Молотов. Второй после Сталина - Лазарь Каганович

Если Арнольдова мы сняли с поста начальника Управления эксплуатации, то Лившиц, бывший троцкист, был заместителем наркома. Он так рьяно выступал против «предельщиков», внешне проявлял себя энергично в работе, что мы поверили в его честность. Точно так же можно сказать о Томленове, которого я сам выдвинул начальником Паровозного управления. Это был высококвалифицированный инженер, коммунист. Сын машиниста, сам машинист, учился при Советской власти, был ранее секретарем уездного комитета партии. Я к нему хорошо относился и даже надеялся вырастить из него крупного руководителя, но оказалось, что, будучи командирован в 1929 году в Японию, он дал волю своему «молодому темпераменту», увлекся японкой. Атам появился ее якобы муж, а на деле разведчик. Он пригрозил Томленову арестом, скандалом, а когда явился второй разведчик, предложивший свои услуги уладить все дело, лишь бы Томленов дал расписку информировать японскую разведку, «помучился», как он сам потом признался, и согласился. Так он стал японским разведчиком, а троцкисты «облагородили» его своей «идеологией». Он не ограничивался уже информацией, а вредил. А как начальник Паровозного управления, он уже не только сам вредил, а навербовал немало помощников себе.

По данным следственных и судебных органов я осветил в докладе на Пленуме ЦК о вредительстве в паровозном и вагонном, путевом хозяйствах, о вредительстве в строительстве и реконструкции железнодорожного транспорта, о необходимых мероприятиях по искоренению вредительства и о ликвидации последствий вредительства, особенно об обеспечении безопасности движения. Я доложил Пленуму ЦК факты организации вредителями, шпионами и троцкистами крушений, в особенности пассажирских поездов, с большими человеческими жертвами, об улучшении дела подбора и воспитания кадров, особенно связанных с движением поездов, о работе политотделов, об усилении бдительности коммунистов, и особенно руководящих работников.

В своем докладе на активе я доложил обо всех вопросах, обсуждавшихся на Пленуме ЦК, и больше всего, конечно, об уроках вредительства, диверсий и шпионажа япононемецко-троцкистских агентов на железнодорожном транспорте.

В то же время я предупреждал от легковесных обвинений и перестраховки. «Проявление политической бдительности, — говорил я, — отнюдь не означает „лови каждого". Вот не понравился нос такого-то, он его считает вредителем, или сказал человек что-нибудь не так- его объявляют вредителем, он был знаком с троцкистом- его самого объявляют троцкистом, хотя оснований для этого нет».

Надо, однако, сказать, что эти и многие другие такие же предупреждения не предотвратили ошибки, перегибы, а в дальнейшем грубые извращения, которые, к великому сожалению, имели место. В этом вина не только органов НКВД и судебноследственных органов, но и наша — руководящих деятелей. Нажимая на бдительность, мы вовремя не приняли необходимых мер против перегибов, превышения власти и злоупотребления этой властью.

Однако грубую ошибку совершают те, которые по случаю того, что пострадали и некоторые невиновные, делают вывод о том, что вся борьба с вредителями, шпионами, в том числе и из троцкистского лагеря, была якобы неправильной. Это есть попытка опорочивания всей революционно-классовой Ленинской линии партии за сохранение Советской власти и курса на строительство и победу социализма в борьбе с его врагами. Не так легко преодолеть вредительство, диверсии и шпионаж на транспорте, так же как и в других отраслях хозяйственной и государственной деятельности. Еще в 1927 году при обсуждении на Пленуме ЦК уроков шахтинского вредительства Генеральный секретарь ЦК партии И.В. Сталин предупреждал о том, что вредительство будет и впредь, пока существует капиталистическое окружение.

Новое в нынешнем вредительстве то, что в связи с изменением обстановки меняются и персоны этого вредительства. Сейчас основными кадрами и «активом» вредительства являются троцкисты и «правые». Но это не меняет дела. «Ленин и Сталин, — говорил я, — не раз предупреждали нас, что люди, вступившие на путь борьбы с партией, — троцкисты, „правые", „право-леваки" и все другие оппортунистические элементы, которые к ним примыкали, — в своем развитии должны неизбежно скатиться в большинстве своем в лагерь империализма. Мы видим сейчас, что они скатились в лагерь оголтелого фашизма, стали наемной агентурой фашистских контрразведок. Вот почему сейчас самое важное не столько в констатации этого, сколько в том, чтобы мы не допустили впредь такого вредительства, чтобы мы противопоставили свою большевистскую бдительность и решительность в борьбе с врагами.

Мы должны устранить допускаемые перегибы и ошибки, мы должны ликвидировать все те недостатки, которые позволили врагам орудовать у нас, в особенности на железнодорожном транспорте. Враги знали, — говорил я, — что такое железнодорожный транспорт для войны. Вот почему на железнодорожниках лежит особая ответственность перед Родиной, перед страной. Мы не должны допускать промедления в ликвидации последствий вредительства».

Деловые совещания, проведенные на политической основе после Пленума, сыграли большую роль в непосредственной ликвидации последствий вредительства и в выполнении второго и третьего пятилетних планов, что особенно важно было в подготовке к защите нашей Родины.

О «растерянности Сталина» в начале войны

.. Период 1941–1945 годов в истории нашей партии и Родины был героическим периодом борьбы не на жизнь, а на смерть со злейшим врагом всего человечества и нашей Родины за само ее существование, за саму жизнь всех народов Советского Союза, за их завоевания в Великой Октябрьской социалистической революции, за их свободу и национальную независимость против порабощения и уничтожения немецким фашизмом. Это был период тяжких испытаний и боев, величайшего напряжения всех физических и моральных сил рабочего класса, колхозного крестьянства, советской интеллигенции, трудящихся всех национальностей и проявления ими на фронте и в тылу самопожертвования, храбрости, героизма.

Преодолев тяжкие испытания и отступления на первом этапе войны, Советский народ во главе с Великим русским народом набрал силы и вышел Победителем!

Об Отечественной войне написано много замечательных страниц историками, мемуаристами и писателями. Независимо от тех или иных неточностей и даже неправильностей в освещении отдельных моментов, в том числе Великой роли Сталина как организатора Победы, они в основном глубоко освещают факты Отечественной войны и отражают героизм миллионов бойцов всех народов Советского Союза на фронте и в тылу.

Надо отдать должное значительной части наших военных товарищей, которые, к их чести и старательности, осветили героизм нашей славной, родной Советской армии более полно, чем это сделали гражданские работники и борцы в деле освещения героизма рабочих и работников промышленности, транспорта, колхозников в сельском хозяйстве и во всех других видах труда, самоотверженно и героически обеспечивших нашу армию и победу. Вот почему каждый из нас в меру своих сил, памяти и наличных материалов должен осветить как умеет опыт борьбы за Победу.

Мы боремся за мир между народами, но нам надо всегда помнить, что история не исключает того, что этот опыт может еще понадобиться.

Как член Политбюро ЦК и член Государственного Комитета Обороны, принимавший участие в разработке и решении основных вопросов организации военного отпора и разгрома фашистских захватчиков, я видел, как концентрировались в единый мощный кулак все силы партии во главе с ее Ленинским Центральным Комитетом и Политбюро, силы Советов — от сельских, городских до Верховного Совета, Советского Правительства, министерств и их органов, профсоюзов- самой широкой массовой организации рабочего класса, правлений колхозов, Коммунистического союза молодежи и всех революционных общественных организаций трудящихся всех национальностей, мужчин и женщин Советского Союза. Такого соединения, концентрации усилий, энергии, воли, патриотического героизма не знала ни одна страна.

Первые месяцы войны, когда по известным причинам, и прежде всего вероломной неожиданности нападения врага, наши войска вынуждены были отступать, вызывают особенно много споров и толков. Я ни в коей мере не согласен с теми, кто изображает дело так, будто руководство партии и Правительства и лично Сталин не предвидели войны и якобы не готовили страну к войне.

Если допустить, что было преувеличение осторожности во избежание провокации, то это только подтверждает факт, что наша социалистическая страна и ее руководство вели честную политику мира и соблюдали верность международным договорам. Это не исключает, что в расположении наших войск и их готовности к активному отпору могли быть ошибки, могли быть недоделки и в чисто военных мероприятиях, которые, естественно, волновали Сталина, особенно первые дни войны.