Школа в Кармартене - Анна Коростелева

— Здесь нет ни одного христианского имени!!! — заключил он наконец, оборачиваясь к лорду Бассету с таким видом, как будто ожидал от него военной помощи.

— Кстати, а вас как зовут? — хищно повернулся лорд Бассет к Мак Кархи.

— Оуэн, — сказал Мак Кархи. — На самом деле это имя Евангелиста Иоанна, — пояснил он, забавляясь. — Просто оно в такой огласовке.

— Вот в такой огласовке я и изложу все это в Министерстве Просвещения! — вскрикнул лорд Бассет. — Что учащиеся в совершенно дремучем состоянии! Что многие преподаватели этому потакают! И директор — совершеннейший маразматик! — и лорд Джеффри Спенсер Бассет-Бладхаунд вышел вон, сопровождаемый всей своей свитой.

В таверне «У старого ворона», в центре Кармартена, в дальнем углу, под композицией из ржавого оружия, в глубокой тени, за дубовым столом расположились две темные фигуры. По залу разливалась отнюдь не умиротворяющая музыка — это Даниэл-ап-Трэвор, кумир кармартенской молодежи, изощрялся на возрожденном им подлинном историческом инструменте со старинным названием из двадцати двух слогов. Один из людей за дальним столом щелкнул пальцами, однако Даниэл, который не относил себя к числу музыкантов, которых можно отослать с помощью щелчка пальцами, задудел еще громче и перешел к сочиненной им накануне мелодии «В горах Уэльса». Тогда первый из людей в черном извинился перед своим собеседником, встал, быстрым шагом прошел через пустующую таверну вдоль длинных столов, подошел к Даниэлу и в упор глянул на него, отчего исторический инструмент перестал издавать звуки, сколько Даниэл в него ни дул. Затем подошедший спросил:

— В каких еще горах Уэльса? Где вы видели в Уэльсе горы? Вы называете это горами?

И Даниэл-ап-Трэвор с изумлением очутился снаружи, с пестрым шарфом, обмотанным вокруг шеи значительно небрежнее, чем он обыкновенно обматывал его сам.

Вернувшись за стол, человек еще раз извинился перед своим гостем и сел напротив.

— Обычно это очень приличное заведение, — сухо сообщил он. — Откровенно говоря, я нечасто захожу сюда. В семнадцатом веке здесь еще чтили традиции. Прошу прощения за этот легкий диссонанс.

— Я опечален состоянием дел не столько в этом заведении, — отвечал другой человек, появляясь из тени, так что стало видно, что это лорд Бассет, — сколько в вашем учебном заведении, Змейк, в этом сумасшедшем доме, черт возьми, в котором вы служите!..

— Я полагаю, лично меня вам не в чем упрекнуть.

— О, нет, лично вас — нет. Но согласитесь, что для того, чтобы навести порядок в этих стенах, нужны сильные средства. Нам потребуется школьная документация за последние семь лет, чтобы покончить с этими хаотическими, чисто валлийскими представлениями об обучении. Что это может быть? Финансовые махинации главы школы. Разного рода правда о лицах из числа преподавательского состава. Вы понимаете, о чем я?

— Я понимаю, — сказал Змейк с непроницаемым выражением глаз.

— Мне было приятно иметь с вами дело, Змейк, и я думаю, что могу рассчитывать на вашу лояльность в отношении министерства и его политики.

— Вы не первый, кто полагается на меня в такого рода делах, — сказал Змейк безо всякого выражения в голосе.

— Мерлин пытается создать впечатление, что весь его преподавательский состав — это люди с огромным педагогическим стажем, с именем в научном мире! Но, черт побери, это не может быть так! Многие из них едва удосуживались перейти в разговоре со мной на английский и смотрели на меня при этом с таким недоумением, словно я вынуждаю их говорить на тарабарском наречии! Уже одно это говорит об уровне их культуры. Безнадежно устаревшие методики! Допотопная манера подачи информации! Это какая-то академия Платона! Беседы Конфуция… с Сократом! Достроенная Вавилонская башня!..

— Сады Семирамиды, — тихо добавил Змейк, наливая лорду еще.

— Я оценил вашу внешнюю преданность школе, — в конечном счете, этого требует ваше теперешнее положение. Но как культурный человек вы не можете не быть возмущены всем, что здесь творится. Буду откровенен: я еще не встречал никого, кому так подходил бы высокий пост в министерстве, как вам. Зачем вам это заштатное место? Ну ладно еще преподавание. Хотя ясно, что человек с вашим умом мог бы найти что-нибудь получше должности провинциального учителя в Уэльсе. Но ведь помимо этого сколько еще всякой дряни! На что приходится тратить время! Неужели вас все это не раздражает?

— Вне всяких сомнений, раздражает, — сказал Змейк.

— Если раздобыть компрометирующие Мерлина свидетельства затруднительно…, — начал лорд.

— О, раздобыть компрометирующих Мерлина свидетельств можно сколько угодно, — сдержанно отозвался Змейк, — но до сих пор никому еще не удавалось извлечь практическую пользу из обладания ими.

Лорд помолчал, в беспокойстве обдумывая эти слова.

— Я вижу, что могу на вас положиться, — осторожно сказал он. — Нам нужен скандал. Хороший, шумный скандал, на который не совестно сослаться в министерстве. Не просто несвежее блюдо в меню, нет. Если комиссия увидит в школе что-то из ряда вон выходящее… Вы, вероятно, куда лучше меня знаете, что это может быть.

— О да, — склонил голову Змейк.

Когда Змейк и глава комиссии вновь возвратились в школу, солнце начинало заползать за черепичные крыши Кармартена.

— Если мне не изменяет память, я обещал сегодня провести для вас экскурсию по школе, — сказал Змейк, искусно направляя лорда в сторону открытой створки ворот. — Не будет ли это слишком для одного дня?

— Отнюдь, — булькнул лорд. — Я весь внимание. Как говорят немцы, я весь — одно большое ухо.

Во дворе Западной четверти их уже ожидала дисциплинированная комиссия, немедленно окружившая Змейка в предвкушении экскурсии. Лорд Бассет попытался высказать на ходу еще несколько беспорядочных соображений о состоянии школьного образования в Уэльсе, однако первые же слова Змейка, приведшего их в главный зал западной четверти, отвлекли его от этих печальных мыслей.

— Именно в этом зале состоялся в свое время богословский диспут между епископом Кентигерном и святым Кольмом Килле, завершившийся известным чудом, в связи с чем взамен вылетевших витражных стекол кое-где пришлось вставить новые. Собственно, это единственное окно во всей Британии, из которого вылетел епископ Кентигерн. То, что вам могут показать в связи с этим в Эдинбурге, — не более, чем фантазии местных краеведов-любителей, — сухо пояснил Змейк, никак не отвечая на беспокойные взгляды комиссии.

После этой преамбулы портреты покровителей школы, выполненные в виде гигантских гобеленов, не привлекли большого внимания, что было, несомненно, к лучшему, так как среди последних числился Мананнан, сын Лера, Дайре Донн, Придейн, сын Аэда, в честь которого назван остров Британия, и некоторые личности, носящие совершенно уже хтонический облик. Бегло откомментировав наиболее пристойные из гобеленов, Змейк свел англичан со второго этажа в нижний холл.