Воин-паразит: Стать человеком - Богдан Костяной

— Что за стадия? — заинтересованно спросил черноволосый.

— Начиная уровня с пятого, недостаточно просто жрать энергию и убивать врагов… Нужно и самому прикладывать усилия. Начиная с «Человека» — ты медитируешь по-настоящему, а не просто сидишь как идиот в позе йога. — ответил калека, — Ходят легенды, что адепты, живущие за чертогами внутренних стен империй, могут повелевать стихиями не используя для этого проводники в виде посохов, мечей и иже с ними. Гипотетически, их силы хватило бы на войну с сектой Аммаста, да только… уверен, у тех есть и сильней адепты.

Рене эта твоя… Она гений, но только в пределах этой стены. И Магистр она не всего культа, а только… впрочем, не важно. Ты и готического алфавита понять не в силах. Чего с тобой возиться?

— Говоришь, надо открыться стихиям этого мира?.. — почесал затылок Эспен. — Ну, была не была!

«Я хочу… хочу, чтобы это чёртово чучело обратилось в пепел подобно моим врагам! Помогите мне, силы земли!»

— IGNIS! — вскочил на ноги Эспен и направил острие меча на соломенного человека, и вдруг…

Ничего не произошло. Ульрик лишь презрительно сплюнул и уселся обратно на камушек.

— Я желаю кролика на ужин. Поди и раздобудь, гляди, может и просветление свалиться на твою дурную голову! — прокряхтел некогда могущественный адепт.

— Старикан… — раздражённо буркнул себе под нос Эспен, — Кстати, ответь мне на вопрос: как ты сразу так распознал во мне паразита? Люди с которыми я жил и за шесть лет не смогли.

— Ты воняешь. — ответил бывший Палач Сект, — Так воняешь, что мне мерзко осознавать, что это тело некогда принадлежало человеку.

— Я, конечно, был в не самом свежем своём виде тогда, но так, чтобы…

— Да не про запах я, идиот! Когда-то, я был готов прорваться на уровень выше «Человека». К этому моменту, адепт куда лучше ощущает энергию. И именно цвет, запах и ощущения, которые я испытываю рядом с тобой, несмотря на то, что серьёзно деградировал… Они выдают тебя с потрохами.

— Тогда почему ты всё ещё меня обучаешь?

— Бессмысленно бороться с культом Аммаста силами человека. Они и сами давно не люди, их методы сводят с ума даже самых стойкий. Ты весьма необычный, но всё же — паразит. Жестокий, холодный расчёт — вот твой союзник. А теперь, дуй на охоту.

Эспен на секунду застыл перед лесным массивом. А ведь, если так подумать, он впервые демонстрировал щупальца перед человеком добровольно, не по нужде, как в случае с культистами и умирающим Яроном, упокой Храдхир его душу…

Впрочем, какая уже разница? Пара отростков выстрелила в направлении крон вековых деревьев. В очередной раз он ощутил себя немного более свободным чем обычно — лёгким, как пёрышко и быстрым, как сорванный ветром лист.

Иной раз, мелькала в голове мысль: «Не стоило ли мне занять тело с крыльями?»

Но очевидно, что ни с его уровнем интеллекта. Нет, общество двуногих хоть и было сложнее в плане освоения, но всяко интересней. Да и цели его… Нет-нет, «пожрать-посрать-поспать» — никуда не делись, но… Пока жив хотя бы один ублюдок из культа Аммаста — он не сможет получать от этого удовольствие!

Поймав нескольких кроликов себе и Ульрику, он спустился на землю, дабы просто пройтись и привести в порядок бушующие который день мысли.

— Кажется, двуногие называют это эстетикой природы… — прокомментировал он то, как невольно стал засматриваться на, казалось бы, знакомые по тысяче и одной ночи картины дикой природы.

Треск! Эспен даже обернуться не успел. Почти полуторатонная туша сбила его с ног, впилась клыками в плечо и проволокла по земле сотню метров, прежде чем придавить лапой.

Лютомедведь.

Резкий, как понос средь бела дня и беспощадный, как жажда с бодуна.

Лютомедведь был намного страшнее седого кабана. Он также не владел тельмусом, мог только беспощадно его поглощать, но был больше, быстрее и, в отличии от кабана, обладал четырьмя лапами, вооружёнными смертоносными когтями, не говоря уже о чудовищной в два ряда пасти.

У Эспена и до этого кроме штанов, да сплетённых уже здесь из липовой коры лаптей, ничего из одежды не было, а после таких страстных объятий — и те превратились в лохмотья.

Не успел герой застонать от многочисленных переломов рёбер и прокушенного в опасной близости с артерией плеча, как косолапый людоед, устрашающе рыкнув, принялся снимать кожу с его спины когтями.

— Я-ха-а-а-а-а! Агх-а-а-а! — истошно завопил паразит и, под наплывом адреналина, обернулся, ударяя наотмашь косолапого мечом по морде.

Рыкнув, зверь вцепился зубами в голень героя и, протащив вспоротой спиной по грязи, метнул в ствол дерева.

— Кха-а-а… — попытавшись выдохнуть ртом, Эспен выблевал несколько стаканов крови на землю, — Я уже прикончил одного монстра… Ты не посмеешь прервать мою Охоту!

Лютомедведь оторопел. Взгляд которым посмотрел на него искалеченный двуногий… О, Природа-мать! Он лишь притворялся двуногим!

Теперь, суровый хищник внимательно принюхивался к земле, пропитавшейся кровью Эспена. Нет, он не двуногий. Он тоже хищник, причём, ещё более коварный!

Он был равен ему! Съев его, лютомедведь, возможно, через пару десятилетий сможет эволюционировать в урсулита! Эта схватка определённо станет поворотным моментом в его Охоте!

— Р-р-а-а-а! — зарычав во всю глотку, лютомедведь набросился на паразита в человеческом облике.

«Называя имя элемента, ты должен открыться ему навстречу и бережливо попросить встать на твою сторону в этот момент.», — отозвался в памяти ворчливый голос Ульрика.

«Вот оно что, — подумал Эспен, — Я хочу… Я хочу выжить. Хочу отомстить. И мне нужна твоя помощь, молния… Я…»

— Р-Р-А-А… — бурая гора уже поднялась над ним, замахнувшись обеими монструозными лапами.

— FULGUR! — взревев, Эспен вогнал меч в живот лютомедведя, с трудом пробившись через шкуру, а затем — зверюга замерла. Покачнувшись, свирепый хищник рухнул, едва не придавив героя.

Обойдя косолапого сзади, длинноволосый, сквозь боль, улыбнулся, завидев на спине чудовища обугленную сквозную дыру.

Что же, тушки кроликов он успешно прозябал, зато теперь, на ужин у них будут медвежьи щи, да не простые, а пропитанные каким-никаким телумом, от чего, они ещё и плодотворно скажутся на развитии энергосистемы адепта и исцелении его ран.

* * *

— И это всё? — спросил Энас, немного удивившись такому концу истории.

— Ну, в тот день я впервые овладел заклинанием. Потом, спустя, может, неделю-другую мне поддались и все остальные символы готического алфавита людей…

— А техника? — не желал отступать лучник.

— Чтобы пользоваться техникой, как ты знаешь, нужно уметь сплетать несколько энергий