История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

2. Возбужденность римлян. – Приготовления к конклаву. – Энергичное требование римлян, чтобы новый папа обязательно был римлянином или итальянцем. – Конклав. – Поведение римского народа во время оного. – Избрание архиепископа Бари. – Мнимый папа. – Смятение и бегство кардиналов. – Рим успокаивается. – Провозглашение Урбана VI папой, признание его и хиротония. – Неуместная провокация кардиналов Урбаном VI. – Начало раздвоения. – Иоанна Неаполитанская и Отгон Брауншвейгский. – Ультрамонтаны идут на Ананьи. – Гонорат граф Фунди. – Урбан VI в Тиволи. – Бретонская банда и схватка у ponte salaro. – Прокламация французских кардиналов против Урбана. – Посредничество трех итальянских кардиналов. – Энциклика ультрамонтанов. – Они избирают Климента VII в Фунди. – Урбан VI покинут в Риме. – Св. Катарина. – Избрание новых кардиналов в Риме. – Булла отлучения

После кончины Григория кардиналы послали за вождями республики; те поклялись в добросовестной охране и уважении свободы конклава. В народе происходило брожение. Носились разжигающие слухи. Молва гласила, будто архиепископ арльский, каммерарий церкви, занявший гарнизоном замок Ангела, призвал сообща с кардиналом де С. Евстафио британскую наемную банду. Магистрат стянул вследствие этого в город войска из Тиволи и Веллетри. Заняли все мосты и ворота, чтобы помешать бегству кардиналов и контр-минировать влияние провинциальных баронов. Наивлиятельнейшие аристократы подверглись даже изгнанию из Рима. И вот во время совершения кардиналами девятидневных заупокойных служб в S.-Maria Nuova беспрестанные депутации от города делали им представления об опасном положении Рима и настоятельно просили принять в уважение желания народа. Римляне начертали весьма сильную картину страданий Рима и Италии в авиньонскую эпоху, упадка города, полнейшего разорения учреждений и вотчин церкви, страшной анархии и истощенности городов и областей благодаря самоуправствам французских ректоров и тиранов бесконечных войн, несметных безвозвратно поглощенных ими сумм, злоупотреблений по всему внутреннему и внешнему церковному управлению вследствие непотизма и бессовестной корыстности иностранных пап. Они требовали в папы римлянина или итальянца, ибо такой лишь мог спасти Италию, Рим и церковь. Промемория эта, наряду с петициями флорентинцев, представляет неоспоримо ценный исторический документ для характеристики той эпохи.

Конклав должен был происходить в Ватикане. Ввиду возложения охраны его на городские власти, назначены были несколько капитанов кварталов и граждан охранителями его и к ним придан в виде custos'a епископ марсельский вместе с епископами Тиволи и Тоди. Учреждение это приняло присягу при вступлении в отправление своих обязанностей. Борго был оцеплен; милиции окружили Ватикан, между тем как кардиналы распорядились теперь перенесением в замок Ангела и церковных сокровищ. Блок и секира предостерегали у Св. Петра от нарушения спокойствия – и эти страшные военно-осадные мероприятия служили обстановкой выборов верховного христианского первопастыря.

Вечером 7 апреля кардиналы при звуках тромпетов вступили в зал конклава, где, согласно обычаю, устроена была из занавесей келия для каждого из них. Поднялась гроза; незадолго перед тем ударила молния в залу и в келий. Предсказывали беду. Народ приветствовал процессию с почтением, но восклицал: «Romano о Italiano lo volemo!» Кардиналы могли себе сказать, что избирать приходилось им при бряцании оружием и осажденными возбужденным народом. Конклав был бурным, но страх и ревность его сократили и осуществили комбинацию, немыслимую при данных условиях ни в каком ином месте, кроме Рима. Французы, которых предводителем был Роберт Женевский, протестовали против всякого выбора лимузинца. Церковь, так говорили они, имела достаточно таковых в лице Урбана V и Григория XI. Отвергнут был также и выбор римлянина, ибо слабый Тибальдески был слишком стар, честолюбивый Орсини слишком юн и сверх того породил бы римский выбор подозрение в том, что произведен был из страха. Из остальных двух итальянцев один был из неприятельской Флоренции, другой – из города тирана Бернабо. Во время совещания кардиналов вошли в конклав капитаны кварталов и еще раз угрожающе потребовали в папы римлянина или итальянца. Кардинал флорентийский отвечал им с твердостью.

Среди этого теснения лимузинцы предложили неаполитанца Варфоломея де Приниано, архиепископа Бари и вице-канцлера церкви, слывшего человеком беспорочным, ученым и осторожным и, как представитель дома Анжу, удовлетворявшим, казалось, обеим национальностям.

Первая подача голосов оказалась для него благоприятной. Время было после полуночи. Слышен был шум народа: кардиналы бодрствовали. Снизу долетали звуки стучавших об пол залы конклава копий. Горючие вещества собирались в кучи. Наутро 8 апреля народ пришел в нетерпение; колокола били набат. Вне себя от страха поспешили кардиналы к окончательным выборам, и снова всеми голосами, кроме Орсиниева, был избран папой архиепископ Бари. Домогавшийся же тиары юный кардинал Орсини вообще искал способ помешать выборам и подавал уже опасный совет выставить призрачного папу для выигрыша времени и покоя и для перенесения конклава в какое-либо иное место.

Оповещение выборов отложено было до после полудня; под предлогом дел церкви послали за избранником. Измученными сели за обеденную трапезу. Между тем пронесся ложный слух о том, что папа – кардинал Тибальдески. Немедленно разграбил народ его жилище, и раздались у Ватикана клики восторга: «Имеем римлянина!» Двери конклава были разломаны, воины нахлынули в залу воздать поклонение римлянину. Трепещущие кардиналы укрылись в смежную капеллу, но и она была разнесена; тогда в смертельном страхе представили они ревущей толпе римлянина – мнимого папу, лишь бы спастись самим. Маститый Тибальдески второпях облачен был в митру и мантию и очутился восседающим на папском престоле, между тем как ликующие римляне повергались к ногам его, лобызали ему руки и ноги и грозили задушить его поклонениями. Кардиналы тем временем благоразумно скрылись. Трепещущий мнимый папа сидел на троне, настоящий избранник дрожал, спрятанный в одной из камер дворца. Подагрик-старик избавился, наконец, из мучительного своего положения; отчаяние и срам исторгли у него громкое признание, что папа не он, а архиепископ Бари. Когда известен сделался грубый обмен, то народ воскликнул: «У нас нет римлянина! Смерть изменникам!» Забили в набат, и все взялись за оружие. Некоторые из кардиналов возвращены был на конклав силой; они с твердостью объявили об избрании папы Приниано. Безграничное смятение сделало возможным для них бегство; шестеро заперлись в замке Ангела, четверо бежали из города, прочие беспрепятственно разошлись по своим жилищам; один лишь Тибальдески остался со спрятанным архиепископом в Ватикане.

Между тем разочарование не имело страшимых последствий; магистраты исполнили свой долг. На другой день, 9 апреля, возвестил кардинал флорентийский городской власти каноническое избрание архиепископа Бари, и римляне тотчас же успокоились при мысли, что он итальянец. Главы республики поспешили в Ватикан к нему на поклон, который он, однако, отверг с замечанием, что не вполне еще уверен в каноническом избрании своем. Тем временем кардиналы, находившиеся в Риме, подтвердили оное лично, находившиеся в замке Ангела – письменно; последние возвратились даже к Св. Петру, где теперь без принуждения и единодушно конфирмовали избирательный декрет и возвели архиепископа на трон. Он отпраздновал тотчас со всеми кардиналами в соборе Апостола праздник Пасхи по возвращении и бежавших в Кампанью. В Светлое Христово Воскресенье совершилась коронация его по всем формам, вслед за тем он занял Латеран.

18 апреля 1378 г. вступил на Святой престол Варфоломей Приниано как признанный папа Урбан VI, и все кардиналы, его избиратели, путем окружных посланий оповестили мир о каноническом его избрании и поставлении. Избрание этого человека было большим несчастьем. В столь трудную эпоху кроткий дух Гонория IV или Григория X мог бы утишить войны, смуты и умиротворить мятущийся мир. Вспыльчивого же неаполитанца наделила природа как раз всеми теми качествами, которые должны были сделать из него дух раздора. Неожиданное возведение в папы исполнило грубого этого человека умопомрачающим высокомерием и, как кажется, на самом деле лишило его рассудка. Ультрамонтанские кардиналы избрали его лишь из страха и с отвращением и тотчас завели с ним ссору. Вместо того чтобы с благоразумной мягкостью постепенно расположить их, он раздражал их крутыми мерами. Никогда, ни в одном из пап не было такого полнейшего отсутствия житейского такта. На первой консистории с сильной аллокуцией обратился он к епископам и кардиналам; с них должна была начаться, по словам его, реформа церкви; отныне никогда более не должны были они покидать свои епархии, не принимать никаких пенсионов или подарков от государей и городов; должны были возвратиться к христианской простоте. Упреки были справедливы, но форма их оскорбительна. Эти князья церкви утопали в мирских пороках и в безумной роскоши. Почти каждый из них держал по сто лошадей; почти каждый собирал доходы с десяти до двенадцати епископий, аббатств и больших монастырей. Во всех почти угас дух святости; нося пурпур, мнили себя они равными королям и в качестве пэров требовали почитания от самого папы. Хромой кардинал Женевский подошел после консистории к Урбану и сказал ему: «Сегодня не обращались Вы с кардиналами с тем уважением, которое воздаваемо им было предшественниками Вашими. Поистине говорю Вам, как Вы умаляете нашу честь, так точно умалим Вашу мы». Надменные князья церкви ожидали, что никогда не бывший кардиналом Урбан пребудет покорной их креатурой; теперь же увидели они в нем повелевающего папу.