Невеста поневоле, или Чужой трофей (СИ) - Стрельцова Виктория

— И еще, — женщина отошла и, пряча листок, развернулась к гвардейцу, — оставь это у себя. — Из-под плаща она вынула пухлую кожаную папку из которой выглядывали уголки листов, испещренные незнакомыми мне символами. Мионский алфавит я никогда не учил. Не было в этом нужды. В нашей семье мужчинам не к чему было умение читать, денег это не приносило, в отличие от умения ловко управляться с оружием...

— Что это? — осведомился гвардеец.

— Протокол вчерашнего судебного заседания. Лорд Хармон вручил его моему супругу, чтобы сохранить в тайне случившееся. Надеюсь, лорд Флеминг в ближайшее время не обнаружит пропажу.

— Как бы не накликали вы беду, леди...

Прижимая к груди уцелевшей рукой потрепанную папку, я сел в седло. Жеребец нетерпеливо тряхнул гривой, желая как можно скорее продолжить путь.

Сарский дворец встретил меня угрюмыми черными флагами, красующимися на шпилях башен, да свинцово-серым небом, готовым пролиться дождем.

Я ворвался в холл, распахнув двери. Обитатели этого места будто вымерли. Ни старшего советника Эльберта Скотта, ни прислуги. Кругом белые лилии, увитые черными траурными лентами, да темные занавешенные портьеры. Ветер гуляет во дворце сквозь распахнутые окна.

Взъерошив темные волосы, я шагнул к лестнице. Щемящее чувство поселилось в груди. На мгновение показалось, что уже слишком поздно. Я опоздал.

Тряхнул головой, прогоняя это наваждение. Взгляд скользнул по портрету герцогини. Здесь она еще молода и здорова. Нет темных кругов под глазами и сетки морщин. На пальцах красуются перстни с крупными камнями.

Под подошвами моих сапог что-то хрустнуло. Я опустил взор. Пришлось присесть, чтобы рассмотреть лучше. Сухая трава, алые, словно кровь, перья и мелкие черные камушки. Сердце в груди зашлось в бешеном ритме, когда я заметил куклу. Ту самую чертову куклу!

Леди Маргарет!

Уцелевшей рукой я поднял ее, сунул руку в отверстие, которое кто -то уже успел сделать до меня, чтобы вытряхнуть все ее содержимое. Почти все. Между моими пальцами была зажата прядь русых волос.

Тишина сомкнулась вокруг меня плотным непроницаемым коконом. Все вокруг будто замерло, оставив меня один на один с собственными мыслями. Так же, как и пятнадцать лет назад...

... Я жил в доме Джона Фокса уже около месяца. Смотрел на гвардейца исподлобья, неустанно наблюдал. Видимо пост он свой оставил, чтобы присматривать за девочкой и заправлять этим заведением. Меня он тоже научил ловко управляться с аппаратом для варки кьяра. Мне это занятие отнюдь не нравилось, но приходилось терпеть: разливать обжигающий напиток по маленьким чашкам и скупо улыбаться редким посетителям.

За этот месяц девочку я ни разу не видел. Часто я смотрел на высокий мрачный дом, в котором она теперь жила. К вечеру у крыльца собиралась толпа выпивох и тех, кто был падок на низменные удовольствия. При виде этих ничтожеств меня начинало подташнивать, и я возвращался в дом.

— С ней все в порядке, — однажды сказал Джон.

Откуда ему было это знать?! Возможно, с девочкой приключилась беда!

Я не ответил. Стиснув зубы, прошмыгнул мимо гвардейца в маленькую комнатушку под лестницей, которую выделили мне. Здесь помещалась разве что кровать да старинный сундук, набитый ненужным тряпьем и битой посудой.

Леди Флеминг больше не появлялась. Она словно забыла о существовании своей дочери, а отец девочки. Впрочем, только одному Черному Мору известно, от кого леди понесла ее. Одно понятно точно: ее супруг не имеет к этому никакого отношения.

Сердцу было не спокойно. Не знаю, откуда взялось это беспокойство за чужого ребенка. Да я и сам еще мальчишка, которого оставили сиротой! Если Джон думает, что я забыл о том, как безжалостно он расправился с моим отцом, то ошибается. Я помню.

Я открыл сундук. Крышка натужно скрипнула. Вытащив ворох старого тряпья и стопку битых тарелок, я нащупал на дне листок, сложенный вчетверо. Осторожно развернул, разглаживая смятые уголки. Два билета на поезд до столицы Миона. Целый месяц я незаметно убирал во внутренний карман часть дневной выручки. Джон Фокс ее даже не считал! И вот, в моих руках билет в новую жизнь. Пальцы коснулись замысловатых букв. Читать я так и не научился, достаточно было того, что освоил счет. Но мисс, продавшая мне билеты, уверяла, что поезд, который отправляется сегодня ночью, увезет меня в столицу. Не только меня.

Сумерки опустились на Сарсу, укрыв улицы Третьего кольца плотным покрывалом. Сунув билеты в карман, я направился к выходу. Старые половицы тихонько поскрипывали под моим весом. Благо, я знал, куда наступать не стоит, поэтому воспроизводил минимум шума.

— Уходишь? — Г олос Джона ударил в спину, заставив остановиться.

Я нервно сглотнул. Мне не хотелось, чтобы бывший гвардеец застал меня. Хотелось убежать в ночь, оставшись незамеченным. Хотя бы до утра сохранить свой уход в тайне. До отправления поезда.

— Я не могу тебя отпустить, Айзек.

Чертово имя, которым меня наградили! Ненавижу!

Наверное, последнее я прокричал вслух, потому как Джон изменился в лице и перешел в наступление. Не дожидаясь, пока он поравняется со мной, я схватил с барной стойки увесистый молоток, которым накануне днем колол грецкие орехи для замысловатого десерта, название которого по сей день выговаривал с трудом. Обычно он кис на полках до вечера, а после я отправлял его в урну. Жители улиц Третьего кольца едва ли могли себе такое позволить.

— Не делай глупостей, парень. — Джон вытянул вперед левую руку в оборонительном жесте. — Ну же! Верни мне эту штуковину!

Я отрицательно качнул головой.

— Видят Святые Девы, я хотел по хорошему, — сказал он и набросился на меня.

Кровь в венах закипела от избытка адреналина. Не ведая, что делаю, я размахнулся и опустил молоток на его предплечье. Джон взвыл от боли.

Глаза застилала пелена. Я наносил удар за ударом. Остервенело бил по пальцам, слыша хруст костей. Перед глазами все это время стояло тело отца. Его остекленевшие глаза были обращены к небу, а рот изогнулся в пугающей до дрожи в ногах улыбке.

Я чувствовал, как теряю контроль над собой. Чувствовал, как внутри просыпается зверь. Сильный и жестокий, совладать с которым мне не под силу. Видимо это имел в виду отец, когда говорил что-то о необходимости самоконтроля. Тогда я слушал его в пол уха.

Воспользовавшись моим секундным замешательством, Джон с силой ударил меня ногой под дых. Я принялся хватать губами воздух, которого мне стало не хватать. Молоток выпал из моих рук, влажных от пота и крови. Гвардеец отполз от меня, кряхтя от боли. Его левая кисть превратилась в бесформенное кровавое месиво. Неужели это сделал я?!

Задыхаясь, я пополз к двери, оставляя на полу алые отпечатки. Джон Фокс не шевелился. Он смотрел на меня пристально, убивая одним лишь взглядом. Не в силах больше выносить эту пытку, я бросился прочь, спотыкаясь на ступенях.

Ноги, словно ватные, наотрез отказывались слушаться. В какой -то момент, не удержав равновесия, я кубарем покатился по ступеням.

Нестерпимая боль пронзила голову. Казалось, Джон подобрал тот злосчастный молоток и настиг меня, намереваясь убить. Но нет. Кажется, я ударился о камень. В глазах помутнело. Будто алую завесу опустили, да сбросили мое тело в овраг, где клубится липкий прохладный туман. Мир пошатнулся. Я почувствовал, как сознание покидает мое тело.

Вот и все. Это конец. Мой конец...

Колокольчик протяжно звякнул над головой. Этот звон преследовал меня всю оставшуюся жизнь...

Леди без имени

Холодный ветер терзает мой плащ, надрывно стонет на ухо. Он будто хочет мне что -то сказать. Пытается пробудить мою совесть.

Я сильнее кутаюсь в полы плаща с меховой оторочкой. Мягкая ткань ласкает кожу. Раньше я и подумать не могла, что одежда может быть такой комфортной и удобной. Мои нынешние наряды уже ничем не напоминали льняные платья, которые нещадно кололи мою кожу пять лет назад.

Сидя на стуле, обитом бархатом, я пытаюсь держать спину ровно. Так, как подобает леди. Вот только все дело в том, что я не леди. Получается из рук вон плохо. Но, кажется, окружающие этого не замечают. Их взоры устремлены на сооруженный за ночь деревянный помост, где сегодня казнят Софи Донахон. Я сижу по левую руку от герцога Сарского. До сих пор я страшусь его присутствия. Но сильнее меня пугает король. Сегодня он как никогда молчалив. Всем известно, что это лишь затишье перед бурей. Плотину прорвет и тогда не поздоровится всем. Наверное, поэтому я сторонюсь его величество. Впрочем, как и остальные обитатели дворца. Стул по правую руку от Арно де Буа пуст. Герцогини больше нет. Интересно, а где же эта несносная девчонка Бетти? Маленькая заноза с замашками принцессы. Моя названная сестрица. В отличие от меня ей не приходится вгрызаться зубами в эту никчемную жизнь. У нее есть все, что только можно пожелать.