в три тысячи световых лет в окружности – и никто не в состоянии представить себе, как он велик, ни один мозг не в состоянии усвоить это.

Человечество не может в полной мере и охранять его. С каждым годом пространство становится все больше. Полиция планет едва успевает затыкать дыры. Что же касается нас, то чем больше мы затыкаем их, тем больше их становится. И для большинства из нас это работа, это благородная работа, но конца ей не видно.

Для полковника Ричарда Баслима она была страстью. И с каждым годом она захватывала его все больше. Особенно он ненавидел работорговлю, и я видел, как при одной мысли о ней ему становилось дурно. Он потерял ногу и глаз – думаю, что ты знаешь об этом, – преследуя грузовой корабль работорговцев с людьми на борту.

Многие офицеры после таких ранений сочли бы свой долг выполненным – можно выйти в отставку и отдыхать. Но только не старый Наплевать-и-Растереть! Несколько лет он учился, затем обратился в некий корпус, который мог принять его таким, каков он есть, и предложил свой план.

Девять Миров – это становой хребет работорговли. Саргон был колонизирован много лет назад, и после того, как откололись, они никогда не признавали законов Гегемонии. Девять Миров не считаются с человеческими правами и не хотят считаться. Поэтому мы не можем бывать у них и они не могут посещать наши миры.

Полковник Баслим решил, что выяснить все тайны этого мира проще всего, если он будет работать на Саргоне. Он понимал, что работорговцы должны иметь свои суда, должны иметь базы, должны иметь рынки – и это не подпольная деятельность, а большое, поставленное дело. Поэтому он решил оказаться на Саргоне и на месте все изучить.

Это был бессмысленный ход – один человек против империи девяти планет… но Корпус «Икс» занимается только такими бессмысленными делами. Но даже и в этом случае они не согласились бы забросить его как агента, если бы у Баслима не было плана, как доставлять свои сообщения. Агент не может сам путешествовать туда и обратно; он не может пользоваться почтой – не говоря уж о том, что между нами и ими нет почтового сообщения, – и, конечно, он не мог сноситься через космос – это было бы столь же подозрительно, как духовой оркестр.

Но у Баслима была идея. Единственные, кто посещал и Девять Миров, и нас, были Свободные Торговцы. Но они бежали от политики как от огня, что ты знаешь лучше меня, и прилагали все усилия, чтобы только не нарушать местных обычаев. Тем не менее полковник Баслим сумел войти к ним в доверие.

Я думаю, ты догадываешься, что те люди, с которыми он поддерживал отношения, были Свободными Торговцами. Он сообщил Корпусу «Икс», что будет поддерживать связь через своих друзей. Поэтому ему и разрешили попытку. Я предполагаю, что никому и в голову не приходило, что он будет действовать под видом нищего: он всегда был неподражаем в своих импровизациях. И он сделал это, годами вел наблюдения и слал свои сообщения.

Такова подоплека, а сейчас я хочу вытянуть из тебя все, что ты знаешь. Ты должен рассказать нам о его методах, в тех сообщениях, которые я видел, об этом нет ни слова. Другие агенты могли бы использовать его опыт.

– Я расскажу вам все, что я знаю, – грустно сказал Торби. – Но известно мне немного.

– Ты знаешь больше, чем сам догадываешься. Или ты хочешь, чтобы психолог снова уложил тебя, и тогда ты увидишь, сколько нам удастся из тебя вытащить?

– Все, что угодно, если это поможет делу папы!

– Поможет. И вот еще что… – Брисби пересек кабинет и взял лист бумаги, на котором был изображен силуэт космического корабля. – Что это за корабль?

Глаза Торби расширились:

– Саргонезский крейсер.

Брисби схватил другой листок.

– А это?

– Этот походит на того работорговца, который садился в Джаббул-порте дважды в год.

– Ничего общего ни с тем, ни с другим, – яростно сказал Брисби. – Это образцы для опознания из моего досье – корабли, которые строятся на наших крупнейших верфях. И если ты их видел в Джаббул-порте, то это или копии, или же суда куплены у нас.

Торби обдумал сказанное.

– Они строят суда сами.

– Так мне и говорили. Но полковник Баслим сообщал серийные номера судов – не могу себе даже представить, как он раздобывал их; может, ты догадаешься. И он клялся, что работорговля получает поддержку из наших миров. – Брисби не мог скрыть своего отвращения.

Торби регулярно посещал Рубку – порой, чтобы увидеть Брисби, а порой, чтобы подвергнуться расспросам под гипнозом, который вел доктор Кришнамурти. Брисби постоянно напоминал, что поиск родителей Торби продолжается, и внушал ему, чтобы тот не падал духом – такой поиск может занять много времени. Повторяющиеся намеки заставили Торби думать о результате уже не как о чем-то невозможном, а как о реальности, которая скоро явится воочию: он уже думал о своей семье, пытаясь представить, кем он был, – как было бы здорово узнать это, стать таким, как все остальные люди.

Брисби успокаивал его, хотя в тот самый день, когда «Гидра» стартовала с Гекаты, он вместо данных о Торби получил предупреждение не допускать его к вахтам на жизненно важных узлах корабля. Известие это он держал при себе, так как был уверен, что полковник Баслим никогда не ошибался и скоро все проясниться.