Штабная сука - Валерий Примост

— Ну, вставай давай, — повторил Баринов. — Живее. Перегнувшись через стойку, он выдернул из-за стола одеревеневшего от страха Шахова, подцепил из стопки несколько чистых бланков накладных и вышел из кабинета. Двое сопровождающих вели за ним бессловесного Шахова.

Спустившись на первый этаж, они прошли через расположение третьей роты и остановились перед дверью сушилки. Дверь распахнулась, и чьи-то руки втолкнули Шахова через порог. Баринов и двое сопровождающих вошли следом и заперли дверь.

В сушилке находилось человек пять дедов, да еще на подоконнике примостился с ворохом каких-то ведомостей старшина Чередниченко. Вопреки ожиданиям Шахова никто не стал его бить.

— Садись, — сказал один из дедов, Мазур, указывая на свернутую в тугую скатку ротную палатку.

Шахов сел. Рядом с ним расположился желчно улыбающийся Баринов.

— Послушай, военный, — обратился к Шахову Мазур, — думаю, ты хорошо понимаешь, что этим своим дневником заработал себе кучу врагов. Любой здесь, — он сделал широкий жест руками, — любой из нас готов тебя кончить. Надеюсь, ты мне веришь?

— Be… верю, — заикаясь, выдавил Шахов.

— Это хорошо, — кивнул серьезно Мазур. — А ведь очень трудно жить, когда тебя так «любят», правда?

Шахов подавленно молчал.

— Короче, щегол, мы тут посовещались и решили, каким образом ты сможешь загладить свою вину перед нами. Понимаешь ситуацию?

Шахов молчал.

— Понимаешь, — холодно улыбнулся Мазур. — Это хорошо. Так вот, у тебя есть выбор: либо ты помогаешь нам в одном деле, и тогда мы не имеем к тебе никаких вопросов, либо не помогаешь, и тогда тебе конец. Выбирай.

— Что надо делать? — хрипло спросил Шахов.

— Ничего особенного, — успокаивающим тоном произнес Мазур. — Просто-напросто ты сейчас оформишь накладную на получение сухпая, а потом пойдешь и получишь его. Для нас. И все. И мы в расчете. Делов-то, блин!

Шахов не на шутку перепугался.

— Без подписи начпрода ничего не получится, — попытался он выкрутиться.

— Правильно, — кивнул Мазур. — Вот ты накладную и подпишешь.

— Как? — не понял Шахов.

— Рукой, — объяснил Мазур. — Подпись начпрода подделывать умеешь?

— Н-нет, — замотал головой Шахов.

— Гм, тогда придется научиться.

— Ну ребята, ну пожалуйста.. — жалобно заныл Шахов. Баринов одним коротким ударом заставил его заткнуться.

— Нам твои слюни без нужды, — произнес Мазур. — Так что побереги их для начпрода.

Шахов испуганно глядел на дедов.

— Значит так, — сказал, наскучив, Мазур, — поговорим по-другому. Что такое «сулико», знаешь?

— Н-нет… — честно ответил Шахов.

— Сейчас узнаешь! — загоготали деды, пододвигаясь поближе. — Сейчас до самых гланд узнаешь!

— Правда, потом попка болеть будет… — сказал кто-то сбоку.

— Ничего, зато осанка будет лучше, — со смехом возразил Баринов.

Шахова бросило в дрожь.

— Ну ребята… — опять попробовал заныть он.

— Так мы будем снимать кино или мы не будем снимать кино? — спросил Мазур.

— Да что ты жмешься там, как целга-недавалка, урод?! — заорал из угла белобрысый мосел-черпак, которого Шахов знал по кличке Лафет. — Давай, строчи свою бумажку, а то щас елду отстрочишь!

— Ребята, извините, но я… но я…

— Мужики, а ну загните-ка мне его… — небрежно сказал Мазур.

Шахов и никнуть не успел, как пудовый кулак опрокинул его навзничь, потом быстрые, сильные руки схватили, рванули его куда-то в сторону, и через миг он уже лежал буквой «г» на столе, и руки его под столом были связаны, а штаны и кальсоны спущены до пола. Почувствовав это, Шахов дико заорал.

— Э, Лафет, — поморщился Мазур, — заткни-ка ему чем-нибудь рот.

Лафет схватил с полки старую пилотку и, раздирая звездочкой шаховские губы до крови, воткнул ее ему в рот. Шахов отчаянно забился и задергался, но держали его крепко.

Мазур приблизился к столу со стороны шаховской головы и пощелкал пальцами.

— Эгей, военный! Ты меня наблюдаешь?

Шахов уставился на него сумасшедшими глазами.

— Короче, смотри, поскольку ты не согласился на наше предложение, я зайду к тебе в гости с головы, — он неторопливо начал расстегивать штаны, — а кто-нибудь… ну, например, Лафет — с хвоста. Давай, Лафет.

Шахов почувствовал, как чья-то ладонь легла ему на ягодицы, и пальцы слегка их раздвинули.

— Сочная жопа, — довольно произнес откуда-то сзади Лафет.

Прямо перед лицом Шахова Мазур вытащил на свет Божий свой гостинец и поднес его к самым его губам. Шахов рвался как ненормальный, что-то мычал и вращал округлившимися от ужаса глазами.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросил его Мазур, поигрывая гостинцем.

Шахов отчаянно закивал.

— Наверное, что ты выполнишь нашу просьбу? Серия кивков повторилась. Тогда Мазур застегнул штаны и вытащил изо рта Шахова пилотку.

— Я все, все сделаю, только отпустите меня!.. — захлебываясь, умолял Шахов. По его щекам текли слезы.

— Ладно, — кивнул Мазур, — уболтал. Только запомни, это ТЫ нас просишь, а мы тебе делаем одолжение, понял?

— Понял, понял!..

— Развяжите его.

Почувствовав свободу в руках, Шахов молниеносно вернул одежду на место, туго-натуго затянул пояс на штанах и забился в угол.

— Так, а теперь бери накладную и пиши. Нам нужен сухпай на десятерых человек на две недели — для начала. И не каша, а тушенка. Смотри, чтобы все было чики-пики.

— А на кого оформить накладную? — спросил Шахов.

— На кого? Ну хоть и на инженерно-саперную роту: они вечно куда-нибудь выезжают.

За три минуты накладная была готова.

— Написал? Это хорошо. Теперь подписывай. Шахов старательно вывел закрученный штопором вензель, имитируя роспись капитана Феклистова.

— Лафет, теперь слетай с писарьком в продслужбу, пускай печать ляпнет.

— Пошли, живее, — потащил Шахова за собой Лафет.

— Э, и без глупостей там! — крикнул вслед Мазур.

— Значит так, слушай сюда, писарек. Скажешь Чага-таю, что люди из инженерно-саперной роты приедут только поздно вечером, когда склад не работает, а сейчас сухпай получить некому — рота в наряде, поэтому начпрод послал тебя, чтобы ты получил за саперов хавку и отдал им вечером. Понял?

Шахов кивнул.

— Так вот, получишь хавку — сразу двигай с ней сюда, за кочегарки. Я буду тебя ждать здесь. Вопросы? — Лафет осторожно выглянул из-за угла. — Вроде все тихо. Давай, пошел.

Шахов вышел из-за угла и с накладной в руках побрел к продовольственному складу полка.

На входе никого не было. Шахов беспрепятственно зашел внутрь и позвал:

— Чагатай! Эй, Чагатай, где ты?

Из глубины склада послышались приближающиеся шаги, и в «предбаннике» появился Чагатай.

— Чего хотел?

— Вот, — Шахов протянул ему накладную. — Саперы приедут только вечером и… э-э… начпрод велел получить за них, а потом им отдать.

— Да-а? — удивился Чаттай, разглядывая накладную. — А сам не запаришься сто сорок порций переть?

— Я частями, — ответил Шахов.

— Добро. Сейчас, — Чагатай оглянулся куда-то вглубь коридора. — Самому получать, вечером отдавать, ошен глю-по, — он пожал плечами. — Сейчас уточню. Эй, товарш каптан!

— Чего? — донеслось из глубины коридора. Шахов похолодел. Он узнал голос Феклистова.

— Тут писарек ваш накладная принес! — крикнул Чагатай.

— Чего-чего? — Раздались быстрые шаги, и из коридора выскочил Феклистов. — Какая, к черту, накладная? Сегодня же неприемный день…

Он схватил накладную, пробежал глазами.

— Да ты че, сука! — заорал он, хватая Шахова за грудки.

— Че слюшилос? — спросил Чагатай. — Чмир опять херня сделал?

— Без меня заканчивай, — бросил ему Феклистов и рванул Шахова к выходу. — Вот тут тебе шиздец настал, Шахов! Самый натуральный! А ну пойдем, ублюдок!

Чувствуя на пазухе руку Феклистова, Шахов телипался за ним. Краем глаза он увидел далеко впереди бегущего к казарме Лафета.

Бортовой «ГАЗ-66», упруго подпрыгивая на ухабах, несся по дороге в направлении гарнизонной военной комендатуры. В кузове под самой кабиной сжался в зародыш рядовой Шахов.

На скамейке напротив, ближе к заднему борту, курил капитан Феклистов.

— Ну и дурак же ты, Шахов! — сказал он, зло сплюнув. — И чего тебе писарем не жилось? Полез в бизнес. Дурак.

— У меня выхода не было, — ответил Шахов.

— Почему ты с этой накладной сразу же ко мне не подошел? Я бы с этими умниками живо разобрался.

— Угу А мне потом вешаться?

— Да что ж ты за чмо такое, Шахов?! — в сердцах хлопнул по колену начпрод. — Ты же себя гробишь, да и других под монастырь подводишь, разве не понимаешь? И даже не через подлость свою, а через страх. Не бойся, не шугайся, и все сразу будет нормально.

Шахов с сомнением покачал головой.

— А ты башкой не дергай, солдат. Не ты один духом служишь. И остальные — ничего — как-то справляются.

Шахов вздохнул и опустил глаза.