Селфи на фоне санкций - Анна Пейчева

– Шура, а какой лак на ногтях у тебя красивый, как же я сразу не заметил!

Сразу чувствуется – супруга-модель приучила его обращать внимание на такие нюансы. Я самодовольно растопырила пальцы, до этого крепко сжимавшие руль.

– Спасибо, мне тоже нравится! А ты знаешь, что это самая настоящая контрабанда?

– Да ну?

– Ну да. Мне маникюрша в салоне сначала предложила выбрать что-нибудь из отечественных лаков. Так такие отвратительные оттенки были, скучные, блеклые, брр!

Он сочувственно, хоть и довольно лицемерно, помычал.

– Я ее спрашиваю: а где же нормальные фирмы, американские? – Я убавила громкость радио. – А маникюрша отвечает: приходила неделю назад комиссия из районного отделения Роспотребнадзора и изъяла все иностранные лаки как несоответствующие стандартам и опасные для здоровья клиентов. Представляешь, беспредел какой?

Вася осуждающе покачал головой.

– Я уверен, что они не имели права ничего изымать.

– Да кто же с ними спорить будет, это же чиновники! – воскликнула я. – Малый бизнес типа салонов красоты и так еле-еле держится на плаву, никак нельзя с властями ссориться. Пришлось безропотно отдавать все запасы. Вот тётки из Роспотребнадзора на халяву разжились санкционной косметикой!

– Это точно, – согласился Вася, закуривая и даже не спрашивая у меня разрешения. – В магазин они теперь и дорогу забудут.

– Да, так вот, маникюрша тайком принесла из дома свою коллекцию французских лаков и предлагает их особо настойчивым клиентам, – продолжала я. – Открой окно пошире, пожалуйста! Задымил весь салон! Мне она два варианта показала, "Рассвет над Сеной" и "Осень в Булонском лесу", я выбрала второй.

– Я бы назвал этот цвет не "Осень в Булонском лесу", а скорее "Пожар на автозаправочной станции", – оценил яркость лака Василий. Я предпочла расценить эти слова как похвалу.

Самый приятный этап в любом ремонте – это поход по магазинам. Причем совершенно не важно, что именно вам нужно купить: два километра металлопластиковых труб, коврик для ванной или, скажем, унитаз. Вы с важным видом прогуливаетесь перед выставленными образцами, неторопливо обсуждаете с продавцом достоинства каждого из них, из динамиков под потолком доносится приятная ненавязчивая музыка, а в сумочке приятно похрустывают банкноты.

В такие минуты я чувствую себя даже лучше, чем когда примеряю новую одежду. Стеновые панели, стоящие столько же, сколько стоит, допустим, хорошая юбка, прослужат вам верой и правдой многие годы; объем стены не меняется со временем – чего нельзя сказать о ваших бедрах.

Мы выбрали стеновые панели, на которых были нарисованы маленькие тропические птички.

– Нужно как-то развеселить твою старую кладовку, а то она буквально веет стариной, – глубокомысленно заметил Василий.

И снова-здорово.

– Эх, Вася, Вася. Это не кладовка "веет стариной". Это ОТ кладовки веет стариной, чувствуешь разницу?

Вася, как всегда, был непробиваем.

– Затхлостью от нее веет, вот это я чувствую точно. А ты, Шура, хоть и разбираешься в нюансах русского языка, в бытовом плане совершенно беспомощна. – Он сунул руку в мою тележку. – Вот посмотри, что за люстру ты для ванной выбрала! Хрустальные цацки длиной сантиметров тридцать. Потолок-то там низкий, у тебя эти бирюльки на голове лежать будет.

Упс. Ошибочка вышла. Пришлось поменять на простой – белый и плоский – светильник. Также в нашем чеке фигурировали: огромное количество водопроводных деталек; стеновые панели; коврик цвета золотого морского песка; линолеум; унитаз; незамысловатая душевая кабина; и (ура! весьма своевременно, а то накопилась уже целая куча грязной одежды) стиральная машина. Всё недорогое – тратиться не имело смысла, дача же готовилась на продажу. Хотя я вдруг осознала, что всё реже задумываюсь о заветной двушке в новостройке.

Заказав на завтра доставку, мы отправились в "Английскую пекарню". По дороге я купила Василию алюминиевую банку петербургского пива (патриотичный выбор, не так ли?). Мой коварный план состоял в том, чтобы Вася под воздействием легкого алкоголя расслабился и хоть немного рассказал мне о своей жене – почти уже бывшей. Естественно, меня прямо-таки распирало от любопытства.

Однако обычно открытый и разговорчивый Василий молча курил на пассажирском сиденье, почти не притрагиваясь к пиву и глядя в окно на строгий Каменноостровский проспект. Впрочем, сейчас – в соответствии с распоряжением губернатора – сдержанная Петроградская сторона была сама на себя не похожа. "Город над вольной Невой" всю свою "вольность" где-то растерял.

Как и возжелала Раиса Романова, "праздник урожая" развернулся на полную катушку. На тротуаре в самых неожиданных местах были расставлены нелепые пластиковые тыквы. На изысканных кованых балконах девятнадцатого века болтались гирлянды – о боже – из искусственного лука и чеснока. Между элегантными старинными зданиями были растянуты плакаты с цветными надписями: "Наша сила в помидорах!", "Наши кабачки длиннее заграничных!", "Наши яйца крупнее иностранных", "Родные огурцы лучше буржуйской косметики!" и "Ответим на западную наглость антисанкциями!". Вместо ожидаемого всплеска патриотизма, всё это вызывало приступ непереносимого стыда за родной город. Пешеходы, спотыкаясь о толстые фальшивые тыквы, старались лишний раз не поднимать глаза.

– Ты посмотри, какая пошлость, – пораженно сказала я, притормаживая возле огромной фотографии фальшиво улыбающейся Изольды, держащей в одной руке игрушечный герб Петербурга, а в другой – помаду с лейблом "Нашей Маши". Подпись под фотографией гласила: "Наша помада не содержит лягушачьего сала!"

– Не спорю, – со вздохом отозвался Василий, глотнув пива из банки. – Клава никогда не умела выбирать достойные проекты.

– Погоди, какая Клава? Твоя бывшая жена? – не поняла я. – Тут же Изольда на постере. Я эту так называемую "патриотку" везде узнаю.

– Изольда – это Клавин псевдоним, – мрачно объяснил Василий. – Вот эта женщина с лягушачьей помадой – моя жена. Клавдия по паспорту. А Изольдой она стала не так давно.

Я едва не врезалась в задний бампер впереди идущей машины. Вот так новости! Я, конечно, уже знала, что Васина супруга – модель. Но чтобы такого уровня! Я думала, она для каталогов снимается или, скажем, йогурт рекламирует. А оказывается, Клава – это сама Изольда! Нет, ну теперь, понятно, почему они развелись, это совершенно разные люди. Хотя как Вася мог расстаться с самой настоящей моделью? Особенно сейчас, когда её карьера на взлёте!

В голове образовалась некая каша вместо мыслей. Вася молча пил пиво, я время от времени открывала рот, чтобы что-нибудь сказать, но потом, не вымолвив ни слова, его закрывала.