Я иду искать - Ольга Николаева

— Извини…

— Ты тоже. Но полчаса назад ты готов был заслонить меня от пуль, а сейчас не хочешь объяснить простую вещь.

— Макс, если бы это была простая вещь! Я сам не знаю, как происходит подобное. Но если ты так хочешь, я попробую объяснить тебе то, чего сам почти не понимаю. Рядом с тобой есть кто-то, кто имеет власть над подобной техникой. — Сергей кивнул на мобильник. — Кто-то, кто может выжать из неё то, что превышает заложенный в ней потенциал.

— Ты сам только что сказал, что можешь позвонить по неработающему телефону.

— Точно так же, как ты — по работающему. Не более того.

— Но это же и есть власть над техникой.

— Нет. — Сергей грустно усмехнулся. — Ты, кажется, одно время увлекался разной мифологией? Мне в руки даже попала одна из твоих книг.

— И что?

— А тебе в этих книгах не попадалось описание того, как иногда снаряжают умерших? Я имею в виду вещи, которые кладут в могилу.

Максим почувствовал гулкую пустоту в груди, у него возникло глупое детское желание отодвинуться ещё дальше от Сергея.

— Их ломают, Макс. Эти вещи очень часто ломают, прежде чем положить в могилу. Убивают, понимаешь? Мёртвый человек с лёгкостью может воспользоваться мёртвой вещью. Я могу позвонить по неработающему телефону. Но я не могу заставить его зазвонить самостоятельно — как сигнал, как предупреждение. Могу воспользоваться, но не имею власти. Теперь понимаешь?

— Да. Но тогда — кто?

— Я не знаю. Макс. То, что я помню о тебе, не означает, что я за тобой слежу.

Максим почувствовал, как снова шевельнулось в душе что-то холодное.

— Ты помнил обо мне?

— Конечно. — Сергей поставил локти на стол, чуть подавшись вперёд, и его лицо оказалось в полосе света. Глаза уже не казались чёрными провалами, лишёнными выражения, и Максим попытался как можно твёрже сказать себе, что и прежнее его ощущение было лишь обманом, игрой теней. — Конечно, я тебя помнил. Ты же пытался убить меня, разве такое можно скоро забыть?

— Ты говоришь, как…

— Как человек? — Сергей усмехнулся, но в его усмешке не было сарказма, скорее — печаль. — А кто же я, по-твоему? — Он перехватил взгляд Максима и слабо махнул рукой. — Я не лгу и не пытаюсь тебя запутать. Ты ведь об этом сейчас подумал? Нет. Я стою за гранью мира живых, но не за гранью мира людей.

— Тогда ты должен меня ненавидеть.

— Нет. Я уже говорил тебе. Для меня многое — совсем иначе. — Сергей внезапно улыбнулся. — Ты спрашивал, чем удивляешь меня? Да вот этим, хотя бы.

— Тем, что я пытался сделать?..

— Тем, как ты это пытался сделать. — Сергей поднял свою чашку и, отсалютовав ею Максиму, допил коньяк, после чего вопросительно указал глазами на бутылку. Максим усмехнулся и кивнул.

— Кстати, Макс, расскажи мне, всё-таки, об этом парне, твоём пациенте, — попросил Сергей, разливая коньяк, и Максим мысленно поблагодарил его за своевременную смену темы. — Почему ты сказал, что он побывал за гранью мира живых?

— Его сбила машина, он перенёс клиническую смерть…

— Клиническую? Слушай, Макс, говори со мной попроще, а?

— Остановка сердца.

— То есть, чуть не умер, но смогли откачать?

— Вроде того. Восстановили сердечную деятельность до того, как эти попытки стали бы уже бесполезными.

— Но он, всё-таки, не умер?

— Естественно, биологической смерти не наступило.

— Макс, я же прошу — попроще!

— Ну, если остановится сердце, прекратится дыхание, но тело ещё какое-то время… Господи, кому я это объясняю! — Последние слова вырвались у Максима сами собой, заставив его смешаться и разозлиться. Да и чего он, в конце концов, от себя ждёт? Полного самообладания после всего, что сегодня произошло? Да ещё после того, как он запил стресс коньяком? Он вздохнул, почувствовав себя в тупике. — Сергей, прости. Я уже правда не знаю, обижаю тебя, или нет. Только я не хочу этого… в смысле — обидеть тебя не хочу.

— Да ты и не обидел. Я, честно говоря, даже не понял, за что ты извиняешься. Лучше про своего пациента расскажи толком.

— Если костёр погас, но угли ещё тлеют, огонь можно раздуть заново. Вот с человеческим организмом примерно то же самое.

— И огонь снова раздули?

— Да. Но после этого его стали мучить… видения.

— Что он видел?

— Кладбище. Из своих окон он постоянно видел кладбище, которого там нет и быть не может. Выйдя из дома и подойдя к этому месту, он смог даже рассмотреть подробности — кресты, часовню… Когда ему впервые привиделось это кладбище, он видел ещё и полузасыпанный ров с покойниками прямо у себя под ногами, а на воротах кладбища — висельника. После клинической смерти он какое-то время находился в коме.

— В коме?

— В бессознательном состоянии. Он описывает всё так, будто спал и видел сон — он идёт по кладбищу, через ров с небрежно похороненными мертвецами, а оглянувшись, видит ворота и повешенного на их перекладине человека.

— Оглянувшись? — В голосе Сергея послышалась то ли насмешка, то ли недоверие.

— Что?

— Я потом объясню. Продолжай.

— А, собственно, нечего продолжать. Всё закончилось тем самым сеансом гипноза, во время которого у меня зазвонил отключённый мобильник и открылся старый шрам. Что было дальше, ты знаешь.

— Твой пациент и впрямь странный, Макс. — Сергей опустил голову и некоторое время неподвижно смотрел на исчерченную кофейными кругами столешницу. — И он обманывает тебя

— То есть?

— Он рассказал, что оглянулся и увидел висельника на воротах. И трупы во рву. Это всё?

— Туман. Вроде, всё было подёрнуто туманом.

— Больше ничего?

— Нет.

— Врёт. Он видел того, кто вёл его сквозь этот туман за руку.

— Почему ты уверен?.. — Столкнувшись со взглядом Сергея, Максим осёкся.

— Потому что у тебя зазвонил мобильник. И потому что ожил твой шрам. Подобное не случается просто так. И уж тем более никакие видения, рождённые в воспалённом мозгу пациента, не обращаются в реальные пули, нацеленные в его врача.

— Сергей, ты имеешь в виду какую-то связь между всем этим, которой я не вижу.

— Приглядись, и увидишь тоже. Когда одно событие следует за другим, только идиот будет считать это цепью случайностей. Мне нужно самому увидеть твоего пациента.

Максим с удивлением, почти со страхом посмотрел на Сергея и тот усмехнулся.

— Чего ты боишься? Я не сделаю ничего… ничего такого. Просто поговорю с ним.

— Как?

— Макс, что с тобой? Чего ты так испугался?

— Ничего, но…

— Я могу прийти к тебе, когда он тоже придёт?

— Да, но…