Форма жизни - Михаэль Драу

Джейк вдруг опомнился и рванулся прочь, истошно завопив:

— Пусти! Пусти! — ужас наконец-то пробился сквозь пелену дурмана.

Его голос был теперь гораздо слышнее — шум битвы стихал, оставшиеся в живых удирали со всех ног, не в силах совладать со своим страхом перед существом, против которого не действенно простое оружие. Люди спотыкались на железных обломках, падали на битое стекло, но никто их не преследовал.

Пыль оседала. Земля тихо всасывала чёрно-карминовые пятна.

Палач снова остался один среди трупов. Мокрая насквозь от чужой и своей крови одежда прилипла к телу.

— Хром, — всхлипнул Джейк, боясь увидеть его среди оставшихся. Хром бы не убежал, он не такой! Но и не бросил бы в беде.

«Я умру, — неожиданно спокойно подумал Джейк. — Умру прямо сейчас».

— Мне очень жаль, — внезапно проговорил Палач. Обращался он к мертвецам, — Очень жаль. Я не хотел делать этого.

— Прекрати, Эрих, — упырь больно вонзил лакированные когти в плечи Джейка. — Было весело. Только жаль, ты попортил большинство тел, мне не нравятся ошмётки. Ну да ладно. Вот этого мальчишку я, пожалуй заберу себе.

Джейк издал какой-то совсем не человеческий звук, что-то среднее между воем и хрипом, вывернулся и кинулся на упыря. Так затравленная мышь атакует гремучую змею. Зрачки Джейка сузились в точку.

Хром, где ты…

Резкая боль в ключице, выстрел над ухом, свобода от когтей, и Хром… Широкая, горячая, тяжело вздымающаяся грудь Хрома. Джейк судорожно прижался к ней.

— Отдай его, — упырь наступал на них обоих. Светловолосый Палач ссутулился неподалёку, безучастный к происходящему. — Отдай, он мой!

— Пошёл ты на… — указал точный адрес Хром. К его татуировкам добавились новые отметины — глубокие царапины на бицепсе. Он тащил Джейка за собой. Мальчишка отметил — оружие из рук Хрома всё-таки выбили.

— Отдай! — упырь надвигался на них с грацией разозлённой дикой кошки.

«Если он вполовину так опасен, как Палач, которого он назвал Эрихом, мы оба мертвы», — подумал Хром, сделав ещё шаг назад и не отводя взгляд от упыря. А потом он сообразил, что знает его, это был Сидов ненаглядный Лорэлай! Хрому он никогда не нравился, гнильцой от него воняло и от нарисованного.

Во рту сделалось кисло. Хром смачно плюнул в сторону вампира.

Байк недалеко, совсем не далеко; если успеть вскочить в седло — они не догонят…

Ещё десяток шагов.

— Отдай мне мальчишку, — почти пропел Лорэлай, — и я позволю тебе уйти.

В качестве ответа получил полный отчёт о том, что именно он, Хром, делал с матушкой Лорэлая.

— Эрих, — блеснули клыки, — убей его!

Джейк дёрнулся. Хром ущипнул его за ухо.

— Готов?! — не вопрос, утверждение.

«Вот и всё. Но Джейк спасётся».

Хром швырнул мальчишку назад, с пригорка, у подножия которого находился его байк в компании осиротевших машин тех, кто навеки остался среди куч мусора. Сам встал преградой между Лорэлаем и Джейком.

— Беги! Байк там! — заорал Хром. Секунда. Меньше.

Мальчишка помчался, не чуя под собой ног.

Эрих уже здесь. Длинное тощее существо. Сама смерть с волосами цвета соломы и пустым серебристым взглядом.

«Джейк, выживи, мать твою!»

— Лори, — Эрих взял смуглую руку Лорэлая в свою. Тот брезгливо отдёрнулся — с пальцев Эриха капала не только кровь, но мозговая масса, желчь и ещё какая-то гадость, — пойдём отсюда. Домой.

Хром мог бы поклясться, что его голос звучал устало.

— Убей их! — истерично взмахнул руками вампир. Глаза его сверкали.

Хром обернулся. Джейк садился на байк.

Тик-так. Жить — не жить — жить — не жить…

Взревела многоцентнерная машина, Джейк понёсся прямо на Хрома, разбрызгивая из-под колёс стеклянные осколки.

— Прыгай! — звонко крикнул парнишка. Хром прыгнул вперёд и уже в воздухе засомневался — выйдет ли трюк, не плюхнется ли прямо под ноги тварям; или не переедет ли собственный байк — это будет вдвойне смешно…

Кожаное сидение скрипнуло под Хромом.

— Смываемся, — он задышал вновь.

Только через несколько минут Хром осознал, что проклятия Лорэлая стремительно удаляются и стихают, и что в первый раз в жизни не он спас кого-то, а кто-то спас его.

25 глава

Вода хлестала об кафельный пол, похожая на розовое масло. Засохшая кровь отмывалась с некоторым трудом — прежде было легче, с живого тела стираются любые посторонние вещества, теперь же мытьё собственных волос напоминало стирку.

Впрочем, Эриху нравилось ощущение его нового тела. Чистый, как все мёртвое. Чистый, как полагается высшему существу. Грязь может появиться извне, но не изнутри — вот что самое лучшее. Ради этого стоило умереть и возродиться тем, во что превратил его Лорэлай.

Стукнула дверь ванной. Лорэлай встал напротив душевой кабинки и облокотился о мокрую стену, скрестив руки на груди и вперив в Эриха пристальный, едкий, словно концентрированная щелочь, взгляд.

— Почему ты не убил этого чёртового байкера? — внезапно прервал молчание Лорэлай.

Вода затекает в рот. У воды совсем нет вкуса, думает Эрих. Вкус есть только у человеческой плоти, больше ни у чего.

— Я и так убил многих, Лори. Я устал.

— Ложь. Ты не можешь устать. Мёртвые не устают, — напоминание заставило слегка вздрогнуть.

— Не физически. Я против бессмысленной смерти. Это отребье могло причинить зло тебе, поэтому я нейтрализовал их, но тот байкер — он уже не нападал. Только защищал мальчишку.

Лорэлай фыркнул.

— Мальчишка понравился тебе, не так ли? — шум воды почти заглушил вопрос Эриха.

— Предположим, — процедил Лорэлай.

Эрих усмехнулся и продолжал с силой оттирать чужую кровь, прикрыв глаза.

Вдруг его плечи плавно обвили руки Лорэлая, и биолог ощутил, как к его спине прижимается тонкое обнажённое тело.

— Прости, Эрих, я имел в виду, что…

Эрих развернулся к своему созданию, коснулся его лица, немного стыдясь шероховатости собственных ладоней.

— Успокойся, Лори. Всё хорошо. Я всё понимаю. Ты устал, тебе скучно. Я — совсем не тот, кто тебе нужен, и нет ничего зазорного в том, что тебе, наконец, захотелось немного развлечься. Этот мальчик — молодой, красивый, дикий. И ты… Я помню, как страстно и жарко ты исполнял свои арии при жизни. Даже смертельная болезнь не лишила тебя внутреннего огня. Извини, я не смог подарить тебе страсть.

Лорэлай поспешно опустил лицо и дрогнул ресницами. Тушь стекала с них, и Эрих не мог с точностью сказать, что это лишь вода из душа. Он казался ещё более маленьким и уязвимым, чем обычно. Несчастным, как брошенная под дождём кукла.

Биолог обнял притихшего певца, прижал его к себе и погладил по спине.

— Лори… Мой маленький Лори… Зачем ты притворяешься, будто любишь меня до сих пор?

Лорэлай молчал.

— Если бы я мог, я подарил бы тебе того мальчишку…

— Ты мог, но не сделал этого! — вдруг оскалился Лорэлай и, оттолкнув своего хозяина, выскочил из душа. Подхватив и скомкав в руках свою оставленную в углу одежду, он оглушительно хлопнул дверью.

Эрих замер, безучастно отмечая, как барабанит его по загривку вода, температуры которой он не ощущает.

Он не убил того байкера, дабы Лорэлай заполучил мальчишку, потому что… Потому что…

Впрочем, пустое!

Эрих вздохнул — мёртвые лёгкие не нуждались в кислороде, но привычки не так легко забываются.

Лорэлай верен себе. Капризный, требовательный, и рядом с ним Эрих всегда чувствует себя в чём-то виноватым.

Вода скользила по нечувствительной коже со следами от пуль, блёклыми и незаметными — посмертные шрамы затягиваются быстро, если есть питательные вещества и достаточное количество регенерантов. Теперь струи стали совсем прозрачными. Остатки чужой крови вернутся в то самое гнилое канализационное озеро, рядом с которым лежат трупы убитых.

Замкнутый круг. Пищевая цепочка и цикличность мироздания.

Кто-то должен питаться и Эрихом, и пусть этим кем-то будет Лорэлай.

Прохлада отхлынула. Мортэм в который раз вынужденно поднимается из глубин пресного океана забвения, и тут же замирает. Снова смотрят на него эти глаза. Почти чёрные, как крепкий кофе.

Зомби не ведают страха, но где-то в глубине чудится, как сжимается давно мёртвое сердце, эхом отдаётся фантомная боль.

Лорэлай опять стоит перед ним, нервно тиская в пальцах электрошок, позаимствованный у Резугрема, и Мортэм знает — опять будет больно.

Потом будет необходимое количество инъекций регенеранта — вампир уже поставил хромированную коробочку с ампулами в углу, на пол.

Иногда Мортэм ловил себя на мысли, что предпочел бы отказаться от инъекций. Лучше сгнить раз и навсегда, чем ежедневно гнить под действием электрошока.

Зачем Лорэлай пытал его, Мортэм не понимал, темноглазый палач твердил что-то о предательстве, но все системы Мортэма восставали против подобной логики.