Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы - Герберт Фейс

class="p1">Что касается продолжающейся войны, появилось чувство — что бы еще ни случилось, теперь мы имеем средство обеспечить ее быстрое завершение и спасти жизни тысяч американцев. Что касается будущего, в жизнь вошло нечто большое и нечто новое, что окажется более важным, чем открытие электричества или какие-либо иные большие открытия, которые столь сильно повлияли на наше существование.

Полученные результаты вполне могут быть названы беспрецедентными, великолепными, прекрасными, поразительными и ужасающими. Никогда прежде не появлялось созданное человеком устройство такой поразительной мощности. Световые эффекты не поддаются описанию. Вся местность была залита ослепительным светом, интенсивность которого во много раз превосходила свет полуденного солнца. Он был золотым, пурпурным, фиолетовым, серым и голубым. Был освещен каждый пик и ущелье горного хребта с такой четкостью и красотой, что представить это было просто невозможно; и чтобы это можно было понять, необходимо было это увидеть своими глазами. Это была красота, о которой мечтают великие поэты, но описывают ее блеклым языком, не отражающим действительность. В первые 30 секунд после взрыва плотная стена воздуха сносила людей и предметы; и почти сразу же за ней распространился сильный ужасный, словно предупреждавший о дне Страшного суда, рев, который заставил нас почувствовать себя жалкими созданиями под ударами сил, которыми прежде повелевал только Всемогущий Бог. Недостаточно слов, чтобы рассказать тем, кто не присутствовал при этом, о физических, ментальных и психологических последствиях взрыва. Для того, чтобы понять это, надо было присутствовать при этом». (На этом заканчивается рассказ генерала Фаррела.)

12. Мои (генерала Гроувза) впечатления о самых впечатляющих моментах ночи таковы.

Проспав около часа, я встал в 01 ч. 00 мин., и с этого времени был неотступно вместе с доктором Оппенгеймером до 5 часов утра. Естественно, он был очень нервным, хотя мысль его работала как всегда эффективно. Я был занят тем, что старался оградить его от назойливых советов его помощников, находившихся в возбужденном состоянии и нервничавших из-за погодных условий. В 3 ч. 30 мин. мы приняли решение, что мы можем взорвать заряд в 5 ч. 30 мин. К 4 часам дождь прекратился, но все небо было закрыто тучами. Наше решение крепло по мере того, как время шло. В течение этих часов мы неоднократно выходили из контрольного пункта во мрак ночи взглянуть на звезды, чтобы понять, не становится ли та или иная из них ярче и заметнее. В 5 ч. 10 мин. я оставил доктора Оппенгеймера одного и вернулся на главный наблюдательный пункт, который располагался в 17 тыс. ярдах от места взрыва.

Приблизительно за две минуты до запланированного взрыва весь персонал лег лицом вниз ногами к эпицентру взрыва. Когда по громкоговорителю с контрольного пункта, расположенного на расстоянии 10 тыс. ярдов, сообщили об оставшемся до начала испытания времени, установилась полная тишина. Доктор Конант сказал, что он никогда не представлял, что секунды могут тянуться столь долго. Многие из людей в соответствии с приказами попытались прикрыть глаза тем или иным способом. Потом была эта невероятная, не имевшая аналогов, световая вспышка. Мы все перевернулись на живот и посмотрели через темные очки на огненный шар. Сорок секунд спустя ударила взрывная волна, и послышался звук взрыва, которые уже не могли испугать нас после того, как мы были ослеплены этим небывалой интенсивности светом. Доктор Конант подполз к нам, и мы пожали друг другу руки, обменявшись поздравлениями. Доктор Буш, который оказался рядом с нами, поступил так же. Чувство всех присутствовавших прекрасно описал генерал Фаррел, это было чувство глубокого трепета. Конант, Буш и я испытали еще более сильное потрясение, осознавая, что ожидания тех, кто начинал и вел этот геркулесов проект, сбылись. Я лично подумал о Жане Блондене, который пересек Ниагарский водопад по канату, вот только для меня переход по туго натянутому канату продолжался почти три года, и о своей уверенности в том, что такое предприятие было возможным и что мы осуществим его.

13. Большая группа наблюдателей размещалась в 27 милях к северу от места взрыва. Прилагающийся меморандум написан вскоре после произведенного взрыва доктором И. О. Лоуренсом, который представляет особый интерес.

14. В то время как генерал Фаррел ожидал в полночь в Альбукерке, в 120 милях от испытательного полигона, коммерческий самолет, летевший в Вашингтон, он подслушал разговор нескольких служащих аэропорта, которые обсуждали свое впечатление от взрыва. Один рассказал, что он находился на парковке; кругом была сплошная темнота. Затем вся южная часть неба осветилась, как будто взошло яркое солнце; было светло несколько секунд. Другой служащий заметил, что если несколько авиабомб могли произвести такой эффект, то, наверное, было бы ужасно, если бы их сбросили на город.

15. Мой офицер связи на базе ВВС в Аламогордо, в 60 милях от полигона, подал следующее донесение:

«Произошла яркая вспышка света, которая осветила всю северо-западную часть неба. В ее центре поднялся большой столб дыма. Первоначальная вспышка потухла, затем приблизительно в том месте, где она произошла, возник огромный огненный шар, сильно напоминавший восходящее солнце, поднявшееся над горой. Он просуществовал приблизительно 15 секунд, потом потух, и небо приняло обычный вид.

Затем почти немедленно третья, но гораздо меньшая, вспышка и столб дыма беловато-оранжевого цвета появились в небе, освещая его в течение около 4 секунд. Во время первой вспышки местность была освещена настолько ярко, что вполне можно было читать газету. Вторая и третья вспышки были меньшей интенсивности.

Мы находились на застекленной контрольной вышке в 70 футах над землей и не почувствовали никакой ударной волны. Не наблюдалось заметного сотрясения земли, хотя сообщения, поступившие в следующие сутки, указывали на то, что все слышали звук взрыва и почувствовали легкое землетрясение».

16. Я не писал отдельного доклада для генерала Маршалла, поскольку я предполагал, что Вы захотите показать ему этот меморандум. Я проинформировал нужных людей о наших результатах. Лорд Галифакс после беседы с господином Харрисоном и со мной заявил, что он не отсылал полный отчет правительству. Я проинформировал его, что отошлю этот документ Вам и что Вы, возможно, покажете его соответствующим британским представителям.

17. Мы осознаем, что наша реальная цель все еще стоит перед нами. Провести испытания в боевых условиях в войне с Японией — вот что нам необходимо.

18. Позвольте выразить Вам глубокую благодарность за Вашу поздравительную телеграмму, адресованную всем нам, и за Вашу поддержку и доверие во время работы над проектом под моим руководством.

19. Я уверен, что полковник Кайл сохранит эти бумаги с присущей ему ответственностью.

Л. Р. Гроувз

Стимсон сразу же попросил о встрече с президентом. Она была назначена на половину четвертого в этот же день. В перерыве Стимсон рассказал Маршаллу об основных