Грань риска - Робин Кук

— Когда Ким спросила, можно ли доказать теорию отравления, мне пришло в голову взять несколько проб почвы, — сказал Эдвард.

— Я не заслуживаю в этом деле даже мимолетного упоминания, — скромно заметила Ким.

— Вы обе этого заслуживаете, — возразил Эдвард. — Ты и Элизабет.

— Какая ирония судьбы, — задумчиво проговорила Кэндис, — найти полезное лекарство в каком-то комочке грязи.

— Нет, в самом деле, — подхватил Эдвард. — Многие важнейшие лекарства были найдены в грязи. Например, цефалоспорины или циклоспорин. Но в данном случае ирония заключается в том, что это соединение пришло к нам прямиком от дьявола.

— Не говори так, — попросила Ким. — От таких слов у меня по спине мурашки бегут.

Эдвард издевательски рассмеялся. Указывая на Ким пальцем, он объявил, что временами она подвержена припадкам суеверия.

— Между прочим, мне тоже не нравятся подобные ассоциации, — признался Стентон. — Я бы лучше сказал, что это соединение послано нам самим небом.

— Лично меня ассоциации с ведьмовскими процессами нисколько не шокируют, — возразил Эдвард. — Они мне даже нравятся. Хотя наша находка не сможет оправдать двадцати казненных по невежеству людей, но она поможет достойно отнестись к их памяти и постигнуть смысл их жертвы.

— Казнены были двадцать один человек, — поправила Ким. Она объяснила присутствующим, что историки просмотрели смерть Элизабет.

— Меня вряд ли взволновало бы, даже если бы история открытия соединения восходила к временам Всемирного потопа, — проговорил Стентон. — Похоже, что вы совершили очень важное открытие. Что вы собираетесь делать дальше?

— Именно по этой причине я и хотел тебя увидеть, — ответил Эдвард. — Как ты считаешь, что мы должны делать дальше?

— Я уже говорил тебе, что надо делать, — сказал Стентон. — Мы должны организовать компанию и запатентовать ваше и родственные ему соединения.

— Ты действительно думаешь, что это может принести нам миллиард долларов? — вновь поинтересовался Эдвард.

— Я знаю, что говорю, — парировал Стентон. — В этом-то я кое-что понимаю.

— Ну, тогда давай сделаем это, — согласился Эдвард. — Давай создадим компанию, то есть начнем заниматься делом вплотную.

— Мне кажется, что ты говоришь серьезно. — Стентон пристально посмотрел в глаза Эдварду.

— Клянусь Богом, я абсолютно серьезен, — подтвердил Эдвард.

— Отлично, но для начала нам нужно несколько имен, — продолжал Стентон. Из внутреннего кармана пиджака он достал маленький блокнот и авторучку. — Нам нужно название лекарства и имя для самой компании. Может быть, следует назвать лекарство «сомой», как в том достопамятном романе.

— Лекарство, которое называется «сома», уже существует, — возразил Эдвард. — Как насчет того, чтобы назвать его «омни», учитывая, что оно способно действовать во многих областях клинической медицины.

— «Омни» не звучит как название лекарства, — сказал Стентон. — Это слово больше подходит для названия компании: «Омни фармасьютикал». Вот как мы могли бы назвать нашу компанию.

— Мне нравится такое название, — поддержал Эдвард.

— А что, если лекарство мы назовем «ультра»? — предложил Стентон. — Мне кажется, что такое название хорошо прозвучит в рекламе.

— Звучит действительно хорошо, — согласился Эдвард.

Мужчины посмотрели на женщин, ожидая, как те отреагируют на их разговор. Кэндис, как оказалось, не слушала Стентона, и ему пришлось повторить ей названия. После этого она нашла их восхитительными. Ким слушала разговор мужчин, но у нее не оказалось своего мнения, она не слишком задумывалась над содержанием дискуссии. В поведении Эдварда не чувствовалось никакого смущения, хотя он вторгся в область бизнеса, совершенно ему незнакомую.

— Как много денег ты сможешь изыскать? — спросил Эдвард.

— Как, по-твоему, сколько времени еще пройдет, прежде чем вы сможете выставить на рынок это новое лекарство? — ответил Стентон вопросом на вопрос.

— На это я вряд ли смогу сейчас ответить, — задумался Эдвард. — Более того, у меня нет никакой уверенности, что это соединение станет лекарством и когда-нибудь попадет на рынок.

— Это я понимаю, — согласился Стентон. — Я просто интересуюсь, на что надо рассчитывать в лучшем случае. Я знаю, что средний срок от открытия нового потенциального лекарства до его утверждения министерством лекарственных препаратов и пищевых продуктов и начала коммерческого производства составляет двенадцать лет. Эти работы и само утверждение стоят около двухсот миллионов долларов.

— Мне не нужно двенадцати лет, — сказал Эдвард. — И двухсот миллионов, чтобы довести молекулу до ума, мне тоже не нужно.

— Так ясно же, что чем короче период изыскательских работ и чем меньше мы затратим на это, тем больше денег мы заработаем сами.

— Это и мне понятно, — произнес Эдвард. — Если честно, то мне вовсе не хочется терять мои деньги.

— Как ты думаешь, сколько денег тебе потребуется? — спросил Стентон.

— Мне нужна первоклассная лаборатория. — Эдвард начал размышлять вслух.

— Чем тебя не устраивает лаборатория, которая есть у тебя сейчас? — поинтересовался Стентон.

— Эта лаборатория принадлежит Гарвардскому университету, — ответил Эдвард. — Я не должен заниматься проектом «Ультра» в гарвардской лаборатории, ибо это противоречит некоторым пунктам договора, который я подписал при моем вступлении в должность.

— Это создаст нам какие-то проблемы? — спросил Стентон.

— Не думаю, — возразил Эдвард. — Договор касается открытий, сделанных в рабочее время и с использованием оборудования, принадлежащего Гарварду. Я могу оспорить это и сказать, что открыл «ультра» в свое свободное время, и в принципе это будет правдой, хотя предварительное разделение и некоторые синтезы я делал во время работы. Как бы то ни было, но мои исходные позиции таковы, что я не очень опасаюсь мелких юридических нарушений. В конце концов, я не продавался в рабство Гарвардскому университету.

— Что ты можешь сказать о периоде исследовательской работы? — продолжал расспросы Стентон. — Насколько ты сможешь его укоротить?

— Намного, — заверил Эдвард. — Самое потрясающее в «ультра» — его нетоксичность. Это меня очень впечатлило. Он невероятно безвреден. Думаю, что один только этот факт заставит Комитет по лекарствам и пищевым продуктам ускорить свое решение, так как именно токсичность соединений является главным камнем преткновения при утверждении некоего соединения как лекарственного препарата.

— Ты хочешь сказать, что в данном случае принятие решения можно ускорить на несколько лет? — уточнил Стентон.

— Без всяких сомнений, — ответил Эдвард. — Исследования на животных можно будет провести очень быстро; если не выявится токсичность соединения, тогда клиническую часть испытаний тоже можно будет провести очень быстро, объединив второй и третий этапы этих исследований по стандартной методике Комитета по лекарствам и пищевым продуктам. В случаях низкой токсичности эти исследования проводятся по укороченной программе.

— Укороченная программа предусмотрена для лекарств, предназначенных для лечения угрожающих жизни состояний, — пояснила Ким. Работая в отделении интенсивной терапии, она кое-что слышала об испытаниях новых лекарственных препаратов.

— Если «ультра» окажется эффективным при депрессии, а я думаю, что так оно и будет, — продолжал Эдвард, — то я уверен, мы можем подогнать нашу программу под испытания лекарства, предназначенного для лечения серьезного заболевания.

— Кстати, как насчет Западной Европы и Азии? — спросил Стентон. — Для того, чтобы продавать там лекарство, не обязательно иметь сертификат Комитета по лекарствам и пищевым продуктам.

— Верно, — подтвердил Эдвард. — Соединенные Штаты не исчерпывают собой фармацевтический рынок.

— Вот что я тебе скажу, — заявил Стентон. — Я могу легко изыскать четыре-пять миллионов, не уменьшив ни на йоту своих прибылей, так как такие деньги найдутся в моих личных ресурсах. Этого не слишком мало?

— Просто фантастика! — обрадовался Эдвард. — Когда мы можем начать?

— Завтра, — ответил Стентон. — Я начну изыскивать деньги, заниматься организацией и юридическим оформлением корпорации, а также примусь за подготовку патентов.

— Ты думаешь, нам удастся запатентовать ядро молекулы? — спросил Эдвард. — Я бы хотел, чтобы мы запатентовали все лекарства, в формуле которых будет содержаться это основное ядро.

— Этого я пока не могу сказать, но узнаю, — пообещал Стентон.

— Пока ты будешь заниматься финансовыми и юридическими вопросами, — предложил Эдвард, — я примусь за организацию лаборатории. Первый вопрос: где ее разместить? Я бы хотел, чтобы она находилась где-то поблизости, так как я буду проводить там очень много времени.