Светлые крылья для темного стража - Дмитрий Емец

Корнелий захлопнул блокнотик и победоносно уставился на Мефа.

— Ну, что я говорил? Есть мужчины!

— Хочешь сказать: равное количество?

— Людей сравнивают не по количеству, а по масштабу личности! — с пафосом сказал Корнелий. — Тут какие-то Ани с Юлями, а тут целый Алексей Петрович! Громада человечище! Ощущаешь разницу?

— Я ощущаю демагогию, — сказал Меф. — Приведи сюда пару своих Ань и хотя бы полдесятка Юль и докажи мне, что я не прав!

Корнелий торопливо замотал головой.

— И не подумаю! Тезис первый и единственный. Если хочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. В противном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужой мусор и которого за это все пинают.

В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся на Дафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях, глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него были розово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел в ящике.

— Эй! Проснись! — Меф помахал у него перед глазами ладонью.

— Как вы тут живете? Как? Как? Как? — спросил Мошкин с ужасом.

— Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем. Чайник есть, турник во дворе есть, а турник — это основа жизни… Опять же дачи на Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, — пояснил Меф.

Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядом патентованного городского сумасшедшего.

— Меня только что смертельно оскорбили!.. — сказал он, прыгая губами.

— Где?

— У вас в коридоре!

— Кто?

— Какие-то два парня. Я их первый раз в жизни вижу. Они вышли из комнаты, а я попался им на пути. Они меня выругали, один небрежно толкнул в грудь, и они ушли. Я мечтал, чтобы они меня ударили. Ведь мечтал же, да? Если бы меня ударили, я знаю, я бы дрался.

— Ты им что-то сделал? — не поверил Меф.

— Ничего. Просто коридор узкий. Ну почему со мной вечно такое, почему? — страдальчески произнес Евгеша.

Буслаев усмехнулся.

— Не подскажешь, который час? — спросил он после короткого размышления.

Мошкин нашарил взглядом висевшие на стене часы.

— Три двадцать.

Меф поднял глаза на циферблат.

— Купи очки! Четыре двадцать, — лениво поправил он.

— Разве? — удивился Евгеша. Он снова хотел посмотреть, но Меф поймал его голову и насильно отвернул от часов.

— Нет, одного раза хватит! Ты не склеротик! Вспоминай: три двадцать или четыре двадцать? Быстро!

— Ну хорошо… Четыре двадцать. Я ошибся, прости! — страдальчески признал Евгеша.

В ответ Меф толкнул Мошкина в грудь с такой силой, что Евгеша улетел на диван и плюхнулся рядом с наблюдавшим за ним Корнелием.

— Ты чего? — озадачился Мошкин.

— А того! Зачем ты уступил? — заорал на него Меф.

— Ты о чем?

— Ты был прав! Сейчас три двадцать!!! Я тебя нагло обманул, а ты проглотил!

Мошкин провел рукой по лицу с такой силой, будто желал вообще стереть лицо.

— Да, но я подумал, что, может, я не прав… — начал он.

— Не надо думать!!! Ты смотрел на часы! Своими глазами! Ты видел время! Зачем ты уступил?

— Сам не знаю, — признал Мошкин. Не пытаясь встать с дивана, он печально смотрел в потолок. — Я подумал: зачем спорить из-за ерунды? И вообще, что это меняет?

— Вот именно, что это меняет? И когда тебя толкнули, тебе не хватило уверенности. Ты сказал себе: «Что это меняет?» — и отправился страдать дальше. А надо было не страдать, а врубить!

— Правильно! На два шага и по хлопку! — прошептал Корнелий и, внезапно подскочив, выбежал в коридор.

На его исчезновение никто не обратил внимания. Мошкин и Даф смотрели на Мефа. Мошкин с преданным собачьим выражением, Даф — негодующе.

— Чему ты его учишь? — возмутилась она. — Ну хорошо! Допустим, Мошкин подрался бы с этими парнями. Были бы вопли в коридоре, шум… Прибежали бы еще парней двадцать — это же их общежитие. Ты бы, Меф, конечно, тоже выскочил, ввязался, и началось бы…

— Ну у тебя и воображение! — поморщился Буслаев. — «Был бы у меня внучок Иванушка, да сидел на лавочке да кушал бы яблочко, а полено б упало, и внучка бы прибило!» Чем больше думаешь в драке — тем больше получаешь.

— Подумать лишний раз никому не повредит. Смотри на вещи реально. Допустим, вы с Мошкиным их расшвыряли. Кто-нибудь из южан выхватил бы нож — у них с этим легче легкого. И что?

— А ничего, отрубили бы первым трем руки, остальные бы убежали… — хихикнул Меф, однако заметно было, что он озадачен.

— То-то и оно! А так Женю толкнули, но он поступил мудро — первым остановился. Пусть даже самолюбие немного и пострадало, — сказала Даф.

Меф, умевший ценить клишированные фразочки в искаженном контексте, расхохотался.

— Мудро ты поступил, Женя — первым остановился! — повторил он.

Мошкин посмотрел на Даф взглядом раненой лани, которую идут добивать.

— Я не Женя. Я Евгеша, — тихо и безнадежно сказал он.

Меф поперхнулся и больше не лез со своей иронией.

В дверях, сияя, нарисовался Корнелий. Веснушки самородным золотом осыпали его щеки.

— Ты отомщен, друг! Я нашел твоих парней! — сказал он Мошкину.

Мошкин вскочил. Меф захохотал, а Даф не на шутку встревожилась:

— Что ты с ними сделал?

— Сделал? Да ничего. Ребята оказались сознательные. Поначалу попытались сломать мне нос, так, для знакомства, но раздумали и ушли в военкомат проситься защищать родину. Надеюсь, в военкомате оценят их патриотический порыв, — сказал Корнелий, пряча флейту.

— ЧТО???

— Все предельно просто и никакого мордобоя! Как только у человека образуется очень много лишних сил, которые ему некуда девать, он должен немедленно отправляться в военкомат и защищать, защищать, защищать родину. Это отлично прочищает мозги! — уверенно заявил Корнелий.

Жалостливый Мошкин засомневался, не слишком ли это сурово. Он даже хотел их вернуть, но Корнелий объяснил, что защитников родины уже не остановишь. Они так спешили, что даже попытались угнать трамвай. Им это не удалось, и они ломанулись в военкомат бегом.

— Переборщил маленько с маголодией! Октавой выше взял! — повинился Корнелий.

Мошкин наконец вспомнил о цели своего визита.

— Арей хотел узнать все подробности про эйдос Улиты. Ну про то, как он оказался у вас, и все такое.

Меф рассказал.

— Ага. Я же запомнил, да? — рассеянно спросил Мошкин. — И еще я что-то должен был сказать. А, знаю! Арей велел вам сидеть тихо или у вас будут неприятности!

Мошкина выслушали, после чего Евгеша, вздыхая, отправился обратно в канцелярию. Корнелий проводил взглядом его грустную сутулую фигуру.

— Фи! Вам грозят неприятностями! Как банально! — сказал он.