Кризис - Александр Хинштейн

Внешне дело обстояло так. К 1995 году денег в бюджете снова не оказалось: S 37 миллиардов доходов против $ 52 миллиардов расходов. Кроме того, шла бездарная война в Чечне, тоже требующая постоянных вливаний.

И тогда крупный бизнес будто бы приходит на помощь стране. Банки выделяют государству крупные кредиты. Но не просто так, а под залог акций важнейших предприятий. Не заплатит казна вовремя долг — заложенные предприятия окончательно перейдут к новым собственникам. Ну а заплатит — значит, все вернется на круги своя.

В общей сложности под залог были отданы госпакеты 12 структур, преимущественно сырьевых: «Сиданко», «Юкос», «Сургутнефтегаз», «Лукойл», «Сибнефть», «Норильский никель». О том, сколь стратегическое значение имели эти компании, говорит один только факт: они формировали 1/5 часть всего бюджета страны.

Рыночная цена 12 гигантов составляла не менее 40 миллиардов долларов, продали же их на круг всего за 1,1 миллиарда.

45 % «Юкоса» достались, например, Ходорковскому раз в 120 дешевле — за $ 45 миллионов. Потанин выложил за контрольный пакет «Сиданко» — $ 130 миллионов, через пару лет он будет оцениваться в 5 миллиардов. А купленную за 100 миллионов «Сибнефть» Абрамович продаст потом государству уже за 13 миллиардов.

Разумеется, когда пришло время платить по счетам, выкупать обратно акции никто у олигархов не стал. Да и как иначе, если под эти цели в бюджете следующего года не было заложено ни рубля.

Залоговые аукционы являлись откровенной, ничем не прикрытой аферой, организованной самим же государством. Все победители были определены заранее, формально проводимые конкурсы напоминали со стороны клоунаду.

За пакет «Норильского никеля» при стартовой цене в 170 миллионов и годовом обороте в $ 1,5 миллиарда, «Онэксимбанк» предложил 170,1 миллиона; «Российский кредит» — 355 миллионов. Выиграл… «Онэксим».

«Сибнефть» оценили в 100 миллионов. Березовский с Абрамовичем надбавили 100 тысяч, а «Инкомбанк» — 75 миллионов. Выиграл… ну, конечно, Борис Абрамович с Романом Аркадьевичем.

То есть правительству было важно не продать свое имущество подороже, а правильно распределить его среди нужных людей, чтобы никто чужой, не дай бог, не затесался.

Да и, говоря начистоту, средства, вырученные от залоговых аукционов, бюджету не сильно требовались. Потому что расплачивались покупатели не своими деньгами, а государственными. Как раз накануне аукционов — само собой, по чистой случайности — Минфин разместил в означенных банках свыше $ 600 миллионов «свободных валютных средств». Эти миллионы-то и вернулись потом обратно в казну, но уже под залог сырьевых гигантов.

Иными словами, банки ссудили государству государственные же миллионы, после чего практически задарма получили бесценные акции: этакий лохотрон, только с о-о-очень большими нулями.

Логики здесь не было ни на грош; даже еврей, торговавший вареными яйцами по цене сырых, имел хотя бы навар.

Давайте упростим эту картину до примитивно-бытового уровня. Допустим, у вас до получки осталось 5 тысяч рублей. С какого-то перепуга вы отдаете их на хранение соседу Моне. А потом предлагаете: дай мне, Моня, 5 тысяч взаймы. Вот тебе ключи от квартиры в залог. Моня, не будь дурак, соглашается.

Итог: у Мони — квартира, у вас — ваши же 5 тысяч… И ведь никто никого не обманул, все по-честному…

«Таким образом, — констатировала в своем отчете Счетная палата, — сделки кредитования Российской Федерации под залог акций государственных предприятий могут считаться притворными, поскольку банки фактически "кредитовали" государство государственными же деньгами».

Залоговые аукционы окончательно довершили перераспределение казенного имущества; то, о чем так долго мечтали либерал-реформаторы, свершилось.

Даже по прошествии многих лет один из идеологов приватизации и главный организатор залоговых аукционов честнейший Альфред Кох продолжает сокрушаться: «…наша ошибка (в проведении приватизации. — Авт.) была связана с закреплением пактов акций в государственной собственности по принципу "как бы чего не вышло"».

Отныне большинство предприятий перешло в частные руки хваленых эффективных собственников, которые, как уверяли наперебой либерально-экономические светила, и станут главным локомотивом экономики. Это они, а не пресловутые красные директора, выведут наконец страну из кризиса.

(Все тот же Березовский похвалялся иностранным журналистам, что 50 % экономики России контролируют теперь 6 финансовых групп.)

Кох Альфред Рейнгольдович (р. 1961) — председатель госкомитета по управлению госимуществом в 1996–1997 гг., главный организатор залоговых аукционов.

Был рекрутирован во власть Чубайсом. После позорного увольнения (его вместе с Чубайсом и другими «приватизаторами» уличили в получении завуалированной взятки от Потанина в виде гонорара за ненаписанную книгу) вновь очутился в эпицентре скандала.

В интервью американской радиостанции WMNB Кох, хихикая, изложил свое видение роли и места России:

«В мировом хозяйстве для нее нет места, не нужен ее алюминий, ее нефть. Россия только мешает, она цены обваливает со своим демпингом. Поэтому я думаю, что участь ее печальна, безусловно… Я не понимаю, чего такого особого в России?.. Это обанкротившаяся страна… Многострадальный народ страдает по собственной вине. Их никто не оккупировал, их никто не покорял, их никто не загонял в тюрьмы. Они сами на себя стучали, сами сажали в тюрьму и сами себя расстреливали. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил… Россия, наконец, должна расстаться с образом великой державы и занять какое-то место в ряду с Бразилией, Китаем, Индией. Вот если она займет это место и осознает свою роль в мировом хозяйстве, тогда от нее будет толк…» Никто из либералов его не осудил. Наоборот, он даже возглавлял потом избирательный штаб СПС

Но время шло, а кризису конца края не было видно. Денег в казне по-прежнему не хватало. (В 1996-м дефицит бюджета составил свыше 13 млрд долларов.) Несмотря на все увещевания, жизнь лучше не становилась. Разве что для олигархов, успешно приватизировавших страну. Вот они-то, да полной грудью, ощущали положительное сальдо реформ.

По степени пышной нескромности эти люди затмили не только легендарный двор Людовика XIV, но и самого «короля-солнца».

Эскадрильи личных самолетов, флотилии яхт, особняки, замки. Дни рождения, например, новые хозяева жизни отмечать предпочитали в самых экзотических уголках планеты, организовывая подвоз гостей чартерными самолетами. К каждому гостю в обязательном порядке приставлялась длинноногая модель; этого добра было просто завались, счет шел на десятки.

Им нравилось соревноваться друг с другом в масштабности и размахе — кто быстрее и причудливее потратит больше денег. Все, чего они желали, любая, даже самая фантастическая прихоть должна была исполняться в момент.

(Один из олигархов, — кажется, Прохоров, — остановившись как-то в средневековом французском замке, захотел повесить там перекладину — для утренней зарядки. Хозяева объяснили ему, что замок — старинный, любые переделки тут невозможны. В итоге перекладина была установлена… за 200 тысяч долларов. Нет ничего дороже здоровья.)

Это был воистину пир во время чумы. В то время, пока горстка людей наслаждалась жизнью, миллионы едва сводили концы с концами.

Экономика страны вновь находилась на пороге катастрофы. Долги бюджета росли ежемесячно. Денег не хватало даже на пенсии и зарплаты. Врачи, учителя, соцработники, военные месяцами сидели на голодном пайке.

Опальный генерал Рохлин на полном серьезе объезжал гарнизоны, подбивая командиров двинуться походом на Москву. В нескольких частях офицеры, отчаявшиеся дождаться получки, демонстративно выгнали на улицы боевые танки. Шахтеры перекрывали Транссиб и Северо-Кавказскую железную дорогу. По всей России гремели митинги и забастовки, причем число их с каждым годом возрастало.

Рохлин Лев Яковлевич (1947–1998) — российский политик и военачальник.

Воевал в Афганистане и Чечне. Как героя войны, его решили рекрутировать во власть — избрали в «тройке» «Нашего дома России» (была тогда такая будто бы правящая партия с Черномырдиным во главе) и даже сделали председателем Комитета по обороне.

С высоты новой должности окопный генерал увидел жизнь совершенно иначе. Участвовать в дальнейшем развале армии он не захотел, был исключен из «НДР», лишен председательского поста и создал оппозиционное «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и науки».

В армии Рохлин обладал авторитетом колоссальным, то есть опасность представлял для Кремля серьезную. Кроме того, именно он инициировал объявление Ельцину импичмента. Специальная комиссия Госдумы приступила к работе в конце июня 1998-го. А в ночь со 2 на 3 июля Рохлин был застрелен у себя дома. Суд решил, что его убила собственная жена. Если даже это и так, лучшего подарка Кремлю трудно было себе представить