Уголек в пепле - Саба Тахир

– Ты не можешь всерьез считать Демона Касиуса невинным. Он – маска…

– А она – рабыня, – огрызнулась Элен. – И Комендант имеет право знать, чем занимаются ее рабы. Не доложить об этом равносильно пособничеству врагу. Я их сдам.

– Нет, – сказал я. – Ты этого не сделаешь.

Моя мать уже пометила Лайю. Она уже выколола Иззи глаз. Могу представить, что она сотворит с ними, если узнает об этой вылазке. От них ничего не останется даже падальщикам. Элен скрестила руки на груди.

– И как же ты меня остановишь?

– Твоя исцеляющая сила, – напомнил я, ненавидя себя за шантаж. Но я знал, это единственное, что остановит ее. – Комендант крайне заинтересовалась бы этим, как думаешь?

Элен оцепенела. Я почувствовал себя так, словно получил удар в грудь, когда лунный свет озарил ее лицо, искаженное потрясением и болью, проступившим сквозь маску. Она отшатнулась, будто я распространяю кругом крамолу. Или чуму.

– Это невероятно, – выдавила она. – После… после всего…

Она зашипела от ярости, но быстро овладела собой. Теперь она выглядела как истинная маска – сущность, которая жила в самой ее душе. Ее голос стал бесстрастным, лицо – холодным.

– Я не хочу иметь с тобой ничего общего, – сказала она. – Хочешь быть предателем – будь сам по себе. Держись от меня подальше. На занятиях. В дозоре. Во время Испытаний. Просто не приближайся ко мне.

Черт побери, Элиас. Мне нужно было помириться с Элен сегодня ночью, а не испортить отношения с нею вконец.

– Эл, перестань, – я тронул ее ладонь, но она ничего не хотела слушать. Она отбросила мою руку, развернулась и ушла в ночь.

Я смотрел на нее, оглушенный. «Она это не всерьез, – успокаивал я себя. – Ей просто нужно остыть». Завтра она образумится, и я объясню ей, почему так не хотел, чтобы она сдавала этих девушек. И извинюсь за то, что шантажировал ее секретом, который она доверила мне. Я скривился. Да, определенно нужно подождать до завтра. Если я приближусь к ней сейчас, она, наверное, попытается прибить меня.

А там все еще оставались Лайя и Иззи.

Я стоял в темноте, размышляя. «Займись своим делом, Элиас, – убеждала часть меня. – Предоставь девчонок их судьбе. Иди на вечеринку к Леандру. Напейся».

«Идиот, – спорил второй голос. – Иди за девушками, отговори их от этого безумия, пока их не поймали и не убили. Ступай. Сейчас же».

Я послушал второй голос и пошел за рабынями.

27: Лайя

Мы проскочили с Иззи через двор, с тревогой осмотрели окна комнат Коменданта. Свет нигде не горел, и я понадеялась, что она хоть на этот раз спит.

– Скажи, – прошептала Иззи, – ты когда-нибудь лазала по деревьям?

– Конечно.

– Тогда для тебя это пара пустяков. На самом деле все не так уж и сложно.

Спустя десять минут я балансировала на выступе в шесть дюймов шириной в сотнях футов над дюнами, бросая свирепые взгляды на Иззи. Та легко и быстро неслась вперед, перепрыгивая с камня на камень, как изящная белая обезьянка.

– Это совсем не пара пустяков, – шипела я. – Здесь нет ничего общего с лазаньем по деревьям.

Иззи внимательнее посмотрела вниз, на дюны.

– Я и не думала, что тут так высоко.

Над нами в пронизанном звездами небе царила тяжелая желтая луна. Это была красивая летняя ночь, теплая, без малейшего дуновения ветерка. Я бы наслаждалась ею, будь этот спуск не таким опасным. Глубоко вдохнув, я продвинулась еще на несколько дюймов по тропе, умоляя камни не осыпаться под ногами.

Иззи оглянулась на меня:

– Не там. Не там… нет…

– Ааа! – Нога соскользнула, но приземлилась на твердый камень несколькими дюймами ниже, чем я ожидала.

– Тихо! – Иззи махнула на меня рукой. – Ты полшколы разбудишь.

Склон был усеян острыми камнями, и многие обрывались вниз, как только я их касалась. Тропа больше подходила для белок, чем для людей. Ноги скользили по каменному крошеву, и я то и дело обнималась с утесом, пережидая приступы головокружения. В следующую минуту я случайно угодила пальцем в нору какого-то злого существа с острыми клещами, и оно торопливо промчалось по моей руке. Я закусила губу, чтобы не закричать, и затрясла рукой так яростно, что поджившая рана на груди снова открылась. Я зашипела от внезапной жгучей боли.

– Давай, Лайя, – позвала Иззи снизу. – Мы почти на месте.

Я заставила себя идти вперед, стараясь не обращать внимания на воздушные вихри за спиной. Когда тропа, расширяясь, спустилась к земле, я готова была в благодарность припасть к песку с поцелуем. Рядом спокойно плескалась река, мачты крохотных суденышек качались вниз и вверх как танцующие копья.

– Видишь? – сказала Иззи. – Это было не так уж плохо.

– Нам еще придется возвращаться.

Иззи не ответила, лишь пристально уставилась на тень за моей спиной. Я тоже обернулась, глядя туда же, куда и она, и вслушиваясь в ночные шорохи. Но единственным звуком был шелест волн, ударяющих о корпуса лодок.

– Прости, – она покачала головой. – Я думала… Не бери в голову. Веди, куда надо.

В доках толпились пьянчуги и матросы, пропитанные солью и потом. Жрицы любви с горящими, как затухающие угли, глазами зазывали каждого встречного.

Иззи перестала оглядываться, и я потянула ее за собой. Мы держались в тени, стараясь раствориться в темноте, лишь бы не попасться кому-нибудь на глаза.

Вскоре доки остались позади. Чем дальше мы продвигались вглубь Серры, тем более знакомыми становились улицы. Наконец мы перемахнули через невысокую стену из пыльного кирпича и попали в Квартал книжников.

Домой.

Раньше я никогда не замечала здешние запахи: глины, земли, домашнего скота. Я провела пальцем в воздухе, удивляясь завиткам пыли, танцующим в мягком лунном свете. Раздался чей-то смех, хлопнула дверь, закричал ребенок: отовсюду лился тихий гул разговоров. Такой контраст с тишиной, что обволакивает Блэклиф как саван.

Дом. Мне отчаянно хотелось, чтобы так оно и было. Но его больше нет. Мой дом отобрали у меня. Мой дом сожжен дотла.

Мы направились к площади в центре Квартала, где Лунный Фестиваль был уже в самом разгаре. Я сбросила шарф и распустила волосы – так здесь ходили все молодые женщины.

Иззи, увидев все это, округлила свой единственный глаз.

– Я никогда не видела ничего подобного, – ахнула она. – Как красиво. Это…

Я вытащила шпильки, и ее светлые волосы рассыпались по плечам. Она, вспыхнув, потянула руки к голове, но я задержала их.

– Всего лишь на одну ночь, – сказала я. – Или у нас не получится слиться со всеми. Давай.

Пока мы пробирались сквозь бурлящую толпу, нас приветствовали улыбками, предлагали напитки, нашептывали, а порой и кричали комплименты, к смущению Иззи.

Я не могла не думать о Дарине и о том, как он любит фестивали. Два года назад он надел свой лучший наряд и привел нас на площадь раньше времени. Тогда они с Нэн еще смеялись вместе, тогда советы Поупа были для него законом, тогда он не скрывал от меня ничего. Дарин принес мне горстку лунного печенья, круглого и желтого, как полная луна. Он восхищался небесными фонарями, освещавшими улицы. Огни были развешены так хитро, что казалось, будто они плавали в воздухе. Когда запели скрипки и ударили барабаны, он подхватил Нэн и гордо прошествовал с нею вокруг танцевальной площадки, пока она не стала задыхаться от смеха.

В этом году на фестиваль пришла масса народу, но, вспомнив о Дарине, я испытала мучительное одиночество. Прежде я не задумывалась о мертвых, потерянных, исчезнувших, которые тоже могли бы сейчас веселиться на фестивале.

Что происходит с моим братом, пока я стою в галдящей толпе? Как я могу улыбаться и смеяться, зная, что он страдает?

Я взглянула на Иззи, увидев на ее лице неподдельный интерес и удовольствие, и вздохнула, прогоняя ради нее темные мысли. Здесь наверняка были и другие люди, которые чувствовали себя так же одиноко, как я. Но никто не хмурился, не плакал, не куксился. Все они нашли повод для улыбок и смеха. Повод для надежды.

Я заметила одну из бывших пациенток Поупа и резко отвернулась, снова натянув шарф, чтобы скрыть лицо. И пусть в толпе тесно и потерять знакомого легче легкого, все же будет лучше, если я останусь неузнанной.

– Лайя, – позвала Иззи тихо, едва коснувшись моей руки. – Что мы сейчас делаем?

– Что захотим, – ответила я. – Кое-кто должен найти меня. Но пока он не пришел, мы наблюдаем, танцуем, пробуем угощения. В общем, сливаемся с толпой.

Невдалеке я увидела тележку, в которой, смеясь, восседали двое, а вокруг толпился народ и протягивал руки.

– Иззи, ты когда-нибудь пробовала лунное печенье?

Я протиснулась сквозь толпу и через минуту вернулась, держа два горячих лунных печенья, политых охлажденными сливками. Иззи откусила маленький кусочек, закрыла глаза и улыбнулась.

Мы пробрались к танцевальной площадке, на которой кружились пары: мужья и жены, отцы и дочери, братья и сестры, друзья. Я избавилась от рабского шарканья, которое уже освоила, и пошла так, как привыкла, – подняв голову и расправив плечи. Под платьем ныла рана, но я не обращала на это внимания.