If you were gay - Elvira

Земноводное понурилось, отвернулось и подозрительно захлюпало, а Драко несколько встревожился.

- Не огорчайся так, в человеческом облике ты вполне ничего, симпатичный.

Лягушка не обернулась, а хлюпанье, прервавшееся было, возобновилось с удвоенной силой.

- Эээ, ну, ты красивый, - в панике воскликнул Драко, насильно возвращая вырывающуюся лягушку на одеяло, - и в квиддич отлично играешь, вот… и Джинни от тебя без ума, да и не только Джинни - я не знаю человека, который к тебе смог бы остаться равнодушным, ты же наш Герой… Маленький, но скромный Герой, - увещевал слизеринец, поглаживая животное по спинке. - Мы найдем способ, и ты снова будешь раздражать меня своей глупостью, как и всегда.

Лягушка с надеждой подняла зеленые глазки и подпрыгнула поближе.

- Но ты пойми, - Малфой поглядел на жабика с сочувствием, - не могу я этого сделать. Не заслужил Флитвик этих денег!

Лягушка понурилась снова.

- Не то что бы ты мне не нравился, Гарри, - деликатно сообщил Драко, - но мы, Малфои, никогда не делаем того, что нас заставляют насильно. Вот если бы добровольно… - блондин осекся.

- Чего только не придет в голову ночью! - продолжал он, убедившись в том что лягушка кажется последних слов не услышала. - Вот что я думаю, Гарри - эти деньги должны получить мы с тобой. Мы заслужили! Только надо придумать безболезненный способ. Эту ночь мы переживем, честно - а утром… да ты спишь, что ли?

Жабик действительно заснул, пригревшись на теплом одеяле. Драко еще некоторое время ворочался, устраиваясь поудобнее, вздыхал, ворчал что-то себе под нос, смотрел на спящее земноводное, пока наконец не забылся беспокойным сном. Ему снилось, что он, в красивой переливающейся мантии, лежит в хрустальном гробу, не в силах пошевелиться, а вокруг суетятся домашние эльфы в количестве ровно семи штук. Сверху же над ним наклоняется Гарри, вытягивающий губы трубочкой - он все ближе, ближе, увернуться никак нельзя…

Драко проснулся в холодном поту и не сразу осознал, что случилось и где он находится. Убедившись, что вновь может двигаться, слизеринец на миг задумался, а потом напялил брюки, схватил палочку и одурелую после сна лягушку и выбежал из спальни. Утро лишь только начиналось, и коридоры Хогвартса были абсолютно безлюдны, поэтому до гостиной Гриффиндора Драко добрался в рекордные сроки. Ворвавшись в спальню мальчиков шестого курса подобно серебристому вихрю, слизеринец произвел небольшой фурор - особенно обрадовался Дин, которого Драко был вынужден остановить Ступефаем. Что требуется Малфою в самом сердце враждебного факультета, стало ясно сразу - вдохновенно заорав «Акцио, жаба Лонгботтома», тот поймал Тревора и подтолкнул к Гарри. Всё разрешилось со скоростью звука - Тревор лишь дотронулся до Гарри, и вот уже на полу сидит совершенно голый Золотой Мальчик в привычном человечьем обличье.

- М-малфой, как ты… как? - выдохнул Гарри изумленно. Прочие обитатели спальни вообще потеряли дар речи, тем более что нижнего белья на нём не наблюдалось, а практичный Финниган принялся судорожно рыться в своих вещах в поисках колдокамеры.

- Логика, мой скудоумный друг, - Драко страшно собой гордился. - В заклинании Флитвика должно было быть слабое звено, и я его нашел, вспомнив старые сказочные сюжеты. Обычно Заколдованным Принцем является сама лягушка, а целует ее человек. А тут Флитвик все повторял, что ты, мол, должен отыскать своего Принца. Я и подумал - может, попробуем с другого конца?

Гарри неверяще посмотрел на свои руки, которые не были больше похожи на зеленые склизкие лапки, и внезапно крепко обнял Драко, несмотря на его сопротивление.

- Ух, Малфой, какой ты молодец!

- Да ладно уж, чего там, - сказал Драко, снимая руку Гарри со своего плеча. - Поттер, ты может не заметил, но на тебе ничего нет. Может, обнимемся в другой раз?

- Да-да, конечно, - Гарри выпустил Драко и отпрыгнул на пару шагов, - извини.

- Оставляю тебя среди друзей, Потти, - Драко отвесил картинный поклон. - А мне лучше вернуться к себе, иначе в школьной газете появится сенсация - Малфой развращает гриффиндорских девственников.

Уходя, Драко слышал разочарованный вопль Дина: «Вернись, я ведь не прочь развратиться!», удивленное мычание Рона, деловитый голос Симуса, спрашивавшего, каковы ощущения пребывающего в образе животного, и не мог бы Гарри сделать ему кратенький отчет для реферата, а также возмущенный крик своего названного братца. День начинался удачно.

Глава 38. Сладкая парочка

- Нет, Колин, интервью не будет, - в тысячный, наверное, раз повторил Гарри, деликатно отпихивая светловолосую голову Криви, всунувшуюся было за полог кровати. - И тебе не кажется, что семь утра воскресенья - не лучшее время для обстоятельной беседы?

А Колину так не казалось - упрямый парень с достойным подражания упорством преследовал Гарри вот уже почти месяц. Происшествие с лягушкой оказало огромное воздействие на его уже достаточно окрепший (для создания популярных эпистолярных опусов вроде «Гарри Поттер - большое сердце Хогвартса», «Девушки в жизни Гарри Поттера», «Гарри Поттер и мужчины - возможно ли такое?!», «Гарри Поттер и Букля», «Гарри Поттер и...?») ум, и Колин все мечтал о том, как его Герой в красках распишет все подробности пребывания в анимагической форме. Особенно Криви упирал на «ужасные страдания», кои Герою якобы пришлось перенести от рук Драко Малфоя. Как выяснилось, Дамблдор со свойственной ему добротой пустил по школе слух, будто бы Гарри был обращён в лягушку специально, в качестве тренировки перед сражением с Лордом, и, соответственно, Малфой в данном случае был выбран как некий «тренажер». Общение со слизеринцем должно было окончательно укрепить нервы Надежды Магического Мира, подготовить парня к еще более опасным противникам, научить действовать в нестандартных условиях, и т.д. и т.п. В общем, не желая подставлять Флитвика (а ему за подобное издевательство над Золотым Мальчиком Гриффиндора не светило ничего хорошего), козлом отпущения сделали Драко. Последнему, впрочем, было наплевать - его репутация в Слизерине, несколько пошатнувшаяся после постыдного эпизода с лягушкой, мгновенно восстановилась, и младшекурсники вновь начали считать его Злокозненной Язвой, Темным Магом, Порочным Гением и Очаровательным Серебряным Принцем в одном лице (когда Драко с выражением искренней гордости на лице пересказывал Гарри все эти прозвища, тот чуть не умер от здорового смеха). Самого же гриффиндорца несправедливость возмущала, однако протестовать он не смел - его доводы в защиту Малфоя могли быть истолкованы несколько превратно. Поэтому всё, что ему оставалось - презрительно молчать в ответ на попытки расспросить его о бытности земноводным и скрываться от Колина, который в последнее время завел печальную привычку будить Гарри по утрам ослепительной вспышкой колдокамеры и широкой, слабоумной, по мнению Гарри, улыбкой. В спальню Колина запускал Симус - практичный ирландец мечтал о доле прибыли от продажи уникального интервью в «Пророк», и даже успел обсудить будущий гонорар с Ритой Скиттер; его размеры, к слову, немногим уступали сумме, пообещанной победителю пресловутого пари...

Заметим, что именно в это хмурое зимнее утро Гарри совершенно не хотелось ни с кем ссориться, поэтому он и заменил вертевшееся на языке Круцио более гуманным Ступефаем. Настроение у знаменитого гриффиндорца было более чем радужное - в День Святого Валентина оно и не могло быть другим, тем более что Гарри лелеял надежду на окончательное покорение одного женского сердца (обитающего в Слизерине). Вся суббота ушла на сочинение валентинки - впрочем, он был не одинок: Рон, например, высунув от усердия кончик языка, тоже кропал что-то на гигантском ядовито-розовом сердечке, превышавшем размерами его рыжую растрепанную голову. Время от времени Уизли поднимал глаза, обозревал окрестности (то бишь спальню мальчиков, потому как для создания валентинки требовалось уединение и тишина) и громким шепотом спрашивал у Гарри или Невилла: «Глаза-гроза - как по-вашему, хорошая рифма?» В пятый раз, когда Рон интересовался, красиво ли звучит «твоя кровь-моя любовь», даже мягкий Невилл со всей силы запустил в рыжего учебником по Трансфигурации, и тишина на десять минут окрасилась непрекращающимися воплями и подвываниями (Невилл попал точно в лодыжку). Что писал Невилл, осталось тайной, однако Гарри удалось подсмотреть пару строчек, которые гласили: «Словно морщерогий кизляк в пору спаривания, я жажду быть с тобой, словно нарглы, роящиеся в омеле, мечтаю проникнуть...»

Кому собирался писать Дин, стало ясно после того как Финниган долго орал на него, бегая за Томасом по всей спальне и пытаясь вырвать и уничтожить серебристое со змейками по краям сердечко. Дин верещал, чтоб Симус «не лез в любовь всей его жизни своими грязными похотливыми лапами» и порывался пустить слезу. Сам Симус купил пачку готовых валентинок тошнотворно-зеленого цвета с улыбающимися лепрекончиками, и в перерывах между погоней за другом торопливо вписывал имена в графу «Для моей любимой _______».