Пикник на обочине. Зона отстрела - Владислав Выставной

Наступила пауза. Девушка измерила взглядом сталкера, затем посмотрела на Акима, безмятежно глядящего в небо. Можно было подумать, что именно он помог ей принять решение.

– Хорошо! – сказала она. Повернулась к оператору: – Снимай все, начиная с прорыва через оцепление!

У оператора происходящее явно вызвало профессиональный интерес. Он разом взбодрился, поудобнее устроил на плече камеру, огляделся с прищуром.

– Я на крышу, через лючок вылезу! – деловито сказал он. – Оттуда ракурс получше, да и пусть видят, что их снимают, больше шансов, что стрельбу не начнут!

– Давай! – кивнула Лена. Быстро огляделась, указала оператору в сторону Института. – Только сначала снимем «стенд ап» на фоне оцепления. Готов? С лицом у меня все в порядке? О’кей, поехали! Мы находимся перед зданием Международного института. Официального разрешения на съемки внутри оцепления получить не удалось, но мы попытаемся добраться до здания и показать вам, что происходит внутри. Оставайтесь с нами!

Кот усмехнулся: надо же, как он сумел «завести» деятельную девушку. Видать, не все потеряно в наших демократических СМИ. Осталась самая малость: осуществить в реальности то, что он так убедительно описал. Все это было чистой импровизацией. Сказать по правде, он вовсе не был уверен, что все эти решительные ребята в форме читали какие бы то ни было инструкции. Или что они не получили новых.

Однако же деваться некуда. Сталкер прыгнул за руль, дождался, когда залезут остальные. Хлопнула широкая боковая дверь, и он завел машину. Хороший фургон, мощный. Авось прорвемся. Поймал взгляд какого-то полицейского, смотревшего в их сторону. Улыбнулся ему и выглянул через окошко назад, словно бы собираясь дать задний ход.

– Поехали! – по-гагарински крикнул он. И дал газу. Ясное дело, не назад, а в самую гущу людей в форме. В этот момент он больше всего боялся задавить кого-нибудь, а потому отчаянно вдавил звуковой сигнал. Вместо него раздалось низкое сипение. Тем не менее полицейские шарахнулись в стороны, и тупая морда телевизионного фургона со всей дури втиснулась между капотами двух полицейских машин. Одну удалось миновать, другая же подпрыгнула и отскочила в сторону. Всех внутри фургона швырнуло вперед от удара. Лихо нависавший над лючком оператор едва не выронил камеру и не слетел с крыши.

Проскрежетав надписью «Телевидение» по борту полицейской машины, фургон вырвался на чистое пространство площади. Оператор лихо обводил камерой ряды обалдевших полицейских. Наверное, никому из них и в голову не приходила возможность прорыва не «из окружения», а как раз наоборот – в глубь оцепления.

Впрочем, в прострации стражи порядка пребывали недолго. То ли инструкций они не читали, то ли просто обалдели от такой наглости «четвертой власти», да только с нескольких сторон по прорвавшемуся железному ящику на колесах открыли беспорядочный огонь. Оператор вскрикнул и буквально провалился через лючок в темную глубину машины.

– Стреляют! – удивленно крикнул он, осматривая камеру.

– Бывает! – невозмутимо отозвался Кот, резко дергая рулем. Хотелось верить, что так будет тяжелее попасть в машину.

– Ты же говорил, они не имеют права стрелять! – крикнула ведущая.

– Вот подлецы, инструкции нарушают! – посетовал Кот, закладывая очередной «противопульный» вираж. Помогло не очень – за спиной явственно слышался звон металла. Спасибо многочисленной аппаратуре – пули вязли в железе. Главное – успеть скрыться в здании, пока за дело не взялись снайперы. Черт, ну не станут же их у всех на глазах расстреливать, честное слово?!

И точно, когда фургон затормозил перед институтским крыльцом, выстрелы смолкли. Что ни говори, а план был правильный. Только вот, соскочив на цветную плитку перед ступеньками, сталкер ощутил сомнение: не зря ли они сюда полезли? Что он вообще о себе возомнил? Вслух же крикнул:

– Вперед, быстро!

И первым взбежал по ступенькам. Дернул за ручку стеклянной двери – и вдруг весь покрылся испариной. Он ведь даже не подумал о том, что их попросту могут не пустить вовнутрь! И что тогда прикажете делать?

А следом уже подскочили Аким, Лена и азартно работавший камерой оператор. Наверное, пялиться на мир вот так, через объектив, не так страшно, как двумя выпученными от страха стереоскопическими глазами… Прошло не больше нескольких секунд – и за стеклом дверей появился настороженный человек с компактным пистолетом-пулеметом в руках. Этого Кот знал – он был из отдела Разуваева. Очень странно – кто же тогда захватил Институт? Ведь не служба же собственной безопасности!

Сотрудник, видимо, тоже узнал лаборанта, да и камера, похоже, вызвала у него определенный интерес. Он произвел какие-то манипуляции, сделал пару шагов назад и дернул стволом: открывай, мол! Все четверо буквально «всосались» в задание. В мрачноватом фойе их встретили еще двое вооруженных сотрудников службы безопасности. И вот же некстати – из-за их спин выплыла основательная фигура шефа службы безопасности Разуваева. Оно и неудивительно: нежданные гости со стрельбой должны были заинтересовать начальство.

– Кто такие? – мрачно спросил Разуваев.

– Петр Вячеславович, мы же свои! Сотрудники. Я вот лаборант, – Кот показал карточку удостоверения со своей физиономией. Кивнул на Акима: – Этот – тоже.

– Лаборанты все в лабораториях, – не глядя в их сторону, процедил Разуваев. – А с какой целью вас сюда прислали, мне что-то не очень понятно.

– Никто нас не присылал, – сказал Аким. – Мы сами!

Кот ткнул парня в локтем в бок, чтобы не вмешивался.

– Мы телевидение привезли, – Кот театрально развел руками. – Они нас так просили! Ну честное слово – нельзя же отказать средствам массовой информации!

– Это вы, что ли, с телевидения? – с прищуром глядя на девушку, спросил Разуваев. Тут же зыркнул на оператора: – Не надо здесь снимать!

Оператор опустил камеру.

– Мы с регионального канала… – начала было Лена.

– Я вас узнал, – оборвал ее Разуваев. – Что еще за съемки? Есть разрешение? Кто санкционировал?

– Никто не санкционировал. Но жители региона вправе знать, что здесь происходит, – твердо сказала Лена.

– Мы бы тоже хотели знать, что происходит, – нервно усмехнулся один из сотрудников. И тут же запнулся под тяжелым взглядом Разуваева.

Вошедшие переглянулись.

– Институт ведь захвачен кем-то? – осторожно спросил Кот. – Так в новостях передают!

– В новостях? – Шеф службы безопасности впился глазами в ведущую. – Это вы, что ли, передаете?

– До сих пор мы передавали только официальную версию властей, – растерянно проговорила Лена. – Но вы… Вы можете рассказать на камеру, как все обстоит на самом деле?

– Э, нет! – Разуваев снова остановил порыв оператора вскинуть камеру. – Мы – служба безопасности, нас снимать не положено. Идите к начальству – и с ним договаривайтесь. Я дам сопровождающего. Только без глупостей – имеем приказ стрелять на поражение.

Кот собрался было отправиться вслед за телевизионщиками, но его остановил Разуваев:

– А ты, Котляров, останься.

Голос службиста ему не понравился сразу. Как оказалось, не зря.

Он думал, что его поведут в кабинет начальника. Как бы не так – повели в подвал. Затолкнули в тесную комнатенку, где Разуваев уселся на единственную табуретку, лаборанта поставили напротив, предварительно обшарив карманы. Ему хватило ума вовремя сбросить пакетик с «ядрами». Нашли бы неучтенный хабар – вылетел бы с работы с «волчьим билетом», да и уголовное дело б завели. Но от спутникового телефона, полученного от Кузнецова, избавиться он не успел. Вооруженный сотрудник молча передал трубку начальнику. Тот помрачнел еще больше. Кот еще улыбался, думая, что его привели на обычную процедуру «промывки мозгов». Служба безопасности Института любила устраивать охоту на несуществующих ведьм и разоблачать несуществующие заговоры. Начальник оглядел его, чуть склонив голову.

– Кто ты такой? – неожиданно спросил Разуваев.

– Чего? – опешил Кот. Черт, этот человек умел ставить в тупик неожиданными вопросами. Ничего не скажешь – старая фээсбэшная школа. – Вы же знаете: я Котляров, лаборант академика Лаврова.

– Я спрашиваю, кто ты на самом деле? – повторил начальник.

– У вас же есть мое личное дело, – Кот попытался улыбнуться. – Там все написано. Я ничуть не изменился за последнее время. И вообще…

Договорить не дали. Тело само сложилось пополам от боли. Он и сам не понял, как оказался на холодном бетонном полу. Склонившись, его внимательно рассматривал крепкий сотрудник с набитыми кулаками.

– Не надо мне врать, Котляров, – устало сказал со своей табуретки Разуваев. – Сейчас не та ситуация, чтобы анкеты заполнять и на полиграфе прогонять. Мне нужна информация, и я ее из тебя выбью. Понял?