Я иду искать - Ольга Николаева

— Да, но…

— В чём дело, Макс? У тебя в кабинете висят зеркала?

— Нет…

— Мне нужно его увидеть. Он действительно побывал за гранью жизни, и… И ещё неизвестно, что он теперь собой представляет.

— Ты хочешь сказать, что он…

— Как я? Нет. Надеюсь, что нет. Но увидеть его я должен. В человеке, побывавшем там, откуда он вернулся, всегда заключена опасность — для окружающих и для него самого. Ты, кажется, уже на себе почувствовал эту опасность.

— Люди не так уж редко оказываются в состоянии клинической смерти, но…

— Но не все они видят то, что увидел он. И уж точно не за всеми следуют призраки, стреляющие из отнюдь не призрачного оружия самыми что ни на есть реальным пулями.

— Хорошо. — Максим поднял взгляд к потолку и усмехнулся. — Представлю ему тебя как своего коллегу.

Сергей улыбнулся в ответ.

— Тогда уж следи, чтобы я не ляпнул чего-нибудь такого, о чём врач говорить не должен.

— Ну уж нет! Ты сам умный, сам за собой следи.

Максим невольно бросил взгляд на окно. Короткая весенняя ночь была уже почти готова отступить, тёмное ещё небо приобретало призрачно-сероватый оттенок, свойственный начинающейся поре белых ночей. С некоторых пор Максим не разделял устоявшегося мнения о прелести и волшебстве этой поры.

— Макс?

Он невольно вздрогнул, отвлёкшись от своих мыслей.

— Что-то не даёт тебе покоя?

— Сергей, я давно уже выбросил из своего лексикона это слово за ненадобностью.

— И всё-таки? Тебя мучает что-то кроме твоего пациента?

— Я могу спросить тебя кое о чём?

— Если я смогу ответить.

— Что произошло тогда с Антоном?

Сергей вздохнул.

— Да, конечно. Я должен был догадаться, что ты об этом спросишь.

— Ты можешь мне сказать?

— Он хотел обменять свою помощь на вечную жизнь. Хотел поторговаться со мной не понимая, что вечной жизни просто не бывает.

— И что?

— Ничего. Он получил то, к чему стремился, хоть до последнего и не понимал толком, ни к чему стремится, ни что получает. Я говорю загадками, да? Просто рассказать тебе, что произошло?

— Да.

— Он пришёл ко мне через какое-то время после того, как вы с тем, вторым парнем, ушли. Уж не знаю, как он нашёл меня, но — нашёл. Видимо, очень хотел, очень его ко мне тянуло. И предложил снять наручники взамен на… — Сергей усмехнулся. — Понимаешь, он попал под влияние распространённого мнения, что вампир сам может сделать человека подобным себе. Если разобраться, то не я обманул его, а легенда, миф. Я просто не стал его разубеждать. Он ещё до этого спрашивал меня, как человек становится вампиром, и я ответил ему правду. Правду! Но он не хотел ею довольствоваться, он ждал чего-то ещё, он был уверен, что оно существует. И я просто не стал доказывать ему обратного. Как будто чувствовал, что его упрямство может сослужить мне службу… Хотя, нет. Знаешь, мне было просто лень объяснять то, что человек не хочет воспринимать. Вера — страшная вещь, бесполезно с ней бороться. Тебе кажется, что я оправдываю себя? По глазам вижу.

— Не строй догадок с далекоидущими выводами.

— Прости, Макс. У тебя научился.

— Ты чересчур быстро учишься. Правда, не тому, чему надо.

— Ты очень грубый, Макс. Мне продолжать?

— Конечно. Извини, сорвался.

— В общем, от предложения Антона я отказался. Не потому, что хотел его использовать, просто стало противно от этого торга. Можешь не верить, но я могу испытывать такие чувства… как оказалось. Правда, в конечном итоге я всё равно расставил ему ловушку, в которую он попался. Но вот торговаться было противно. И ловушку он сам мне подсказал, я до последнего не думал, что она сработает. Я сказал, что выполню его желание просто так, не требуя ничего взамен. И что для этого нужно обменяться кровью и… — Сергей внезапно рассмеялся. — А ведь это действительно был укус, как его часто представляют! Смешно… Макс, ты сейчас тоже будешь смеяться. Знаешь, откуда я знаю об укусах вампиров? Кино смотрел. Красивое такое, совсем нереальное, но красивое. На самом-то деле не бывает никаких укусов. Это — особое состояние, несовместимое с хирургической точностью… ну, ты знаешь, как оно бывает. А вот перед Антоном я разыграл этот спектакль. Мне нужна была связь с ним. Хоть я и не был уверен, что получится, но попробовать стоило. А потом… я знаю про искусственное дыхание рот в рот. И я всегда чувствовал, что дело не только в том, что в лёгкие насильно проталкивается воздух. Что-то ещё передаётся, какая-то часть себя. И я попробовал это сделать, сказал ему, что тоже элемент ритуала. Знаешь, получилось. Я как-то закрепился в нём, смешал наши сущности… существовал в одном теле с ним, не осознавая толком себя, даже не понимая, насколько на самом деле подавил его. Оказалось, даже передал ему свою внешность. Но моё сознание было в тумане, передалось только что-то поверхностное, стёрлись какие-то участки его памяти… Я понятно объясняю то, чего сам до конца не понял?

— Вполне. Хотя, скажи мне это кто другой… Знаешь, куда попадают люди, уверенные, что носят в себе вселенца?

— Знаю. Только Антон не подозревал, что произошло. Он был вполне нормальным, его не надо было запирать в лечебницу для умалишённых. Он жил обычной жизнью, просто кое-чего не помнил, а кое-какие воспоминания были не из его жизни. Так, не воспоминания даже, а — ощущения, мимолётные, которые не мешают. Он просто жил, как привык. Но рядом с ним был я. Вернее, моё сознание было рядом с его сознанием, но дремало, если и влияя, то слегка… — Сергей улыбнулся. — Я правильно употребил термин?

— Да. Давай дальше.

— Дальше… Видимо, меня сильно тянуло обратно в тот дом, что, в общем-то, понятно. И его тянуло вместе со мной. Наверное, стремился от меня избавиться, сам толком не осознавая, что есть, от чего избавляться. Вот он и оказался там в нужный момент — когда туда же забрёл его младший брат, переждать грозу. Ты веришь в такие совпадения? Я — нет. Кровная связь — страшная вещь, очень сильная. Случилось то, чего Антон так страшно желал. Страшно — в самом прямом смысле. Мальчик решил, что незнакомый мужчина угрожает ему, что-то нафантазировал и стал защищаться. Подобрал с полу осколок бутылки… Ты помнишь то место, где вы устроили мне могилу? Над ней всё и произошло, кровь просачивалась туда сквозь доски пола и вместе с ней я начал осознавать себя в своём собственном теле. А Антон… ты понимаешь, он получил то, чего желал. Смерть от руки собственного брата…

Они оба замолчали.

— Сергей… — Максим осёкся, не зная, как продолжить и надо ли вообще продолжать.

— Что? — Сергей повернулся к нему и Максим сделал над собой усилие, чтобы не отвести глаза. Не то, чтобы он боялся попасть под влияние магнетического взгляда — нет, он прекрасно знал, что не поддаётся тому, что являлось, по всей видимости, каким-то способом гипноза. Но увидеть в этих глазах то, что слишком отличало Сергея от обычного человека, казалось Максиму особенно нестерпимым сейчас, когда у него было ощущение, что рядом с ним именно человек. Пусть он прекрасно знал, что это не так, но сейчас ему больше, чем когда-либо, хотелось видеть перед собой не то, во что Сергей превратился много лет назад, а его самого — живого, чувствующего, думающего как обычные люди. Пусть это даже просто иллюзия, но Максим со страхом сознавал и то, что Сергей — единственный, кому по жуткому стечению обстоятельств, он может доверять. И в ситуации, в которой он очутился, ощущать своё одиночество было почти нестерпимо.