Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун)

Вдруг я вспоминаю, что агентам положено улыбаться. И я улыбаюсь ему:

— Вы не европеец?

— Нет.

— Я думаю, что нам не надо встречаться в вашей стране, но не нужно и в Швейцарии. Что вы думаете по поводу Австрии?

— Отличная идея.

— Через два дня я встречу вас в Австрии. Вот тут, — протягиваю ему карточку с адресом и рисунком отеля. — Все ваши расходы я оплачу. В том числе и на ночной клуб.

Он улыбается. Но я не уверен в значении улыбки: доволен, недоволен? Я знаю, как читать значение всяких улыбок. Но тут, в полумраке, я не уверен.

— Прибор с вами?

— Да, в багажнике машины.

— Вы поедете в рощу вслед за мной, и там я заберу ваш прибор.

— Не хотите ли вы меня убить?

— Будьте благоразумны! Мне прибор нужен.

"На хрена мне твоя жизнь? Ты мне живой нужен", — добавляю уже про себя. Я на первом приборе останавливаться не намерен. Зачем же убивать? Миллион готов платить. Давай только товар.

— Если вы готовы платить так много, значит, ваша военная промышленность на этом экономит. Так?

— Совершенно правильно.

— За первый прибор вы платите сто двадцать тысяч, а экономите себе миллионы.

— Правильно.

— В будущем вы заплатите мне миллион, а себе сэкономите сто миллионов. Двести. Триста.

— Именно так.

— Это эксплуатация! Я так работать не желаю. Я не продам вам свой прибор за сто двадцать тысяч.

— Тогда продайте его на Западе за пять с половиной тысяч. Если у вас его купят. Если вы найдете покупателя, который вам заплатит больше, чем я, дело ваше. Я не настаиваю. Я тем временем куплю почти такой же прибор в Бельгии или в США.

Это уже блеф. На крупную фирму не пролезешь. Ребра поломают. Нет у меня другого выхода к приемникам отраженного лазерного луча. Но я спокойно улыбаюсь. Не хочешь — не надо. Но ты не монополист. В другом месте куплю. Достаю бумажник:

— Эй, гарсон! Счет, пожалуйста!

Он смотрит мне в глаза. Долго смотрит. Потом улыбается. Сейчас свет падает на его лицо, и поэтому я уверен, что улыбка не таит в себе ничего плохого. И я вновь улыбаюсь ему.

5

Он достает сверток из багажника и передает мне.

— Нет, нет, — машу руками, — мне лучше его не касаться. Несите его в мою машину.

(В случае чего можно будет сказать, что человек нечаянно забыл сверток в моей машине. Никакого шпионажа. Простая забывчивость.)

Он садится в мою машину (это, конечно, не моя машина, а взятая для меня напрокат теми, кто меня обеспечивает).

Двери изнутри запереть. Такова инструкция. Аппарат — под сиденье. Расстегиваю жилет. Это специальный жилет. Для транспортировки денег. В его руки я вкладываю шесть тугих пачек.

— Проверяйте. Через два дня вы привезете техническую документацию, и я заплачу оставшиеся шестьдесят тысяч и еще сто двадцать тысяч за документацию.

Он кивает головой.

Жму ему руку.

Он идет к своей машине. Рванув с места, я исчезаю в темноте.

6

Сколько офицеров ГРУ сегодня обеспечивают только меня? Не знаю точно. Но сегодня у меня еще две встречи. Во-первых, полученный прибор должен как можно скорее оказаться за стенами советского посольства. Во-вторых, я должен отдать взятую напрокат машину и получить свою, дипломатическую.

Через полчаса на лесной просеке в теплом тумане встречаю второго секретаря советского посольства в Берне. У него белая машина "Пежо-504". Ее еле видно в густых лохматых клубах тумана.

Мой пакет уже упакован в плотный зеленый брезентовый мешок и опечатан двумя печатями. Дипломат — подполковник ГРУ. Но и ему не положено знать, кто я и что находится в пакете. Ему приказано встретить меня, принять груз, запереть двери изнутри и — немедленно в посольство. В момент, когда пакет попал в дипломатическую машину, он в относительной безопасности. Как только он попадет за каменные заборы посольства, он будет в полной безопасности.

Я останавливаю машину борт к борту, опускаю стекло. У него стекло уже опущено. Принимай.

Он — крупный светловолосый человек. Лицо серьезное. По упрямым складкам у рта без ошибок скажу, что он вербует успешно. Варяг, без всяких сомнений. Такие упрямые парни долго в обеспечении не работают. Просто сегодня день сумасшедший. Просто всех сегодня в женевской и бернской резидентурах в обеспечение бросили.

Мы не имеем права говорить, тем более по-русски. Остановился, бросил груз, исчез. В это короткое мгновение он успевает рассмотреть меня. По каким-то неприметным признакам он узнает во мне зеленого борзягу, замученного агентурным обеспечением, первый раз вкусившего варяжьего успеха. Он улыбается мне. Он ничего не говорит, он только чуть шевельнул губами. А я понимаю: успехов тебе.

И только красные огни по белому туману, только улыбка его зубастая за стеклом. Исчез.

Жду три минуты. Ему сейчас преимущество. Он сейчас с грузом. Через два часа возле Интерлакена у меня еще одна встреча: отдать эту машину, получить свою.

7

В ту ночь меня могли видеть во Фрибурге и в Нешателе. Рассвет я встретил в Цюрихе. Главное сейчас — как можно больше контактов. Меня могли видеть в огромной библиотеке, в оружейном магазине, в пивной, на вокзале. Я разговаривал с мужчинами и женщинами. Я разыскивал фирму, которая реально существует, но мне совершенно не нужна. Я рылся в адресных книгах и искал людей, которые нам совсем не интересны. Говорят, что лиса тоже так же путает свои следы.

Австрийскую границу я пересек неподалеку от Брегенца поздно вечером. Полицейского контроля на выезде из Швейцарии почему-то не было. Но если бы и был контроль, разве позволено кому-то осматривать мою дипломатическую машину? Но если бы, применив силу и нарушив Венскую конвенцию 1815 года, они осмотрели мой багаж, то уже ничего не нашли бы.

То, что могло бы их заинтересовать, уже в Москве на Хорошёвке, в огромном здании, именуемом Аквариум. Пока я путаю следы, особый самолет с вооруженными дипломатическими курьерами уже давно привез десятки плотных зеленых опечатанных мешков, аккуратно уложенных в алюминиевые контейнеры.

Австрийские полицейские меня приветствуют, улыбаются. Документы? Пожалуйста. Осмотреть машину? Да ни в коем случае! Но у них и намерения такого нет. Толстый добродушный дядька с пистолетом на боку козыряет: проезжай.

Зачем им придираться к советскому дипломату, у которого такое простое, доброе лицо. Разве он похож на лохматых террористов, фотографии которых вывешены у полицейского участка?

Я медленно проезжаю пограничный шлагбаум, салютуя им. Я вам не враг. Я почти друг. Мы провели массовую вербовку, но среди наших агентов нет ни одного гражданина Швейцарии, ни одного гражданина Австрии. Ваших мы вербуем в других местах. Против Австрии мои коллеги работают с территорий всех остальных стран мира. Мы никогда не злоупотребляем гостеприимством.

8

Смотрю в зеркало и вижу серое лицо, заросшее щетиной. Глаза у этого человека в зеркале красные, ввалились. Он сильно устал.

— Спускайся вниз, попарь косточки. Побрейся. И к командиру, на львиную шкуру.

— Зачем?

— Не бойся, не на расправу.

В сауне трое моих друзей: 4-й, 2-й, 32-й.

— Здорово, братцы.

— Здравствуй, варяг!

Парятся они уже, видно, давно. Раскраснелись.

— Садись, Витя! — и ржут все. Знают, что я сидеть не могу после двух суток за рулем. Они сами не сидят. Лежат на животах.

— Хочешь, Витя, пивка?

— Еще бы…

Спину мне Колька березовым веником исхлестал и задницу тоже.

— Восстанавливается кровообращение?

— О-о-о… да.

— Вить, а Вить, да не спи ты. Вить, лучше пивка попей.

ГЛАВА 18

1

В большом зале накрыт праздничный стол. Стульев нет. Кто сейчас сидеть будет? Все молчат. Улыбаются. Появляется Навигатор, за ним, как верный оруженосец, — первый шифровальщик.

— Деталей прошедшей операции оглашать не буду. Не имею права. Но успеха добились все. Некоторые имеют по три вербовки. Несколько человек — по две, — Навигатор поворачивается к первому шифровальщику: — Александр Иванович, зачитай личному составу шифровки в части, их касающейся.

— Командиру дипломатической резидентуры 173-В генерал-майору Голицыну. Восемь контейнеров дипломатической почты, направленные вами из Женевы, Берна, Парижа, получил. Первый анализ, проведенный Девятым управлением ГРУ, дал положительные результаты. Это позволяет сделать предварительное заключение о надежности всех лиц, привлеченных к сотрудничеству. Начальник Первого управления ГРУ вице-адмирал Ефремов. Начальник пятого направления Первого управления ГРУ генерал-майор артиллерии Ляшко.

Мы улыбаемся.

— Читай дальше.

Командир сияет.

— Проведенная операция — одна из наиболее успешных массовых вербовок последних месяцев. Поздравляю вас и весь личный состав резидентуры со значительными достижениями. Заместитель начальника Генерального штаба, начальник Второго главного управления генерал армии Ивашутин.