Долина любви - Марджори Уорби

— Если это действительно закончилось хорошо, — произнес Гарри и она услышала в его голосе нотки грусти, которые она больше ожидала услышать от Мигеля, чем от него.

— Не надо винить дона Мигеля, — сказала она, думая, что именно это Гарри хотел сделать. — Он ничего не мог сделать.

Когда они поехали дальше, Вивьен спросила:

— Скажи, какой сюрприз меня ожидает. Куда мы должны пойти?

— Я не уверен, что мы пойдем теперь туда, Вивьен. Но все равно мне не хотелось оставаться на ленч. Я хотел уехать.

— Тебе там не понравилось?

— Место очень живописное. Вовсе не замок людоеда, как я думал, да и хозяин на людоеда не похож. Он не лишен обаяния.

Вивьен промолчала. Она не могла понять настроения Гарри в этот момент. Они вернулись в Каса Маргарита; сразу же миссис Бойд стала хлопотать вокруг Вивьен. После ленча во внутреннем дворике, мистер и миссис Бойд ушли в дом, а Вивьен спросила Гарри:

— Ну, будет мне сюрприз, Гарри, или нет?

— Наверное, нет.

— Тогда хотя бы скажи, каким он должен был быть.

— Мы должны были пойти покупать тебе обручальное кольцо.

— А теперь мы не пойдем? — удивленно спросила она.

— Теперь нет. Пока, во всяком случае. — Он резко повернулся к ней, и Вивьен не узнала в нем прежнего добродушного Гарри. — Вивьен, — сказал он, — там, в замке, или как там вы называете этот дом, возникла такая напряженность. Между тобой и этим Мигелем. Когда вы вышли на веранду, казалось, что вы оба заключены в какой-то невидимый кокон. Что происходило между вами?… Меня всегда удивляло, с какой охотой ты при первой же возможности возвращаешься туда, но я не мог предположить, что это он так привлекает тебя.

— Но дело не в этом. Между нами ничего не происходило.

— Ты готова поклясться в этом?

— Конечно. Когда я говорю «ничего», я это и имею в виду.

— Но могло бы быть. Он любит тебя?

— Да, — грустно произнесла она.

— А ты? Ты же не можешь любить одновременно двоих, Вивьен!

— Я знаю. — В полном смятении она не смогла сдержать слез, и они потекли у нее по щекам. Гарри сразу же подошел к ней и нежно обнял.

— Прости меня, малышка. Тебе и так несладко, а тут я еще все усложняю.

— Нет, это ты прости меня, Гарри. Я совершила ужасную ошибку.

Он молчал. Это было ее признание. Он нежно обнимал ее, но уже ясно видел, что его надеждам не суждено будет сбыться. Разве можно удержать девушку, которая хочет быть свободной? И как он может заставлять ее оправдываться в том, что она хочет стать свободной.

— Все в порядке, Вивьен, мы что-нибудь придумаем!

И хотя она смутно чувствовала, что это ей следовало бы утешать Гарри, он сам оказал ей поддержку.

То, что Гарри смог придумать, был его отъезд в Англию.

— Мне пора возвращаться, — сказал он своим родителям. — Ребята там уже начинают роптать. А когда я вернусь, они смогут поехать в отпуск.

— Вивьен едет с тобой?

— Нет. Она остается.

— Я рада, что она останется здесь, — сказала миссис Бойд, улыбнувшись Вивьен.

Вивьен не представляла себе, как она может здесь оставаться после того, как Гарри освободил ее от данного ею обещания.

— Мне следовало помнить, — сказал он, — что этому не суждено сбыться. Я еще встречу девушку; конечно, это будет уже не Вивьен.

А миссис Бойд Вивьен сказала:

— Я думаю, мне тоже надо возвращаться.

— У тебя есть еще одно незаконченное дело, — напомнил ей Гарри, но она даже отказывалась думать об этом до тех пор, пока он не уехал. Вивьен проводила его в аэропорт, но ни один из них не решился заговорить о том, что именно здесь они впервые встретились.

Даже после этого она еще медлила, чувствуя, что должно пройти какое-то время прежде, чем она встретится с другим мужчиной. Мигель сам позвонил ей и сказал, что посылает за ней машину, чтобы та привезла ее в «Орлиное гнездо».

— Могу я там немного пожить? — спросила она, не сомневаясь в ответе.

Когда приехал Висенте, она сразу собрала свои вещи и попрощалась с Бойдами, чувствуя некоторую неловкость за то, что так долго пользовалась их гостеприимством, не имея на это никакого права.

Теперь массивные кованые двери «Орлиного гнезда» не показались ей неприветливыми как прежде, а когда они распахнулись и Мигель спустился ей навстречу, она почувствовала, будто она вернулась домой, что, еще совсем недавно показалось бы ей просто невероятным.

Мигель обнял ее, и они пошли прямо к нему в комнату.

— Объясни мне, что произошло, — попросил он.

Вивьен все рассказала, и они немного помолчали, думая о Гарри.

— Ты не могла принадлежать нам обоим, — сказал наконец Мигель, — а если тебе надо было сделать выбор, то я благодарен судьбе, что этим счастливцем оказался я. Моя прекрасная, любимая Вивьен!

— Твоя израненная Вивьен, — сказала она, и Мигель осторожно поцеловал ее, стараясь не причинить ей боль из-за еще незаживших царапин и порезов. — Люди могут подумать, что ты меня бьешь, Мигель.

— Обещаю не начинать этого делать до тех пор, пока мы не поженимся, — сказал он и крепче обнял ее.

Наконец, неохотно разжав объятия, Мигель встал и, подойдя к столику с напитками, налил в бокалы золотистого хереса Навахас. Один бокал он подал Вивьен.

— За твое счастье, Вивьен!

— За твое, Мигель — за наше. За счастье Марии-Тересы и Фернандо! И надеюсь, за счастье Гарри тоже. А Мария-Тереса не хочет разделить нашу радость с нами?

— Она уехала на асиенду. Там у нее будет отличная дуэнья в лице сеньоры Эскобедо.

— Тогда мне тоже нужна дуэнья.

— Ты ее получишь, настоящего дракона, кузину Андреа. Знаешь, Вивьен, они уже ищут для себя дом. Каждый день Висенте возит их по округе, и я надеюсь, скоро мы их больше не увидим. О Вивьен, как я устал от них за эти годы! Я мирился с их присутствием, потому что они вели хозяйство, заботились о Марии-Тересе…

— Я даже не представляю, как буду справляться с таким большим домом.

— Так же, как это делала кузина Андреа — найдешь хорошую экономку. Вивьен, этот дом станет раем. Ты мне поможешь. Мы здесь все переделаем.

Он наполнил бокалы, а Вивьен вдруг предложила:

— Пойдем на террасу, Мигель, сегодня такой чудесный день. Здесь нужно будет сделать стеклянные двери и переоборудовать террасу. Мне не верится, что этот дом будет и моим, что я буду в нем жить. Я не могу в это поверить.

Они стояли вместе на террасе, яркое солнце заливало их светом, но его жар смягчался чудесной свежестью горного воздуха. Вивьен подняла голову. Воздух был невероятно чист и так прозрачен, что каждая вершина четко вырисовывалась на фоне голубого неба.