Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова

— Девочке семь с половиной лет. Первоклассница. Одета в школьную форму, голубое пальто, светлый берет. Волосы русые, две косы. Глаза серые. Роста маленького. Школьного портфеля при ней нет…

Дядя сообщал милиционерам Катины приметы.

А в это время Саша слонялся по улице у подъезда, поджидая телеграмму. Телеграмму не приносили, и Саша злился на Катю.

Из-за угла показалась Фрося. Ещё издали она закричала Саше:

— Не было её вчера в школе! Где она тебе портфель отдавала, проходимец?

Подойдя к Саше, Фрося заплакала. На её толстых щеках слезинки казались крошечными.

Саша хотел огрызнуться на «проходимца», но при виде этих слезинок и скривлённых губ Фроси только вздохнул стеснённо и отбежал к ларьку «Пиво-воды».

Погрозив Саше кулаком, Фрося ушла в подъезд. А Саша вернулся на свой наблюдательный пункт и в тягостном раздумье стал ковырять ножичком стену дома. Перед глазами у него стояла Катя, маленькая трусишка с худеньким, испуганным и настойчивым лицом. Напрасно, пожалуй, он помог ей уехать. Ничего бы с ней без Тимки не сделалось. И ведь без билета поехала…

Саша уже колебался, не рассказать ли обо всём матери. Но мать отправилась в магазин, Саше давно пора было идти в школу. А Фроське говорить он ничего не станет — пусть не обзывается. Ох, до чего же скверно всё получилось!

Из-за неприятных переживаний Саша забыл выучить уроки. И заниматься-то осталось какую-нибудь неделю. Охота ли двойку хватать напоследок? Поразмыслив, Саша признался учительнице:

— Я совсем не выучил уроков, потому что у меня страшно болела голова. И сейчас болит.

Недавно Саша болел ангиной, поэтому учительница не только поверила ему, но и встревожилась.

— Ступай-ка, Ефимов, в медкабинет, пускай тебе сестричка температуру измерит. И горло посмотрит.

Так Саша очутился в школьном медицинском кабинете с градусником под мышкой.

Медсестричка в Сашиной школе была очень молоденькая, весёлая и милая. Ребята любили её. С гораздо большим удовольствием Саша сидел у неё в кабинете, чем на скучном уроке арифметики.

— Жару нет, — сказала медсестра. — И горло чистое. Прими-ка пирамидончик. Но почему же так сильно болит у тебя голова?

— Потому что нет телеграммы, — выпалил Саша.

Эти слова вырвались у него нечаянно. Он смутился и покраснел. Но было уже поздно.

— Какой телеграммы? — спросила медсестра.

— Да я просто так… — замялся Саша.

— Что значит — «просто так»? Ты ждёшь телеграммы и так волнуешься, что её нет, что даже голова у тебя разболелась. От кого же эта телеграмма?

— Да просто от одной девочки.

— Неужели? — улыбнулась сестра. — Кто же эта девочка?

— Просто одна первоклашка.

— Просто из нашей школы? — смешливо спросила сестричка.

— Из нашей, да. — Саша тяжело вздохнул.

— Вот интересно! Учитесь в одной школе, а ты ждёшь от неё телеграммы. Разве она уехала?

Саша густо покраснел и кивнул.

— Куда же она уехала в учебное время?

— К своему братишке. Такая, понимаете, чудачка! Соскучилась без него, да и всё тут!

— Но, быть может, братишка у неё заболел?

— Это вам так кажется, потому что вы сами всё время с медициной находитесь, — рассудительно сказал Саша. — А Тимка, конечно, здоровёхонек. Сама бы Катя не заболела по дороге.

— Ну, вот! А девочка-то с чего заболеет?

— Всё ж таки первоклашка. Знаете ли, одной ехать…

— Одной? — удивилась сестра. — Разве она одна поехала?

— Конечно. И даже телеграмму не присылает.

— Первоклассница одна поехала… странно. И далеко она поехала?

— Близко. В Лугу. И ещё немножко дальше… куда-то там.

— Всё-таки как её родители отпустили ехать одну? — Сестра задумчиво поправила пальцем локон над ухом. Потом пристально посмотрела на Сашу: — А ты не сочинил, Ефимов, всю эту историю, чтобы позабавить меня? Знаешь, что я люблю поболтать с ребятами, вот и навыдумывал тут.

— Честное пионерское, всё правда! — горячо сказал Саша. — Родителей у Кати и нет, если хотите знать. Там дядя так беспокоится… И Фроська ихняя.

— Не говорят «ихняя». Надо сказать: «их».

— Ну, их. Даже лучше было бы, если б всё это выдумки были. А то… знаете… Валентина Егоровна, вы маме моей не скажете? Скажите, что не скажете, так я вам что-то скажу!

Щёки медсестры порозовели, на лоб набежали морщинки.

— Что ещё? Говори уж! Видно, у тебя не зря голова заболела.

— Потому что меня мама просто-напросто выдерет ремнём, если узнает…

— Авось, не выдерет. Ну, говори скорей: что у тебя случилось?

— А вы не скажете? Хотя… пусть уж и выдерет, если на то пошло! Боюсь я теперь тоже. Она всё ж таки маленькая и-и… труси-иха! — Последние слова Саша провыл в нос, в смятении глядя на медсестру несчастными глазами.

Валентина Егоровна заволновалась и погладила Сашу по голове. Негромко и дружески она стала его уговаривать рассказать ей всё-всё…

А вскоре они вместе сидели в кабинете директора школы.

ХОЗЯЙКА КУДЛАТКИ

Крепко зажмурившись, Катя пронзительно, во весь голос закричала. Вскоре она почувствовала, как что-то тёплое, мокрое коснулось её щеки.

Катя не знала, что собака, кончив зевать, нежно лизнула её в щёку… Девочка стояла, вся дрожа, с закрытыми глазами и ждала, когда косматое чудовище начнёт её съедать. И она не видела, как из открытого окна избы высунулся какой-то парень.

— Кудлатка! Кудлатка! — позвал он. — Ты чего пристаёшь к незнакомым? — Оглянувшись, он сказал кому-то