Огонь души (ЛП) - Фанетти Сьюзен

Очевидно, слуги знали ее тело лучше, чем она сама, потому что в последнее время Астрид не думала о своей крови. С тех пор как Леофрик начал оставлять в ней свое семя, она была у нее дважды, и Астрид позволила себе не думать об этом. И теперь вопрос снова возник в ее голове.

Она беременна?

Ее мать была целительницей, но не повитухой, и в любом случае, у Астрид не было с ней такой близости. Как у женщины, у нее не было интереса искать познаний о таких вещах. Она видела роды, и они были кровавыми и полными криков. Но она мало что знала о том, что происходило раньше, за исключением того, что кровь женщины останавливалась, когда ребенок был внутри — и, казалось, выходила вместе с ним.

Ее рот снова наполнился слюной, и она вырвалась из рук Леофрика. Комната закружилась, Астрид рванулась к ночному горшку и опорожнила в него желудок. Вчерашний день был голодным, так что ее вырвало одной слюной.

Леофрик стоял позади нее, склонившись над ней, поглаживая ее спину, откинув ее волосы назад и удерживая их.

— Любовь моя, любовь моя, любовь моя, — бормотал он, осыпая поцелуями ее плечи и шею. — Любовь моя.

Она была беременна. Она станет матерью и никогда больше не будет Девой-защитницей.

Когда эта правда окончательно утвердилась в ее сердце, слезы, которые она едва удержала ранее, снова хлынули из глаз. Астрид уронила горшок, положила голову на кровать и заплакала.

— oOo~

Позже в тот же день, когда Астрид почувствовала себя лучше и взяла себя в руки, она впервые вошла в большой зал. Он очень отличался от больших залов Гетланда, Карлсы или любого другого дома, это не было длинным уютным зданием, заполненным людьми и животными. Зал был даже просторнее, чем зал в эстландском замке, и казался ей холодным и суровым, несмотря на огромные костры и гирлянды темной зелени, длинные столы, заваленные яствами и окруженные красивыми людьми в красивых одеждах.

Под руку с Леофриком, одетая в новое платье из тяжелого рубиново-красного шелка, без кожаного корсета, но все же с бриджами и сапогами, скрытыми под ним, она держала спину прямо и голову — высоко поднятой. Целая армия богато одетых мужчин и женщин стояла и смотрела, как она идет через зал к его более высокой части, похожей на помост, где был приготовлен меньший и гораздо более величественный стол. Она стоял лицом к остальной части зала.

Астрид видела, что многие из этих людей шепчутся и стараются это скрыть. Она знала, что была источником непристойных сплетен — диким существом, которое присвоил и которого приручил сын короля. Она была чужда всем их обычаям — дикарь, зверь, монстр, которого пытали в темнице, а теперь он был одет в шелка и рубины и шел к королевскому столу под руку с принцем.

Теперь она хорошо владела языком и с каждым днем все лучше. Она знала достаточно слов, чтобы понять сказанное. Поэтому она улыбнулась, когда Леофрик подвел ее к стулу, и принялась искать лица тех, чье осуждение не было так хорошо скрыто. Она постаралась встретиться с ними взглядом и удержать его. Все отвели глаза.

Заиграла музыка — струны, без ритма и мелодии, переливы, которые звучали для нее как плач кошек.

У стола уже стояли Эдрик, друг Леофрика Дунстан и его молодая жена Уинифред. Астрид нравился Эдрик, и он, казалось, принял ее. Он терпеливо беседовал с ней и помогал ее обучению.

Она несколько раз встречалась с другом Леофрика и его женой, но не знала их хорошо. Дунстан произвел на нее хорошее впечатление — он был красив и обладал хорошим чувством юмора. Его жена всегда молчала. Как и многие богатые женщины здесь, она, казалось, умела только носить одежду.

Астрид не очень хорошо умела носить одежду. Лиф платья совсем не позволял дышать, а руки были почти привязаны к бокам. И голова у нее от всех этих булавок чесалась.

Эльфледа настояла на том, чтобы вплести ей в волосы темные листья и рубины. Астрид подумала, что это глупо, и уступила только потому, что ее новая подруга казалась очень настойчивой, но теперь увидела, что все женщины были одеты и украшены так же.

У стола стоял епископ. Леофрик подготовил ее к встрече с ним, настояв на том, что в этот день необходимо и его присутствие. Поэтому Астрид решила, что будет держаться на другом конце стола и не вонзит свой кинжал ему в глаз на их пиру, перед людьми короля. Но она не станет терпеть его.

Астрид пристально смотрела на священника, пока он не отвел взгляд.

Музыка изменилась, стала более торжественной, и в комнату вошел отец Леофрика, одетый в замысловатый камзол поверх бриджей и дублета, с высокой короной на голове. Леофрик и Эдрик тоже носили короны, но, хотя и были одеты элегантно, плащи из золотых нитей и пятнистого белого меха не носили.

По всему залу женщины и мужчины преклонили колени. Даже Леофрик и Эдрик. Леофрик легонько потянул ее за рукав, и Астрид попыталась сделать то, что должна.

Эльфледа пыталась научить ее этому реверансу, но это оказалось сложнее, чем она думала. От мужчин требовалось лишь опуститься на одно колено. Это она могла бы сделать — не по своей воле, но, по крайней мере, с некоторой грацией. Но женщин заставляли крутить ногами и чуть ли не сидеть на них.

Это было выше ее сил, она пошатнулась и упала бы, если бы не поддерживающая рука Леофрика.

Король заговорил, приветствуя всех за трапезой, а епископ, одетый в золото, почти такой же величественный, как и король, заговорил об их боге. Затем, наконец, король сел, и все остальные тоже.

У этих людей было так много способов показывать превосходство над всеми кроме мертвого, но не мертвого, сына и его собственного отца, висящего на кресте. Все искали, перед кем бы унизиться.

Она никогда не поймет.

Когда подали еду, живот Астрид скрутило от запаха мяса, и она положила на него руку, будто могла успокоить.

Леофрик сразу это заметил и положил свою руку поверх ее руки, лежавшей на столе. Он ничего не сказал, только поглядел на нее. Астрид нашла в себе силы улыбнуться; ей не хотелось сейчас думать о том, что происходило внутри, только не когда она была в жестком платье, а на нее смотрело столько народу.

— Ты в порядке, дитя?

Голос принадлежал королю, и Леофрик повернул голову так быстро, что волосы его взметнулись. Астрид наклонила голову, чтобы посмотреть на короля. Он никогда еще не обращался к ней так.

— Ja. — Она вспомнила, чему ее учили, и добавила: — Ваше Величество.

В этот момент служанка положила ей на тарелку какое-то темное мясо и полила его соусом, и Астрид стало совсем нехорошо. Она вцепилась в стол и заставила свои органы вернуться на свои места.

Когда ей это удалось, она снова посмотрела на короля.

— Хорошо, сир.

Король улыбнулся. Он никогда раньше не улыбался ей. Он перевел взгляд на Леофрика. Астрид не могла видеть, что произошло между ними, но улыбка короля стала шире, и он снова обратил свое внимание на нее и вежливо кивнул.

Она поняла, что он только что все узнал.

Леофрик повернулся к ней, сияя, и на глазах у всех в зале поднял ее руку и поцеловал.

Похоже, она дала им всем то, что они хотели. Все были счастливы.

Если бы только она могла найти способ тоже почувствовать это счастье.

18

— Ребенок растет, ваша светлость, — Эльфледа протянула руку, словно собираясь погладить Леофрика по плечу, но вспомнила о разнице в их статусе и передумала. — Скоро она уже не будет так больна, а потом и вовсе поправится. Когда она почувствует, что в ней зашевелилась жизнь, она изменится. Вот увидите.

Леофрик печально вздохнул, глядя на дверь, которую только что закрыл. За ней осталась женщина, которую он любил с такой силой и глубиной, что иногда это пугало его. Внутри нее рос его ребенок, и вот уже несколько недель он заставлял ее страдать.

И она была так несчастна.

Он точно знал почему. Он бы все равно узнал, он понимал свою женщину, но Астрид была не из тех, кто кривит душой. Она была совершенно откровенна: она хотела быть той, кем была в своем мире. Она не знала, как быть кем-то в его мире. Она не знала, как быть матерью.