Черная Луна - Дэвид Геммел

— Зачем ты говоришь мне все это?

— Не знаю. Может быть, просто затем, чтобы облегчить душу. Скажи, есть ли какой-то секрет у твоей храбрости? И что я могу сделать, чтобы укрепить свой дух?

— Не знаю, Пурис. Если что-то стрясется — держись меня. Слушай мои приказы. Не поддавайся сомнениям. — Карис глянула на чиновника и улыбнулась. — И подумай еще вот о чем, советник, — трус не вызвался бы добровольно отправиться на такое дело.

— А ты боишься, Карис?

— Конечно. Мы все едем навстречу неизвестности.

— Но ты думаешь, что мы уцелеем? Карис пожала плечами.

— Надеюсь.

— Я частенько думал о том, что такое героизм, — задумчиво сказал Пурис. — Тарантио и Вент — мечники, искусные воины. Большинство людей назвало бы их героями. Но разве героизм присущ только воинам?

Карис покачала головой.

— Герой — это тот, кто лицом к лицу встречает свой страх. Вот и все. Ребенок, который боится темноты, но все же задувает зажженную на ночь свечку. Женщина, которая боится родов, но все же говорит себе: «Пора стать матерью» .Героями, Пурис, становятся не только на поле брани.

Маленький советник улыбнулся.

— Спасибо тебе, госпожа моя, — сказал он.

— За что?

— За то, что выслушала меня.

С этими словами он встал и скрылся за деревьями, а Карис вернулась к изучению карты. Пока люди герцога искали Форина, она сидела в библиотеке, читая все, что удалось найти о даротах. Немного, впрочем. Карис расширила круг поиска, включив в него рассказы — в основном легенды — о расе гигантских воинов, которые, по слухам, обитали когда-то на севере. Быть может, эти легенды тоже касались даротов.

И все же ни в одной из прочитанных книг она не нашла подсказки, как надо вести себя при встрече с даротами. Пурис предложил ехать с белым флагом, но Карис спросила — с какой стати он решил, что даротам знакомо значение этого цвета?

Форин, который, по словам Тарантио, знал много историй о даротах, предложил только одно: «Возьмите им в подарок соль, — сказал он. — Мой отец слыхал от эльдеров, что дароты обожают соль. Они от нее хмелеют, как мы от вина».

Карис вняла этому совету. Однако для того чтобы предложить даротам соль, нужно, чтобы они сначала согласились выслушать послов. С солдатами Кэпела дароты в разговор не вступали, а перебили их быстро и безжалостно.

Вернулся Пурис и принялся аккуратно складывать свое одеяло. Проснулся Форин, шумно рыгнул и сел. Зевая и сладко потягиваясь, он поскреб у себя в паху, затем увидел Карис и смущенно ухмыльнулся.

— Люблю проверять, начеку ли старый дружок, — пояснил он и, поднявшись, тоже пошел к деревьям. Правда, отошел он не так далеко, как герцогский советник, и скоро Карис услышала, как он шумно мочится у ближайшего дерева.

Пурис побагровел, но женщина-воин лишь рассмеялась.

— Не стоит смущаться, советник, — сказала она. — Ты попал в отнюдь не знатную компанию.

— Это я уже заметил, — кисло отозвался он. Проснулись Тарантио и Брун, а за ними — Вент и Горан. Они позавтракали овсянкой, которую отыскали в покинутой деревне. Горан и Вент прибавили в кашу меда, Тарантио посолил свою порцию, Пурис заявил, что он не голоден. Форин отказался от овсянки и предпочел сжевать ломоть вяленого мяса. Брун съел свою порцию и пальцами подчистил миску.

— Думаю, сегодня мы встретимся с даротами, — сказал Вент. — Наверняка они высылают конные разъезды. Ты уже придумала что-нибудь, Карис?

Словно не услышав этого вопроса, Карис закончила завтрак и вытерла миску травой.

— Когда мы увидим даротов, — сказала она наконец, — никто из вас не должен хвататься за оружие. Будете сидеть тихо и ждать, а я поскачу им навстречу.

— А если они нападут? — спросил Пурис.

— Тогда мы бросимся врассыпную и встретимся здесь.

— Этот план умиляет меня своей простотой, — заметил Вент. И, вынув нож, принялся самоотверженно скрести небритый подбородок.

— Зачем тебе этакая морока? — спросил рыжебородый Форин.

— Надо же соблюдать приличия, — с иронической ухмылкой ответил Вент. — И, само собой, я желаю предстать перед даротами во всем блеске своей красоты. Они придут в такой восторг, что немедля сдадутся нам и присягнут в своей вечной верности!

— Именно так я и задумала, — сухо заметила Карис.

Она забросала землей костер, затем все оседлали коней и поехали на север. Горан ударил коня пятками по бокам, чтобы нагнать Карис.

— Как ты думаешь, — спросил он, — мой отец еще жив?

— Не знаю, — ответила она, — но будем надеяться. Ты храбрый паренек и заслужил того, чтобы снова его увидеть.

— А отец говорит, что мы не всегда получаем то, что заслуживаем, — вздохнул Горан.

— Твой отец, — сказала Карис, — мудрый человек.

Они ехали еще два с лишком часа, перевалили через невысокие холмы, вплотную подступавшие к горам, и через узкое ущелье выехали на равнины. Отсюда уже виднелся далекий город. Его не окружали стены, дома были круглые, приземистые и на человеческий взгляд довольно уродливые.

— Похоже на большую груду конских катышков, — заметил Форин.

Карис пришпорила Варейна, и маленький отряд рысью поскакал вперед.

Когда они приблизились к городу, наперерез им выехали два десятка всадников. У Карис перехватило дыхание. Дароты ехали на гигантских конях, рядом с которыми и Варейн казался карликом. Она ощутила, как Варейн под ней напрягся.

— Спокойно, малыш, — пробормотала Карис, ласково похлопав его по изящной шее.

Дарот, ехавший впереди, обнажил свой длинный зазубренный меч и поскакал на Карис. Отвязав от пояса мешочек, она поехала навстречу ему с вытянутой рукой. Наконец они съехались лицом к лицу. Дарот ждал, занеся меч, его овальные угольно-черные глаза, впились безжалостным взглядом в Карис. Женщина-воин протянула ему открытую ладонь, на которой лежал мешочек. Бросив поводья, дарот взял у нее мешочек, неуклюже дернул завязки. Из мешочка высыпалась струйка соли. Гигант сунул большой палец в рот, облизал его длинным лиловым языком, потом потрогал пальцем соль, попробовал…

Завязав мешочек, дарот сунул его в карман кожаного жилета и снова уставился на Карис.

— Зачем вы здесь? — спросил он холодным, замогильным голосом.

— Мы хотим поговорить с вашим предводителем, — ответила Карис.

— Он вас слышит. Все дароты вас слышат.

— У нас в обычае говорить лицом к лицу.

— У вас есть еще соль?

— Да, и много. Целые караваны — свежая, только что добытая соль.

— Следуйте за мной, — бросил всадник, сунув меч в ножны.

Тарантио никогда не видел подобного города. Все здания были круглые, черные, безо всяких архитектурных излишеств — глазу не за что зацепиться. Располагались они, на первый взгляд, совершенно хаотично, однако все были соединены друг с другом крытыми галереями. И при этом громоздились в несколько этажей, один на другом.