Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова

Страшный контролёр всё не шёл, и постепенно Катя стала дышать ровнее, разжала кулаки, расправила слипшиеся пальцы, засунула руку в карман пальто и пощупала Тимину целлулоидную уточку с проломанным боком. Утром, в последнюю минуту перед выходом из дома, она прихватила её с собой. Вот увидит Тимочку и скажет: «Ты же свою утю забыл!» Тимочка, если больной, и поправится скорее от радости.

За окном поезда пробегали, поворачиваясь, деревья, покрытые мелкими зелёными листочками. Крутились ёлочки. Мелькали крыши домов, заборы. И опять деревья. Вдруг Катя увидела жеребёнка. Он бежал за насыпью, по дороге. Ножки у него были длинные, тонкие. Ой, до чего же смешной, хорошенький! Вот бы Тимочке показать!

«Трух-трух-ти-тала!» — стучали колёса поезда. А потом они запели, правда, неуверенно, с короткими вздохами: «Хо-ро-шо-ах! Хо-ро-шо-ах!» Это колёса радовались, что не идёт контролёр.

Временами поезд замедлял ход и останавливался. В вагон входили новые пассажиры, а некоторые из ехавших выходили. Они уже приехали куда им надо. Катя таким завидовала.

На одной из остановок дядька в надвинутой на лоб кепке, дремавший на скамейке напротив Кати, поднялся и вышел. А на его место села полная женщина в голубой косынке, едва державшейся на затылке, и с двумя тяжёлыми кошёлками в обеих руках. Кошёлки она плюхнула возле себя на скамейку и стала оглядываться. А рядом с Катей уселся высокий широкоплечий старик в пенсне, с длинной белой бородой. «Профессор, наверно», — решила Катя. На колени к себе старик положил мягкий серый саквояж.

Немного посидев, полнощёкая соседка наклонилась к Кате:

— Куда едешь, девочка?

— В Лугу, — тихонько ответила Катя. — А скоро будет Луга?

— Ещё остановок десять, не меньше. А с кем ты едешь?

Катя замялась, покраснела. Может быть, детям нельзя одним ездить далеко в Лугу? Даже, наверно, нельзя.

— Вы мне скажете, где слезать в Луге? — вместо ответа попросила она.

— Да там все сходят, не проедешь. А едешь-то ты с кем?

Но тут случилось нечто такое неожиданное, что Катина соседка забыла про свой вопрос, а Катя и о контролёре перестала думать.

Почтенный профессор рядом с Катей внезапно испустил дикий и странный вопль. Это было ни на что не похожее короткое взвыванье из одних гласных звуков: «А-у-о-а-у!»

Полная тётенька подскочила с вытаращенными глазами и чуть не свалилась со скамейки.

— Что ж это, матушки? — прошептала она, придвигая к себе кошёлки.

Катя сильно вздрогнула и остолбенело уставилась на старика.

Сколько было людей в вагоне, все повернули головы в их сторону. Одни — с недоумением, другие — с испугом, как Катина соседка, третьи — просто с любопытством. Один старик оставался совершенно спокойным. Лишь морщинистая рука, лежавшая на саквояже, стала мерно его поглаживать.

И вдруг снова раздалось неистовое:

— А-у-о-у!

Теперь Катя, не спускавшая глаз со старика, поняла, что воет не он. Воет его саквояж.

— Перестань, Лорд! — строго сказал старик. — Сейчас приедем.

Саквояж заурчал.

— Кто у вас там? — опасливо спросила полная женщина.

— Котище, — ответил старик. — Надо отвезти к сестре. И всего-то две остановки. Билет на него взял. Всё время вёл себя тихо, а тут видите…

Все успокоились и перестали смотреть на старика, хотя саквояж у него ещё раза два жалобно взвыл. Но Катя сидела ни жива ни мертва. На кота и то билет взяли, а ему и ехать-то совсем мало. А она же не кошка, а девочка… Не спросить ли тётеньку с кошёлками, что это «тамбур» и где он находится?

Вскоре профессор с живым саквояжем ушёл. Тётенька напротив Кати задремала. Поезд мерно покачивался и стучал: «Те-перь ско-ро! Те-перь ско-ро!» Перед глазами у Кати стало всё расплываться: её клонило ко сну.

И вдруг… Сна как не бывало. От ужаса у Кати зазвенело в ушах и сердце так заколотилось — вот-вот выскочит.

Человек в тёмно-синей железнодорожной форме тряс за плечо полную тётеньку с кошёлками и спрашивал:

— Ваш билет?

На голове у человека очень прямо сидела форменная фуражка с молоточками; в руке он держал блестящие щипчики, вроде тех, которыми колют орехи.

Всё кончено. Контролёр подкрался незаметно, когда Катя задремала. Если бы Катя и знала, на что похож «тамбур», убежать в это таинственное место она всё равно уже не успела бы.

Катя сжалась в комочек. Что он сделает с ней? Невозможно себе представить… Поведёт куда-нибудь? А потом?

Прощёлкнув щипчиками билет Катиной соседки, контролёр повернулся и спросил:

— А твой билет, девочка?

Катя не ответила: у неё перехватило горло.

Смутно, как сквозь вату, до неё донёсся голос соседки:

— Да у тётки её билет. Там где-то сидит, впереди. Кто же детям билет в руки даёт?

И страшный, ужаснейший контролёр… пошёл дальше.

Катя едва могла поверить такому счастью. Осторожно она начала дышать. Где-то за несколько скамеек слышится вопрос: «Ваш билет?» Да, он ушёл! Кто-то точно снял с Кати тяжёлый тюфяк, которым она была придавлена. Тётенька с кошёлками всё перепутала — какая необыкновенная удача!

— И как тебя пустили ехать одну, такую козявку? — наклонившись к Кате, шёпотом сказала соседка. Да ещё без билета!

Катя покраснела, как мак. И очень удивилась: оказывается, ничего тётенька не перепутала…

— А вы откуда знаете, что я… без билета? — еле слышно прошептала Катя.

— Да это и слепой увидит, что ты зайчишкой едешь, — добродушно отозвалась тётенька. — А ты вот что мне скажи, знаешь ли ты в Луге-то дорогу, как тебе идти? Попадёшь, куда надо?

Катя кивнула головой.

— Конечно, попаду. Непременно попаду. Как же я могу туда не попасть, когда у меня там братик?