Мир над пропастью - Олег Рой

– …Так что я подумала, может, ты по дороге их захватишь?

– Кого их? – Он очнулся от своих мыслей.

– Тебе плохо слышно, да? Глазные капли для Бакса. Я второй день забываю их купить. Вспоминаю, уже подъехав к дому.

– Конечно, куплю.

– А ты скоро… В общем, мы тебя ждем! – Она дала отбой.

Игорь надел куртку, ботинки и взялся за ручку двери. Из комнаты не доносилось ни звука. Надо было уйти, но он предпочел бы сделать это по-человечески. И все медлил – ждал, пока Вита выйдет проводить его.

Дождался. Она медленно появилась в дверном проеме и оперлась о косяк. В ее взгляде была такая ненависть, что ему стало страшно. Было ощущение, что он разозлил не человека, с которым можно договориться, а дикого зверя, злить которого категорически не рекомендуется.

– Что, уже Мендельсон? – Он не сразу понял, что она говорит о мелодии телефона. Господи, вечно женщины обращают внимание на всякую ерунду. Да что ж это такое! Какая-то мелочь, а для нее словно красная тряпка для быка. Когда же это кончится? Сколько можно продолжать это бессмысленное выяснение? Игорь дернул входную дверь на себя. Заперто.

– Открой!

– Щас, – отвечала она, не сдвинувшись с места. – Спешу и падаю.

– Не дури. – Он старался говорить спокойно, но чувствовал, что начинает испытывать здесь что-то вроде приступа удушья. Наверное, оттого, что с кухни тянуло чем-то горелым.

– Что, опоздаешь – заругают? А я, идиотка, тебе поверила! Любящий папаша. Не вышло заиметь вторую дочку? Жалко, конечно, но не повод отказываться от денег. Правда? Помимо девчонки есть ведь еще и вдова, верно? Ай да молодец! Герой-страдалец. Подслушал чужой разговор. Приперся в чужой дом, назвался братом. Окрутил эту безмозглую дуру. А родственные чувства можно в себе и взрастить, верно? И жить дружной семьей.

– Открой дверь. – Игорь чувствовал, что сдерживается из последних сил. Невидимая удавка на его шее затягивалась, дышать становилось все труднее.

– Я не для того столько лет убила на эту историю, чтобы теперь остаться ни с чем. – Она не говорила, а шипела, по-змеиному выгибая красивую шею. – Макс не любил их, рано или поздно ушел бы. И у меня сейчас было бы все. А эти две сиротки поселились бы в спальном районе. В каком-нибудь Юбутове или Туеве-Кукуеве. В однокомнатной малогабаритной. И с зарплатой пять сотен в месяц. И это было бы справедливо. Если бы не эта чертова катастрофа!.. Они живут в моем доме. Слышишь? Эта сука заняла мое место!

Вита опять сорвалась на крик. Истеричный, громкий, невыносимый. Игорь рванул дверь, плохо понимая, что делает. Ему хотелось только одного – не слышать этого злобного шипения, не видеть перекошенного лица.

– Она опять стала мне поперек дороги! – У Виты началась истерика. – Она тратит мои деньги! И ты мне их отдашь. Слышишь?! Ты мне их отдашь, отдашь, отдашь!!!

Она вцепилась в рукав его куртки, продолжая повторять последнюю фразу.

Игорь с трудом освободился от ее захвата и легонько оттолкнул ее в глубь комнаты. Возможно, для прекращения истерики ей не мешало дать пощечину, но этого он сделать не мог. Поэтому зашел в ванную, взял с верхней полки попавшийся на глаза пластиковый кувшин, набрал холодной воды и, выйдя, с размаху выплеснул на Виту. Это дало мгновенный эффект. Она всхлипнула, но тотчас замолчала. Стояла мокрая и с ненавистью смотрела на него.

– Открой. А то я выломаю дверь. Тебе же придется чинить.

Вита вдруг заговорила другим, абсолютно спокойным тоном:

– Я дам тебе ключ и убирайся. Катись отсюда. Но деньги ты мне отдашь. Вернее, будешь отдавать каждый месяц. Столько, сколько я скажу.

Он слушал ее и не верил.

– А как же иначе? За все надо платить, дружок. – От этого дурацкого обращения Игоря передернуло. – Во-первых, ты должен мне за наводку, так сказать. Если бы не я, не знать бы тебе, что можно прикинуться Максовым братом. А так смотри, как хорошо получилось! Во-вторых, сам понимаешь, молчание дорого стоит. Ты ведь не хочешь, чтобы твое новообретенное семейство узнало правду про свалившегося с неба родственничка?

Он смотрел на нее молча и даже не испытывал злости. В конце концов, где-то она права. Он их обманул. Какой смысл прикидываться святым?

– Так мы друг друга поняли? Ты у нас теперь без пяти минут миллионер. Думаю, вполне сможешь без вреда для репутации утащить пару тысчонок в месяц. Или выделить мне скромное содержание из своих заработков. Ты ведь герой положительный, не собираешься сидеть на шее у бедной вдовы. Это мне тоже подойдет. Да, еще можешь платить мне в любой валюте по курсу. Как видишь, я не привередлива.

Нет, не может быть! Нет, не может быть, чтобы полчаса назад эта женщина плакала, сгорбившись на краешке тахты. Не было этого. Просто не могло быть.

– Я не буду. Я никогда больше не буду их обманывать.

– Дело твое. Но боюсь, что и я в таком случае не буду оберегать твое тихое семейное счастье. Ты уж меня прости… Думаю, вдова переживет массу приятных минут, когда узнает, какой замечательный у нее деверь. Я не только ей расскажу. Я девке все расскажу. Как думаешь, нужен ей такой папочка?

А деньги я возьму сама. Код сейфа я знаю. Кстати, сообщаю тебе – это день рождения нашего драгоценного Макса. Двенадцать, ноль один, девятнадцать, шестьдесят девять. Можешь проверить – я не блефую. Сейф в углу, направо от двери… Только я возьму все сразу. Как ты считаешь, на кого подумает веселая вдова? Отгадай с трех раз.

Объясняться дальше было бесполезно. Сейчас надо уйти отсюда. И уже потом думать, что делать дальше. Она достала из кармана халатика связку ключей и кинула ему. Он машинально поймал.

– Теперь убирайся. Завтра я позвоню тебе ровно в три. И ты дашь мне окончательный ответ. И только попробуй назвать меня братишкой!

Игорь пришел в себя только на улице. Он не мог вспомнить, как спускался по лестнице, как открывал тяжелую дверь подъезда, как шел к машине.

Сев за руль, он не стал заводить мотор. Ехать в таком состоянии было просто опасно. Нужно было хоть немного прийти в себя. Но скоро он понял, что физически не может находиться около ее дома. Словно излучаемая ею ненависть доходила сюда, просачиваясь сквозь стены.

Он отъехал в соседний двор и припарковался в нише между двумя «Газелями». Надо было что-то решать. Искать выход из ситуации, которая заранее обречена.

Через приоткрытое боковое стекло он почувствовал запах жженой листвы. Такой приятный и знакомый. А ведь когда-то он так любил осень!

Как легко сказать: «Я не буду больше никого обманывать». Как легко быть честным, мужественным и законопослушным, когда тебе нечего терять.

Игорь не сомневался, что Вита исполнит свою угрозу. Вот она-то как раз и выглядела как человек, которому уже все без разницы. Он вспомнил перекошенное лицо и содрогнулся.

Впервые за последние два года ему стало страшно. Ужасно лишиться самых близких людей по велению судьбы, но не менее ужасно остаться одному из-за собственной недальновидности и вранья.

Невыносимо трудно выжить после того, как твоя жизнь переломилась пополам, и почти невозможно пережить это еще раз.

Мир над пропастью… Замок, висящий в воздухе над волнующимся морем.

А чего он собственно хотел и на что надеялся? Вечно быть братом? Абсурд. Об этом надо было думать с самого начала, а не жить одним днем.

Он снова вспомнил похороны бизнесмена Волохова и в который раз убедился – поступить по-другому он бы не смог. Да и какой смысл теперь думать об этом?

Он даже не злился на Виту. Она ведь не тянула его за язык, когда он представлялся Максовым братом. И в постель к себе не на аркане тащила.

Листья догорали, испуская пьянящий пряный аромат. Как ни странно, от этого запаха ему стало легче.

Он все им объяснит. Вернее, все объяснит Альбине. А потом они оба подумают, что и как говорить Аське. Не может быть, чтобы два взрослых человека не нашли общего языка.

Он завел мотор и поехал на Рублевку. Капли для Бакса Игорь, естественно, купить забыл. В дороге неожиданно разболелась голова. Когда-то его бабушка говорила, что каждый орган болит из-за чего-то. Уши – когда человек не хочет что-то слышать, глаза выходят из строя, когда видят вокруг мир, явно отличный от желаемого, легкие простужаются у тех, кто не хочет жить полной, насыщенной жизнью, то есть дышать полной грудью, а голова начинает беспокоить, когда перед человеком вырастают неразрешимые проблемы. В данном случае бабушкина теория срабатывала на все сто.

Игоря немного пошатывало, когда он парковался и вылезал из машины. Похоже, даже поднялась температура. Во всяком случае, по выражению Аистенка, встречавшей его у калитки, выглядел он «нефонтанисто».

Альбина, увидев его бледное, с испариной, лицо, даже испугалась и кинулась проводить ревизию аптечки, заваривать какую-то траву и откупоривать банку с перетертой малиной.

Игорь опустился на кухонный диван и сжал виски руками. Стало немного легче. Он смотрел на суетящихся вокруг него «милых дам», на эту уютную, ставшую родной, кухню, на недовольного всеобщим невниманием щенка, положившего голову на его колени, и пытался запомнить во всех подробностях этот, возможно, последний вечер. Где он будет завтра – уже неизвестно. Надо поговорить с Альбиной прямо сейчас, немедленно. Времени откладывать разговор уже нет.