Опасные иллюзии - Марина Эльденберт

Риган узнал, что Ив не погибла в Городе, спустя шестьдесят лет. То, что она увидела ночью, во время бойни под Ираклионом, перевернуло ее жизнь. Она захотела оказаться как можно дальше от приключений и тем более от теневого мира, сбежала и спряталась в Бельгии — Тома подарил воспитаннице новую жизнь и другое имя, чтобы измененные не сумели до нее добраться. Она прожила самую обычную жизнь, вышла замуж, родила детей и умерла от старости в тысяча девятьсот семьдесят пятом году.

Ее внучка, Аннабель Рени, привезла Ригану письмо уже после ее смерти. Он сжимал листы, исписанные ее красивым почерком, и чувствовал, как по венам струилась отрава застарелой боли. Казалось бы, с годами горечь утраты притупилась, но в тот вечер все, что он похоронил в себе и не сумел отпустить, поднялось и захлестнуло его с головой, бессильная злоба и отчаяние сводили с ума. Напиши она на год раньше, он мог бы ее спасти. Изменение в любом возрасте оборачивало старение вспять, но Ив выбрала привычный мир людей. Риган остался для нее чудовищем — из тех, которыми пугают на ночь шаловливых детишек. Он сорвал с шеи ключ, который носил как память о ней, и одну часть отдал Аннабель. Вторую спрятал подальше и на долгие годы забыл о ней. Ему было все равно, что станет с проклятой штуковиной. Он надеялся, что она сгинет и растворится в пространстве и он никогда больше не услышит ни о ней, ни о семействе Рени-Ламбер.

Жгучая желчь злобы на Ив отступила не сразу. Риган принял ее выбор — прекрасную светлую жизнь вдали ото всего, что казалось мерзким и чудовищным, — но не мог оправдать то, что она позволила ему сгорать в погребальной агонии. Год за годом.

Они с Ив изначально принадлежали к разным мирам. Ее влекли опасность и неизвестность, а он был опасен. Ее манило непознанное — Риган мог раскрыть многое из того, что людям неведомо. Она хотела путешествовать и изучать старые цивилизации, а он положил бы к ее ногам весь мир. Но Ив не хотела ничего сверх этого. Ее жизнь — жизнь обычной женщины, человека, не способна была вместить кровь и грязь, которые ко всему этому прилагались. Она испугалась, шагнула назад, поступив глупо и жестоко. И после совершила вторую ошибку, когда отправила ему письмо. Ив попыталась объясниться, рассказать о своих чувствах и о том, что толкнуло ее на такой шаг, но сделала только хуже, потому что ему пришлось хоронить ее дважды. Она оправдалась и простила себя перед смертью, а он остался с этим жить.

В начале двадцатого века Риган нередко приходил в себя на пустой могиле в Женвилье. Накачавшийся мутной дряни, именуемой алкоголем, под самую завязку, когда даже организму измененного требовалось время, чтобы вывести эту гадость, ошалевший и мертвый до глубины души. Но он ни разу не был там, где на самом деле похоронили Ив, в Бельгии. Пустота, спасавшая все эти годы, больше не работала. Риган почувствовал, что ему не хватает воздуха, и непроизвольно сжал в руке подделку. Копию подвески, что Ив носила на шее.

Покалывание снова потекло по пальцам, но он не разжимал ладонь. Боль взбиралась по запястью, холодом обвивала предплечье, а он стоял у раскрытого настежь окна, глядя во двор. Ветер запутался в плюще и негромко шуршал листьями, сквозь стрекот насекомых и пение ночных птиц слышался гулкий шум моря.

Ив была сиротой, а Агнесса постоянно вспоминала родных и близких. Ив согласилась пойти с ним, и Агнесса тоже. Ив считала себя авантюристкой и любительницей приключений, но все же выбрала спокойную жизнь. Что выберет домашняя девочка Агнесса? Ответ очевиден. Ему самому отчаянно хотелось оградить ее ото всей дряни теневого мира. Увы, это значило только одно: ему нужно оградить ее от себя.

Кто-то с силой тряс его за плечо. Риган с трудом разлепил веки и увидел стоящую над ним Агнессу. К счастью, вчера ночью он опустил жалюзи, и солнечный свет был разбросан у окна тонкими полосками, а не заливал комнату режущим глаза сиянием.

— Эванс, просыпайся! — Взволнованный голос Уваровой и беспокойство в ее глазах прогнали остатки сна. — Клотильда приехала. Нам пора!

Она выбежала за дверь раньше, чем он успел ответить.

«Нам?!»

Вот уж точно, добрым это утро назвать было нельзя, и даже утром — весьма относительно. После ночных бдений он сам не заметил, как проспал до обеда. Недолго думая, Риган завернулся в простыню и вышел в гостиную, где Клотильда прохаживалась взад и вперед с независимым видом.

— Кло, так мы не договаривались. Я и сам могу доходчиво объяснить ей все, что потребуется. Зачем тащить девчонку к Дариану?

— Обо всем, что тебя волнует, можешь спросить у него.

— А другой ответ в твоей программе записан?

По непроницаемому взгляду Клотильды стало понятно, что большего он не добьется. Риган нахмурился, но промолчал. Зачем им понадобилась Агнесса, останется тайной. По крайней мере, пока он не встретится с чудоископаемым по имени Дариан.

— Советую одеться прилично, — бросили ему в спину, но в кои-то веки он не ответил на издевку. Не то было настроение.

Спустя полчаса они уже ехали на встречу. Агнесса сидела напряженная, натянутая как струна, она сжимала его руку, но ни о чем не спрашивала. Сам Риган был не настроен болтать, но все-таки наклонился к ее уху и едва слышно произнес:

— Боишься? Я тоже боюсь.

Это сработало, ее оцепенение отступило. Агнесса изумленно посмотрела на него, коротко рассмеялась и так же тихо ответила:

— Я надеюсь, что ты шутишь. Потому что все невыносимо загадочно. Меня радует, что нам не завязали глаза и не заставили ехать в багажнике.

— Собирались, — совершенно серьезно отозвался Риган, — но я сказал, что меня укачивает. А еще я боюсь темноты.

Агнесса бросила на Ригана быстрый взгляд — в расширенных глазах испуг сменился удивлением, засияли озорные смешинки. Она ничего не сказала, но ощутимо расслабилась и откинулась на спинку сиденья. Дальнейшая дорога прошла в молчании, но на заднем сиденье все же было ощутимо теплее, чем впереди.

Они проехали Валетту, и Агнесса с искренним любопытством вглядывалась в окно, как будто видела в древних и не очень каменюках нечто, заметное только ей. Ближе к Дингли местность становилась более яркой: появилось больше зелени, вдали гордо вскинулись утесы. От вида стремительно низвергающегося с высоты в море камня захватывало дух. Свернув с основной дороги, водитель сбросил скорость. Роскошная белокаменная вилла была видна издалека. Она напоминала перестроенный дворец или замок, и, несмотря на современные мотивы, стилизация под старину придавала ей величественный вид. Риган подозревал, что дело не только в талантах архитектора, потому как Главная Старина сейчас прохаживалась по комнатам или гордо восседала на золотом стуле в своем золотом кабинете, но все равно не мог избавиться от ощущения древней, ворочающейся под каждым камнем силы.