Мир над пропастью - Олег Рой

– Иван?

– Да, Альбертом он стал намного позже. Но все по порядку.

В тот год в России бушевала страшная эпидемия азиатской холеры. Даже в водопроводе Зимнего дворца в Петербурге обнаружили холерные бациллы. Холера косила всех, не разбирая возраста и сословий. Смертность была огромной, чуть ли не сорок процентов. Кстати, от той холеры умер в том числе и знаменитый композитор Петр Ильич Чайковский.

Досталось и семейству Волоховых. У маленького Вани умерла мать, следом за ней – кормилица. Младенец с большим трудом удержался на этом свете. Часто бывает так, что дети берут на себя вину за смерть родителей. Так случилось и с Ваней. Все детство мальчик винил себя за то, что мама умерла. Если бы она не была ослаблена после родов! Если бы нашелся самый лучший врач! Таким врачом он и решил стать. В двадцать лет Иван Волохов поступил на медицинский факультет Московского университета. Окончил, стал неплохим специалистом. Женился, у него родился сын – Виктор. Впрочем, семьей он интересовался мало. Был просто помешан на науке. Всю жизнь потратил на то, чтобы сделать какое-нибудь открытие и получить Нобелевскую премию. Его кумиром был венгерский биохимик Альберт Сент-Дьерди, кстати, его ровесник.

– Поэтому он поменял имя?

– Ну да. Волохову было сорок четыре, когда Сент-Дьерди получил Нобеля за открытие витамина С. Но это был тридцать седьмой год. Как вы понимаете, молодой человек, тогда уже не очень просто было объяснить чиновникам, почему из Ивана ты захотел стать Альбертом. Вот если б наоборот – тогда без проблем, а так… Это вам не двадцатые. И не пятидесятые, когда вновь пошла мода на иностранные имена. Новоявленного Альберта не поняли даже родственники. При всем уважении к главе семьи, настоящее имя профессора нравилось им гораздо больше. В тридцать девятом Волохова репрессировали. Это было тогда делом обычным, тем более для врачей. Но у его жены и сына возникло четкое убеждение, что во всем виновато его желание поменять имя. Волохова реабилитировали лишь в пятьдесят четвертом. В пятьдесят пятом он добился-таки своего, более того, заставил сына поменять отчество, а еще через четыре года умер, едва успев получить звание профессора. Таким образом, на могильном памятнике и на опубликованных фотографиях стояла надпись «Альберт Волохов». Но и вдова, и взрослый сын просто ненавидели это имя, необоснованно считая, что оно сломало жизнь их семье.

– И что же все это значит?

– Вы не понимаете? Они ни за что не стали бы называть внуков в честь второго дедушкиного имени. Я разыскал несколько знакомых его сына, все они говорят, что последние годы у профессора в семье шла настоящая война. Жена упорно звала его Иваном, на что он реагировал бурными сценами. Тогда она стала обращаться к нему в безличной форме. Говорила «иди завтракать», «тебя к телефону», «передай мне, пожалуйста, газету». Более того, после смерти мужа она настаивала, чтобы сын поменял отчество обратно. Однако Виктор Волохов делать этого не стал, посчитав, что это будет не слишком хороший поступок по отношению к почившему отцу. Через два года у него родилась дочь, и ее назвали Альбиной. В конце шестидесятых, после «иностранной» моды на имена, возникло новое веяние – имена оригинальные, необычные, хоть русские, вроде Денисов, Никит и Анастасий, хоть иноязычные, как Альбина. Думаю, созвучные буквы в имени внучки и дедушки – просто совпадение, не более того.

Да, кстати. Все институтские товарищи Виктора Волохова говорят в один голос, что он был вовсе не гулена, а очень положительный семьянин. Думаю, если у него и случались интрижки, то вполне безобидные. Вряд ли он мог иметь случайного младенца в другом городе. Тем более что он, как и отец, медик. А врачи обычно грамотны и осторожны в таких вещах.

Так что, молодой человек, фактов у меня как таковых немного. Но есть профессиональное чутье, и думаю, оно меня не обманывает. Поверьте, Альбина Волохова и ваша жена не имеют друг к другу никакого отношения. Соответственно их дочери тоже. И их необычайное сходство – всего лишь шутка природы. Или ее загадка. Но отгадку надо искать не в родстве девочек. В этом я уверен.

От Дворжецкого Игорь поехал домой не сразу. Медленно прошелся по набережной. Постоял немного, глядя в холодную осеннюю воду, облокотившись на каменный парапет. Из цепочки стройных убедительных фактов, которые поведал ему Евгений Леонидович, действительно вытекал единственный вывод – Аська и Настена – не родственницы, а совершенно чужие девочки.

Как там говорил Старик про близнецов? «Это не обязательно родственные гены, но обязательно одна душа на двоих». «Иногда совершенно посторонние люди гораздо ближе друг другу, чем выросшие под одной крышей». «Все, что рождается в природе, для чего-то ей нужно».

«Загадка природы», – сказал старенький генеалог. Может, особо ценным, особо любимым своим созданиям природа и впрямь дает два тела на одну душу? Ну вроде как дублирующий орган в организме? Настена умерла, зато Настена живет, только уже в другом теле?

Бред? А много мы вообще знаем об окружающем нас мире, о его устройстве и закономерностях?

Насколько мудрее нас были наши предки, которые для каждого созвездия придумывали десятки легенд! Не для того, чтоб порадовать детей сказкой на ночь, а для того, чтоб языком образов и эмоций объяснить себе невероятную сложность и красоту Вселенной.

Мы скептически и снисходительно относимся сейчас и к обрядам язычников, и к ритуальным пляскам туземцев, и к заклятиям шаманов. Мол, что с них взять? Не доросли еще до настоящей цивилизации.

Конечно, куда им до нас! Вот наша современная медицина подходит к человеку не как к сложному, хрупкому и многоплановому существу, не как к настоящему микрокосмосу, божественному чуду, а как к примитивному механизму, которому можно помочь капельницей или скальпелем. Как зубилом и отверткой: винтик подвернул – и все в порядке. Никакого тебе разбирательства – откуда? Симптом – диагноз. Прогноз – лечение. А как же, извините, предыстория? А первопричина? А неповторимость?

Вот и Иван Волохов прожил сложную жизнь. Борьба за премию, борьба за имя. Наверняка был атеистом и кабинетным экспериментатором. И в его семье спустя два поколения вдруг происходит это чудо – чудо любви природы к своим созданиям.

Игорь поехал к себе, на съемную квартиру. Сегодня ему просто необходимо было побыть одному.

По дороге зазвонил мобильник. Игорь не сразу сообразил, что это его аппарат. Вчера он отдал его на изучение Аське и разрешил девочке записать туда мелодии звонков на ее выбор. Сейчас у него в машине звучал ни больше ни меньше, как Свадебный марш Мендельсона.

Звонила Альбина. Она никогда не спрашивала напрямую, приедет ли он ночевать. Просто просила его купить что-нибудь по дороге и уже по его ответу понимала, ждать его или нет. Возможно, она боялась показаться навязчивой.

Игорь сказал, что сегодня не приедет, и уловил в ее голосе грустные нотки. Но сейчас ему было все равно.

В почтовом ящике неожиданно обнаружилось письмо от Натальи.

Он надорвал край конверта, достал тонкий листок и прочел небольшое послание, поставившее окончательную точку в его небольшом расследовании.

«Игорь, сынок, – писала Наталья корявым неловким почерком и с ошибками, – я все ворочалась после твоего ухода. Полночи спать не могла. Все вспоминала наш разговор. Надьку, дурочку нашу, вспоминала. И хахаля ее московского и чертова его папашу профессора. И тут меня как током шарахнуло. Вспомнила я, как ирода этого звали. Альфред. Наврала я тебе про Альберта да Альфонсо. Напутала дура старая. Так ведь сколько годов-то прошло. Но сейчас я точно вспомнила. Знаешь, у нас в деревне городские дом на лето снимали, так у них пуделек был. Его тоже Альфредом звали. Я еще вспомнила, мать как узнала, каким именем Надька собирается назвать младенца, раскричалась, что не позволит внуку собачье имя давать. Она считала, что это собачья кличка. Слава богу, девка родилась. Все ж Алевтина – не Альфред.

И вот еще, что я вспомнила: москвовед он был. Слово-то какое потешное. Надеха мне это так объяснила – дома да улицы старые изучал. Отсюда-то, видать, у нашей Альки и страсть такая была ко всем этим книжкам да открыткам.

Ты, Игорек, возвращайся из своей Москвы. А коли надумаешь тама остаться, так береги себя. Спасибо тебе за деньгу, что ты мне под хлебницей оставил. Обнимаю тебя. Тетка Наталья».

Глава 12

Неожиданный враг и нежданная любовь

Вита была вполне довольна. Евгений Леонидович позвонил ей вчера вечером и торжественно-заунывным голосом сообщил, что результаты его изысканий совпадают с ее пожеланиями, и он очень рад, что ему не пришлось обманывать такого замечательного молодого человека.

Дальше он прочел очередную нудную лекцию, но на сей раз Вита слушала его спокойно. Она так повеселела от известия профессора, что подобные мелочи ее не раздражали.