История Рима от основания Города - Тит Ливий

36. (1) В это же время в Рим прибыли послы царя Персея. Так как постановлением сената и велением народа их царю и всем македонянам уже объявили войну, то их не признали возможным впустить в город. (2) Принятые сенатом в храме Беллоны, они держали такую речь: царь Персей удивляется, зачем это в Македонию переправлены римские войска. (3) Если по просьбе царя сенат отзовет их назад, то царь даст любое угодное сенату удовлетворение за обиды, причиненные, если верить жалобам римлян, их союзникам. (4) В сенате присутствовал Спурий Карвилий, специально ради этого случая присланный из Греции Гнеем Сицинием. Он стал уличать послов в том, что македоняне взяли приступом Перребию и захватили несколько фессалийских городов89 и говорил вообще о замыслах и приготовлениях царя. Когда от послов потребовали ответа, (5) они начали заминаться, ссылаясь на отсутствие дополнительных полномочий. Тогда им велели передать царю, что скоро в Македонию прибудет консул Публий Лициний с войском; (6) если царь намерен дать римлянам удовлетворение, пусть направляет послов к нему; в Рим же посылать их нет более нужды; для всех его посланцев путь через Италию будет закрыт. (7) С таким ответом отпустили послов. Публию Лицинию поручили распорядиться, чтобы в течение одиннадцати дней они покинули Италию; велели также, чтобы он послал Спурия Карвилия наблюдать за ними, пока те не сядут на корабль90. (8) Такие события произошли в Риме еще до отъезда консулов в свои провинции. Между тем претор Гней Сициний, посланный еще до истечения срока своих полномочий к войску и флоту в Брундизий, переправив в Эпир пять тысяч пехотинцев и триста всадников91, разбил лагерь у Нимфея, в Аполлониатской области92. (9) Отсюда он отрядил трибунов с двумя тысячами солдат занять крепостцы дассаретов и иллирийцев, которые сами просили поставить у них гарнизоны, желая обезопасить себя от внезапного нападения соседей-македонян.

37. (1) Спустя несколько дней в Грецию были направлены в качестве послов Квинт Марций, Авл Атилий, Публий и Сервий Корнелии Лентулы и Луций Децимий. Они привезли с собой на остров Коркиру тысячу солдат-пехотинцев и там разделили между собою и воинов, и области, которые им следовало посетить. (2) Луция Децимия послали к иллирийскому царю Гентию с поручением склонить его к невмешательству или даже к военному союзу, если окажется, что царь дорожит дружбой с римским народом93. (3) Лентулов послали на Кефаллению, чтобы оттуда они переправились в Пелопоннес и до зимы побывали во всех государствах, лежащих на западном берегу. (4) Марцию и Атилию назначили путь по Эпиру, Этолии и Фессалии; затем они должны были познакомиться с обстановкой в Беотии и на Евбее и наконец тоже переправиться в Пелопоннес, где у них была назначена встреча с Лентулами. (5) Послы еще не разъехались с Коркиры, когда им доставили письмо Персея, в котором царь спрашивал, по какой причине римляне переправляют в Грецию свои войска и занимают греческие города. (6) Письменно ответить ему на это не сочли нужным, но сказали царскому гонцу, доставившему послание, что римляне поступают так ради защиты самих городов. (7) Лентулы, посещая города Пелопоннеса, уговаривали различные общины оказывать Риму помощь в войне с Персеем с той же готовностью и добросовестностью, с какой помогали они римлянам сначала во время войны с Филиппом, а потом – с Антиохом. Их выступления возбудили ропот на собраниях. (8) Ахейцы негодовали, что римляне сравнивают их с элейцами и мессенцами; но ведь они, ахейцы, с самого начала Македонской войны делали для римлян все94 и были врагами македонян и во время войны с Филиппом, а мессенцы и элейцы воевали против римлян на стороне Антиоха, (9) да и теперь, включенные в Ахейский союз, жалуются, что отданы победителям-ахейцам как бы в награду за войну.

38. (1) Марций и Атилий явились в Гитаны, город Эпира, находящийся на расстоянии десяти тысяч шагов от моря. Выслушанные с большим сочувствием в собрании эпирцев, они отрядили четыреста местных юношей в область орестов95 защищать ее от македонян. (2) Оттуда они двинулись дальше – в Этолию и задержались там на несколько дней, пока этолийцы выбирали, кем заместить умершего претора, а когда претором избрали Ликиска96, чья приверженность римлянам была хорошо известна, Марций с Атилием перебрались в Фессалию. Туда прибыли послы акарнанцев и беотийские изгнанники. (3) Акарнанским послам велели передать своим согражданам, что им представляется случай искупить враждебные действия против римского народа, которые они, соблазнившись посулами царей, совершили сначала во время войны с Филиппом, а потом – с Антиохом97; (4) если, несмотря на свои дурные поступки, они добились милости римского народа, то, оказав ему услуги, добьются и его щедрости. (5) Беотийцам поставили в упрек союз, заключенный с Персеем. Когда изгнанники стали взваливать вину на Исмения, главу другой партии, и сказали, что некоторые государства были вовлечены в это дело невзирая на их несогласие, Марций ответил, что все это скоро выяснится: римляне каждому государству дадут возможность самостоятельно решать свою судьбу98. (6) Собрание фессалийцев состоялось в Ларисе99. Здесь они получили удобный случай выразить римлянам признательность за дарованную свободу, а послы имели возможность поблагодарить фессалийское племя за деятельную помощь, оказанную сначала во время войны с Филиппом, а поздней – с Антиохом. (7) Это обоюдное упоминание заслуг побудило толпу решить все вопросы в смысле, желательном для римлян. (8) После этого собрания прибыли послы от царя Персея, надеявшегося главным образом на частные дружеские отношения с Марцием, унаследованные от своего отца. Начав с упоминания об этой тесной дружбе, македонские послы стали просить римлянина, чтобы он предоставил царю возможность встретиться с ним для переговоров. (9) На это Марций ответил, что и сам он слышал от отца о дружбе и гостеприимстве, связывавших его с Филиппом, хорошо помня об этих добрых отношениях, он взял на себя обязанности посла. (10) Если бы он был вполне здоров, то не стал бы откладывать переговоров; да и теперь при первой возможности он явится к реке Пенею – к переправе, что по дороге из Гомолия в Дий100, – отправив предварительно людей сообщить царю об этом.

39. (1) Персей возвратился из Дия во внутренние области своего царства, удовольствовавшись слабым проблеском надежды на то, что Марций, по собственному признанию, взял на себя посольство ради него. А через несколько дней все сошлись в условленном месте. (2) Царя окружала большая свита, состоявшая из его друзей и телохранителей. Римские послы явились со столь же внушительным сопровождением, так как за ними следовали и многие граждане Ларисы, и собравшиеся в этот город посольства других городов, которые желали подробно рассказать дома обо всем, что им доведется услышать. (3) Всех одолевало свойственное человеческой природе любопытство, желание увидеть встречу знаменитого царя и послов первейшего на земле народа. (4) Остановились на виду друг у друга, разделенные рекой. Пока вестники с обеих сторон ходили для переговоров, кому переходить на другой берег, возникла непродолжительная заминка. Те считали, что известное предпочтение надо оказать величию царской власти, эти – отстаивали преимущество славного имени римского народа, тем более что переговоров добивался Персей. (5) Тогда Марций подтолкнул колебавшихся македонян шуткой. «Пусть младший, – сказал он, – перейдет к старшему, сын – к отцу»; дело было в том, что сам Марций имел прозвание Филипп101. (6) Царь легко согласился с таким доводом. Затем возникло другое затруднение по вопросу, сколько человек могут перейти вместе с ним. Царь находил справедливым, чтобы ему дозволено было бы переправиться со всей свитой; послы настаивали, чтобы он либо явился с тремя спутниками, либо, если собирается переводить такую большую свиту, представил заложников, дабы при переговорах не было допущено никакого коварства. (7) Царь дал в заложники Гиппия и Пантавха, знатнейших своих друзей, которых раньше отправлял послами к Марцию. Заложников потребовали не столько ради обеспечения безопасности, сколько с целью показать союзникам, что встреча царя с послами происходит далеко не на равных. (8) Затем обе стороны приветствовали друг друга – не как враги, но как любезные друзья – и сели на поставленные кресла.

40. (1) После непродолжительного молчания Марций заговорил: «Я думаю, ты ждешь, чтобы мы ответили на твое письмо, присланное на Коркиру, в котором ты спрашиваешь, зачем это мы, послы, прибыли с воинами и рассылаем гарнизоны по отдельным городам. (2) Этот твой вопрос я не решаюсь оставить без ответа, чтобы не вызвать обвинения в высокомерии, но затрудняюсь и отвечать на него по правде из опасения, что она покажется тебе слишком горькой; (3) но так как лицо, нарушающее договор, должно быть наказано или словами, или оружием, то я, предпочитая, чтобы война с тобой была поручена кому-либо другому, а не мне, что бы там ни было, возьму на себя труд выразить тебе как другу на словах всю горечь правды, подобно тому как врачи для сохранения жизни употребляют сильные средства. (4) С тех пор как ты вступил на престол, по мнению сената, ты сделал лишь одно, что должен был сделать, – отправил послов в Рим для возобновления договора;102 но в то же время сенат находит, что было бы лучше не возобновлять его, чем, возобновивши, нарушать. (5) Ты изгнал из царства Абрупола, союзника и друга римского народа; ты дал у себя убежище убийцам Арфетавра103, желая этим самым, чтобы не сказать более, выразить свою радость по поводу убийства, а между тем они убили самого верного из всех иллирийских князей; (6) далее, ты, вопреки договору, прошел с войском через Фессалию и Малийские владения104 в Дельфы, византийцам выслал вспомогательные войска также вопреки договору105, с беотийцами, нашими союзниками106, ты заключил отдельный, скрепленный клятвой договор, что также не было позволено; (7) что касается фиванских послов Эверсы и Калликрата107, которые хотели прийти к нам, то, вместо того чтобы обвинять, я лучше спрошу, кто убил их. А в Этолии кем, как не твоими приверженцами, затеяна была междоусобная война и избиты знатные граждане? (8) Ты сам ограбил долопов108. Далее, я не хочу говорить, кого обвиняет царь Эвмен в том, что он, на возвратном пути из Рима в свое царство чуть не был умерщвлен в Дельфах на священном месте, пред алтарем, подобно жертвенному животному. (9) О каких твоих тайных злодеяниях говорит брундизийский друг109, тебе, я наверное знаю, сообщено письменно из Рима и рассказано твоими послами. (10) Одним только способом ты мог бы избежать того, чтобы я не говорил этого, – не спрашивая, по какой причине переправлены войска в Македонию или почему мы посылаем гарнизоны в города наших союзников. Но так как ты спрашиваешь, то молчание наше было бы более оскорбительно, чем правдивый ответ. (11) Со своей стороны я, во имя дружбы наших отцов, готов благожелательно выслушать твою речь и желаю, чтобы ты своим ответом дал мне хотя какое-нибудь основание защищать тебя пред сенатом».