Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Потому парни, мужчины, — подвёл я итог, — как на духу говорю, мне плевать на вашу доблесть, честь и разные сословные приблуды. Тот, кто просрёт бой из-за идиотизма, подставит боевых товарищей, которые из-за этого погибнут… Клянусь, лично порешу! Этой вор рукой! — показал свою ладонь, немного «осветив» её пламенным ореолом. — И не дрогнет, не думайте. В бою требуется две вещи. Выполнять боевую задачу и слушать командира. Не слушаешь командира — нахрен иди. А на следующем привале я расскажу про Цезаря и Галльскую войну, в которой камрад Гай Юлий захватил огромную страну, населённую воинственными племенами, в которых каждый из воинов был сильнее любого его легионера, и самих варваров было больше. Но средненькие такие жилистые дохлики Рима, выполняя приказы и держа строй, телегой прошлись по всей Галлии, вбивая отважных местных воинов в дорожную пыль. А на сегодня, пожалуй, хватит. Какие есть вопросы?

— Граф, но всё же, почему они стремян не знали? — спросил кто-то из молодых воинов, сидящих сзади с диаметрально противоположной стороны костра. — Как же так может быть, чтоб воевать без стремян?

Да уж, местные так к сему гаджету привыкли, что кажется, что мира и жизни без них не было. Интересная штука — прогресс.

— Да бог его знает! — развёл я руками. — Ну, не знали, и всё. Потому воевали пешкаром в основном, конница так, застрельщиками были. И римские легионы нашей древней Империи, сражающиеся дисциплинированным строем, всех клали на лопатки, как тот же Цезарь в Галлии.

— Ричи, ты столько всего знаешь! — задумчиво покачал головой Бернардо.

— Говорю же, отец коллекционировал древние книги. У нас большая библиотека.

— Так, а если б, например, у персов были стремена? — снова голос из тех же задних рядов. — Они бы спартанцев победили? В этом… Ущелье? Так? Вбили бы копытами в дорожную пыль? И война бы шла как у нас?

Я вздохнул и покачал головой. Тяжело вложить тысячелетия развития военного дела в часовую лекцию у костра на привале.

— Если бы у них были стремена — вообще всё было по другому. Но история не терпит условного наклонения, и что было — то было. Этого не изменить. Давайте исходить из этого.

Оглядел всех, кого не закрывал свет костра.

— Смотрите, первыми стремена принесли в Империю готы, одни из наших северных предков. Они ввалили императору Валенту, уничтожив все его доблестные легионы. Огромные войска половины Империи. Хотя конница готов пока ещё была не латная, максимум наши предки имели кольчуги и пехотные шлемы… Которые сейчас считаются пехотными, — поправился я. — В ответ на это римляне вооружают пехоту круглыми щитами и копьями, уйдя от противопехотной тактики к тактике как раз Леонида и бравой фалагни. И коннице варваров становится некомфортно.

И она, конница, закономерно… Набирает вес и толщину брони. Везде, у всех, от этого становится важным, победишь ты или нет. Доспехи утяжеляются, бронируется грудь коня, появляются сверхряжи — катафрактарии и клибанарии. Это как наши тяжёлые копейщики, только не несколько на сотню, а целые подразделения. И пехота вообще исчезает с полей сражения, на несколько столетий. Как и у нас, рыцари-сверхтяжи правят миром безраздельно. Пехота только замки и стены охраняет, и их же штурмует, если надо.

— Ну да, не особо повоюешь с такими, — усмехнулся также внимательно слушающий Йорик. А он, как я понял, рубака ещё тот. И кстати, по оговоркам, вроде как ранее ходил капитаном боевой ладьи. Морпех он. А эти орлы даже здесь особая каста. Опытный, волчара!

— А то! — снова усмехнулся я. — Итак, пехота исчезла совсем. Новые страны после гибели Империи поднялись на ноги и смогли одеть своих воинов в железо. И всё так и шло бы и дальше… Но тут в горах Швейцарии, как чёрт из… Кувшина — табакерок тут нет, как и табака, — выскочили местные бонды! — округлил я глаза. — Это были горцы, и это были СВОБОДНЫЕ горцы. Мастеровые, взявшие в руки оружие, землевладельцы, обрабатывающие собственные небольшие участки. У них были деньги на приобретение более-менее годного пехотного доспеха, но не было на приобретение и содержание коня и доспеха конного. А потому эти парни, понимая, что их тоже растопчут, вспомнили Леонида и его спартанцев, и в бой пошли глубоко эшелонированной… Баталией. — Этого слова тут нет, слово «баталия» означает просто бой, сражение. Буду вводить, прогрессорствовать.

— Это строй такой. Первый ряд — пикинеры. Имеет пики длиной шагов десять. Второй и последующие — до двадцати. Где-то между ними, ряд третий или четвёртый — алебардисты, на случай, если рыцарская конница прорвёт линию пик, чтоб расхреначить их в ближнем бою, а за ними снова пикинёры.

— Но самое главное, они все были В ДОСПЕХАХ! — сделал я ужасные глаза. — И они были СВОБОДНЫМИ. Не лапотниками, которых оторвали от земли, дали копьё, и всё — иди умирай. Такой, увидев несущегося на него конного копейщика, бросит пику и драпанёт. А эти парни пики не бросали. Они сражались за свою землю, за свои семьи, за свои дома. Им было что терять. И они уничтожали под ноль бравых конных вояк, пришедших на их землю! — повысил я голос. — Бравые и доблестные, бронированные с ног до головы рыцари ничего не смогли с ними сделать. Так фаланга Леонида обрела новую жизнь. И на полях бывшей Империи и бывших варварских земель конница перестала играть прежнее значение. Она осталась, но теперь поля сражений вновь наполнились рядами пикинеров, диктующих свои условия.

— А дальше? Кто ж в итоге победил? Пехота или конница? Что ж круче, сеньор граф? — А это кто-то из опытных воинов Бетиса.

Я пожал плечами. Про порох рассказывать не хотел, а закончилось всё им. Порох не победил рыцарей, он их добил, сделав пехоту ещё более смертоносной, заставив рыцарей надеть ещё более толстые доспехи… Которые стали по карману только самому узкому кругу лиц, и стало дешевле выставить на поле боя сто мушкетёров, чем одного такого супертанка. А началось всё с простых пикинеров, более дешёвых, и, минуточку, ВОЛЬНЫХ. Это ключевое слово.

— Не знаю, — соврал я, но врал с честными глазами. Так мне и поверили, но придираться никто не стал. — Дальше книжек не было. Буду искать по стране. Если найду — почитаю.

— Да-а-а… — потянул кто-то справа.

— Эге-гей! — поддержали его.

— Одно могу сказать, парни, — закачал я головой. — Главную мысль из всего прочитанного. Пехота ещё покажет себя на полях сражений нашего королевства. И степняки умоются кровью. И умоются все наши враги, если нападут на нас. Но чтобы сделать это, нужно чтобы было из кого набирать оных пикинеров. И прикрывающих их арбалетчиков. И именно поэтому я освободил всех своих крестьян, кто не ленив и хочет жить и работать. Пики это оружие от обороны, но именно им мы опрокинем степняков и погоним их дальше в степь… Со временем. Лет через десять.

Но пока всё держится на волоске, и главной нашей задачей на сегодня является — выстоять. Выдержать этот год. Если справимся — купцы дадут нам ещё денег, прорвёмся. Нет — и ничто уже будет не важно. Всё, давайте расходиться, завтра тяжёлый день Завтра догоним выродков, и мы с сеньорами пока ещё не решили, как именно будем их бить.

Воины спрашивали что-то, уточняли, но я был непреклонен. И так время позднее, засиделись.

— Рикардо, не боишься? — догнал меня Клавдий у палатки. — Сегодня пиками они будут бить степняков. А завтра — тебя. Потому, что МОГУТ, и ты — владетель. Благородный. Враг.

— Кормить надо лучше, тогда и бояться нечего, — усмехнулся я.

— Рикардо, ты не понимаешь! — схватил он меня за плечо, и отроки рядом напряглись, выхватив мечи из ножен. Клавдий ослабил хват. — Ты не понимаешь! — шёпотом заорал он, пугая выкаченными глазищами. — ОНИ станут главной силой! Чернь! И начнут диктовать всем условия! Ты сломаешь всё, что есть в королевстве! Не свалишь короля, а разрушишь к чертям вообще всё! Всю систему власти!

— Клавдий, нет, — уверенно покачал я головой. — Я ЗНАЮ, что не сломаю. — Посмотрел на него победным взглядом.

Бывший инквизитор, не обладающий послезнанием, но понимающий, что знаю я куда больше, стушевался и глаза опустил.