Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

- Правильно.

Просто скажи, что здесь бардак, но если твои книги указаны в каталоге Толема, то ты вполне можешь найти что ты ищешь.

Толем - система, которую мы сейчас используем.

Вил и я покажем где хранятся регистрационные книги.

- И другие вещи, - сказал Вил.

- Толем вряд ли охватывает все.

Возможно, чтобы найти некоторые из твоих книг, придется копать глубже. - Он повернулся открыть

дверь.

В итоге, только четыре книги из моего списка нашлись в каталоге Толема.

После этого, мы были вынуждены оставить хорошо организованные части Хранилища.

Вил, казалось, воспринял список в качестве личного вызова, и я, таким образом, много узнал об Архивах в тот день.

Вил показал мне Недействующие Каталоги, Торцовую Лестницу, Нижнее крыло.

Даже в этом случае, в конце четырех часов нам удалось разыскать местоположение только семи книг.

Вила, казалось это расстроило, но я сердечно его поблагодарил, сказав что он показал мне все что нужно чтобы продолжить поиск самостоятельно.

Втечение следующих несколько дней, я провел почти все свое свободное время в Архивах, охотясь на книги из списка Элодина.

Я ничего не хотел больше, чем начать занятия с того, чтобы проявить себя наилучшим образом и был настроен прочитать каждую книгу, которую он дал нам.

Первой была книга о героических путешествиях, которую я нашел весьма увлекательной.

Вторая оказалась довольно плохой поэзией, но она была короткой, и я осилил ее скрипя зубами и иногда закрывая глаз, чтобы не насти ущерб своему мозгу.

Третьей была, тяжело написанная, книга риторической философии, .

Затем настала очередь книги с детальным описанием полевых цветов в северном Атуре.

Руководство по фехтованию с несколькими, скорее сбивающими с толку иллюстрациями.

Другая книга поэзии была тупа как кирпич и даже более невыносима чем первая.

На это ушли часы, но я прочитал их все.

Я даже пошел на то, чтобы сделать заметки на двух из моих драгоценных листков бумаги.

Следующим стал, можно сказать, журнал сумасшедшего.

Хотя это звучит интересно, на самом деле это оказалась лишь головная боль в обложке.

Человек писал неразборчивым почерком, не оставляя промежутков между словами.

Никаких отступов для параграфов.

Никакой пунктуации.

Никакой вменяемой грамматики или правописания.

С этого момента я начал читать поверхностно.

На следующий день, когда столкнулся с двумя

книгами, написанными на модеганском, ряде эссе относительно севооборота и монографии по Винтишской мозаике, я прекратил делать заметки.

Последнюю горстку книг, я просто просматривал, задаваясь вопросом, почему Элодин хотел, чтобы мы прочитали двухсотлетнюю налоговую бухгалтерскую книгу от баронства в Небольших Королевствах, устаревший медицинский текст, и ужасно переведенный моралит.

В то время как, я быстро потерял свое вдохновение за чтением Элодиновских книг, я все еще получал удовольствие от выслеживания их.

Я раздражал уже больше, чем несколько скривов своими постоянными вопросами - кто отвечал за размещение на полках книг?

Где хранятся изречения Винтиша?

У кого были ключи к четвертому подвальному храненилищу свитков?

Куда отправляли поврежденные книги, в ожидании реставрации?

В конце я нашел девятнадцать из книг.

Все кроме "En Temerant Voistra".

И это было не от нехватки усердия.

По моим лучшим подсчетом, все предприятие заняло у меня пятьдесят часов поисков и чтения.

Я явился на следующее занятие Элодина на десять минут раньше, гордый как священник.

Я

принес две свои страницы осторожных примечаний, в стремлении произвести на Элодина впечатление моими преданностью и основательностью.

Все семь из нас собрались для урока перед полуденным звонком.

Дверь в лекционный зал была закрыта, поэтому, мы стояли в коридоре, в ожидании Элодина.

Мы разделили истории о нашем поиске в Архивах и размышляли относительно того, почему Элодин считал эти книги важными.

Фела был скривом в течение многих лет, и то она нашла только семнадцать из них.

Никто не нашел "En Temerant Voistra" или даже упоминание об ней.

Элодин все еще не пришел к тому времени, когда звонок полудня прозвонил, и в пятнадцать минут второго я совсем устав от стояния в коридоре и подергал дверь в лекционный зал.

Сначала ручка не двигалась вообще, но когда я потряс ее в расстройстве, замок повернулся и дверь приоткрылась.

- Я думала она заперта, - сказала Инисса хмурясь.

- Просто заело, - сказал я толкая дверь.

Мы вошли в огромную, пустую комнату и прошли вниз по лестнице к

переднему ряду мест.

На большой грифельной доске перед нами, было написано странным безукоризненным почерком Элодина, лишь одно слово: "Обсудить".

Мы устроились на наших местах и ждали, но Элодина нигде не было видно.

Мы смотрели на доску, затем друг на друга, в недоумении не зная что нам делать.

Взглянув на лица всех, я понял что был не единственным, кто раздражен.

Я провел пятьдесят часов, копаясь с его чертовски бесполезными книгами.

Я сделал свою часть.

Почему его не было чтобы сделать свою?

Семь из нас ждали в течение следующих двух часов, болтая о пустяках, ожидая что Элодин придет.

Он не пришел.

Глава 14

Скрытый Город

В то время как часы потраченные мной впустую в охоте за книгами Элодина, оставили во мне чувство глубокого раздражения, я набрался солидного опыта в работе изучения Архивов.

Самая важная вещь, которую я узнал, состояла в том, что это не просто склад заполненный книгами.

Архив походил на город в самом себе.

У него были дороги и извилистые переулки.

У него были аллеи и дорожки.

Точно так же как город, части Архивов бурлили жизнью.

За рядами столиков в Скрипториуме скривы трудились над переводами или занимались копированием выцветших текстов в новые книги свежими, темными чернилами.

Зал Сортировки гудел от деятельности скривов, которые разбирали и расставляли книги обратно на полки.

Дефекционная оказалась не тем что я думал, слава господи.

Вместо того, это было местом, где новые книги проходили дизинфекцию прежде, чем быть добавленными к остальным.

Очевидно что, куча всевозможных существ любит книги, некоторые из них пожирают пергамент и кожу, другие предпочитают бумагу или клей.

Книжные черви были малой частью из них, и после слушания нескольких историй Вилема, я не хотел ничего другого как вымыть руки.