Я надеюсь… - Раиса Горбачева

Когда присутствую на Съезде народных депутатов СССР в Кремлевском Дворце съездов, сижу среди приглашенных в амфитеатре, ко мне подходят многие люди — и депутаты, и гости, и представители прессы, корреспонденты. Что-то спрашивают, советуются, благодарят, что я здесь, вместе со всеми, в этом зале. А некоторые действительно говорят: «Зачем это Вам? Вы себя не жалеете, Раиса Максимовна. Зачем рвете свои нервы, душу, зачем?» Как-то в беседе с Аллой Борисовной Пугачевой, нашей талантливой, популярной певицей, услышала от нее: «Не могу я петь, Раиса Максимовна, на темы, должна — от души». Я ее понимаю. Я жить не могу «по теме». Не вкладывая душу во все, чем живу, во все, что делаю, к чему сопричастна, за что ответственна.

Вспоминаю еще один эпизод, правда, уже не в Москве, а в Париже. Вместе с Михаилом Сергеевичем мне привелось бывать там несколько раз. И получилось так, что два раза с французской стороны меня опекала очень миловидная девушка Изабель. В последний раз, уже перед тем как уезжать, у меня с нею состоялся любопытный разговор.

— Мадам, — сказала она. — По долгу службы я вижу много высоких особ. Я переживаю за Вас. Вы похожи на меня. Вам будет тяжело.

— Почему, Изабель?

— Вы слишком открыты, за все переживаете.

— Что же делать? — спросила я.

Девушка пожала плечами.

— А я помню другой эпизод, связанный с этой девушкой.

— Какой?

— Вы прилюдно похвалили ее за элегантность, и она прямо вспыхнула от удовольствия. И на следующий день пришла в еще более стильной одежде, даже отдаленно не напоминавшей униформу, пусть даже и парижской, полиции.

— Ну, что ж, все верно. Женщина всегда женщина…

Трудное, очень трудное время переживает сегодня наша страна. Выбор сделан. Он тверд и неизменен. Общество встало на путь обновления, слома тоталитаризма, изжившей себя командно-административной системы. Назад дороги нет. Только вперед, только по пути демократизации, национального возрождения, дальнейшего осуществления политических, правовых, экономических реформ. Но сколько трудностей встало и встает на этом пути!

Ранее замаскированные, прикрытые, а теперь, в эпоху перестройки, обнажившиеся бесконечные «черные дыры» в экономике, экологии, культуре, медицине, социальной обеспеченности, правовой защите людей… Оказалось, все мы, общество в целом, не знали реального, фактического положения дел во всех сферах нашей жизни. На долю перестройки пал Чернобыль, землетрясение в Армении, события в Нагорном Карабахе, Сумгаите, Оше, Южной Осетии, в Баку, Литве… Тысячи беженцев в своем Отечестве!..

Нелегкое, непростое время перестройки. Все эти драматические события — испытание души, ума и воли. За ними — неизлечимая душевная боль и бессонные ночи. Телефонные звонки, как выстрел, разрывающие ночную тишину. Я теперь боюсь их. С ними врываются крики отчаяния, мольбы, страдания и — чья-то смерть…

Я помню все эти страшные ночи — от чернобыльских до Персидского залива, когда в 2 часа 20 минут Михаилу Сергеевичу сообщили: через час начинается операция, начинают бомбить Ирак. Ночь с 19 на 20 января 1990 года — ночь бакинских событий. Помню, на следующий день я не узнала Михаила Сергеевича. Поседевший, серое лицо, какой-то душевный надрыв, душевный криз.

И Вы представляете, не только я заметила этот надлом. Я вот сейчас нашла удивительное письмо, написанное 24 января. Оно пришло в редакцию газеты «Правда», но — на имя Михаила Сергеевича. Письмо из Литвы, город Паневежис, автор его — Василяускас Ю. И.

«Михаил Сергеевич! Если есть Бог или какая-то другая высшая сила, пусть они дадут Вам самого крепкого здоровья и выдержки, выдержки именно сейчас. Я просто боюсь, чтобы Вы не сломались и не махнули рукой на всех тех, кто сейчас и за углом, и в открытую шипит и злорадствует, имея в виду конфликт в Закавказье. Почему я решил обратиться к Вам? Просто первый раз я видел, что у Вас были такие грустные глаза, когда Вы выступали по телевидению по поводу событий в Азербайджане. Не буду здесь долго обсуждать, скажу только одно: мне прекрасно понятны чувства человека, который отдает все, что может, людям, старается сделать как можно лучше, а в ответ нередко получает непонимание и, я бы сказал, просто черную неблагодарность. Я прекрасно понимаю, что тогда человеку просто хочется сказать: да живите вы как хотите! Вам не нравится — так делайте сами, как вам нравится! Это чисто человеческое чувство, и оно понятно. Но, дорогой Михаил Сергеевич, Вы нередко говорите в своих выступлениях: без этого перестройка заглохнет или без того… Я вообще Ваш убежденнейший сторонник в принципиальном плане, хоть, как и каждый, могу иметь свое мнение. Вы умеете убеждать, это факт. Но в одном никто меня не переубедит, даже Вы, а именно: если Вы сейчас с обидой или по каким-то другим соображениям решите уйти — перестройке конец! Это — тысяча процентов! Вы ни за что, ни при каких условиях и обстоятельствах не должны этого делать, не должны. Этого допустить нельзя! Если Вы сейчас уйдете, это конец всему.

Перестройка — довольно уже дежурное слово, поэтому скажу, что Ваш уход в настоящих условиях означал бы конец надеждам всех, кто верит, что в конце туннеля все-таки есть свет… Люди далеко не ангелы, но что делать — Вы выбрали свой путь. И как бы ни было тяжело, надо идти до конца. Уйти Вам нельзя! Ни за что! Поэтому, даже если на Вас будут давить, обвиняя в ошибках, не то что не сдавайтесь — просто по-человечески не падайте духом. Очень прошу Вас. Я просто не понимаю, как люди, если они хоть немножко мыслят, могут не одобрять Ваших действий и уж во всяком случае не понять одну, на мой взгляд, самую элементарную вещь. А именно того, что даже амебе должно быть ясно: что действуете исключительно ради блага людей в стране и мире в целом. Это Ваша высшая цель, и не видеть этого может только слепец или человек, сознательно не желающий видеть. Я не хожу на демонстрации — ни на какие, ни за, ни против, не состою ни в какой партии. Но я всегда безо всяких оговорок поддерживаю Вашу линию, Ваши цели и Ваши идеи. Не было бы Вас — и ничего бы не было. Я не туповатый баран или подхалим, мне ничего не нужно. Я понимаю Ваше право устать от всего. Но ради Бога, Михаил Сергеевич, только не сейчас, кто бы и что бы Вам ни говорил! Дай Бог, чтобы я ошибался, и все мои страхи были бы пустыми, дай-то Бог! Но из кусков информации и разных слухов можно сделать и такой вывод. Кроме того, еще на втором Съезде Вы несколько раз сказали: пусть кто хочет займет мое место, я за него не держусь. Дай Бог, чтобы это было сказано Вами сгоряча. Все, чего Вы уже добились, что Вам уже удалось, еще не есть необратимое. Все еще могут повернуть вспять, если Вы уйдете. Не делайте этого, заклинаю Вас! Я убежден, что я не один в своем мнении. Таких, кто думает, как я, не один миллион. И не на Западе, а здесь, у нас, в целом по стране.