Желанная моя - Барбара Фритти

– А я думаю, что ты помнишь. Просто не хочешь петь для меня.

– Алекса, песня была глупая.

– Я хочу ее услышать. – Алекса огляделась по сторонам, никого поблизости не было. – Здесь сейчас только мы и птицы.

– Какая ты настырная, – вздохнул Брейден.

– А ты ужасно упрямый. Ну, хоть несколько строчек.

– Отлично, только если птицы с визгом рухнут в воду, я не виноват.

Алекса рассмеялась.

– Рискнем. Начинай.

Брейден опустил взгляд на струны, взял несколько аккордов и тихо запел. Его голос звучал красиво и уверенно.

– Она – моя летняя девушка. Каждый раз, как я вижу ее, мое сердце бьется быстрее. Ее улыбка освещает небо, такое же голубое, как ее глаза…

Алекса затаила дыхание.

– Дальше не помню, – пробормотал Брейден, наигрывая чудесную мелодию, а Алекса словно вернулась к своей давней невинной любви, к своему первому всплеску чувств. Тогда ей казалось, что сбудется все, о чем она мечтает. Она была полна надежд и желаний…

Брейден наконец перестал играть и взглянул на нее. В его глазах застыла неуверенность, будто он боялся, что слишком обнажил свою душу.

– Я по-настоящему любила мальчика, сочинившего эту песню, – тихо сказала Алекса.

– А я любил девочку, о которой мечтал.

– Думаешь, они еще живут в нас?

– Нет.

– Может быть, где-то глубоко-глубоко?

Брейден пожал плечами.

– Я могу говорить лишь за себя. Возможно, в тебе еще таится та девочка.

– Ты должен сочинить что-нибудь еще.

– Зачем?

– Потому что не узнаешь, на что способен, пока не попробуешь.

– Алекса, не делай далеко идущих выводов из одной песни.

– Брейден, хватит меня предостерегать. Я буду думать так, как считаю нужным, и об этом, и о нас.

– А теперь кто из нас упрямится?

Шутливым тоном Брейден явно хотел разрядить обстановку, и Алекса решила ему подыграть.

– Должна отметить, что твои музыкальные вкусы изменились.

– Ты и правда так думаешь? – рассеянно спросил он, перебирая гитарные струны.

– Правда-правда. – Улыбаясь, Алекса выудила из сумки телефон, вызвала на экран список воспроизведения. – Я помню время, когда ты любил этих парней.

Из крохотных телефонных динамиков рванула музыка группы, популярной два десятилетия тому назад. Алекса нашла эту мелодию накануне вечером, когда искала что-нибудь новенькое для загрузки в телефон. И думала о Брейдене и пес-нях, которые они слушали в детстве, и задавалась вопросом, повлияли ли они на его музыкальный вкус.

Брейден расплылся в улыбке.

– Они были твоими любимцами, не моими.

– Я так не думаю. Ты дергался в диком танце, подражая их солисту. – Алекса вскочила на ноги и попыталась повторить движения, как их помнила.

Брейден отложил гитару.

– Дай-ка мне свой телефон.

– Ни за что.

Брейден вскочил. Алекса взвизгнула и помчалась прочь и, разумеется, не ее ногам было соревноваться с длинными ногами Брейдена. Он повалил ее на песок, выхватил телефон и выключил дикую мелодию.

Сердце Алексы бешено колотилось, она прерывисто дышала и остро ощущала тело Брейдена, распростертого поперек нее. Что успокоению совершенно не способствовало. Он посмотрел на нее сверху вниз, его глаза потемнели, губы приоткрылись.

– Алекса… – прошептал Брейден.

Она обхватила его руками и притянула к себе. И вспыхнула от желания, почувствовав тяжесть его тела и страсть, безмерно превосходившую милую детскую влюбленность. Канули в Лету мальчик и девочка, остались мужчина и женщина. Он целовал ее жадно, будто истосковался по ней, будто не мог ею насытиться, и она ощущала то же самое.

Алекса скользнула ладонями по его спине, впитывая силу его мышц, просунула руки под рубашку, услышала тихий стон. Боль неутоленного желания пронзила ее и разлилась по телу, когда Брейден, оторвавшись от ее рта, провел губами по ее шее.

Она мучительно жаждала большего, чем объятия и поцелуи на пляже средь бела дня, но подозревала, что для этого потребуются иные причины, кроме страсти.

Так что наслаждайся моментом, приказала она себе, обнимая Брейдена за шею, запуская пальцы в его темные волнистые волосы, млея от удовольствия при каждом прикосновении его губ к своим.

А потом вдруг рядом залаяла собака, и песчаные брызги из-под лап бегущего пса отрезвили их, как холодный дождь.

Брейден скатился с нее и резко выдохнул. Алекса села, стряхивая песок с плеч и волос. Он бросил ей телефон.

– Спасибо.

– Не сработало.

– А по-моему, отлично сработало.

– Алекса, ты вообще-то сама знаешь, чего хочешь?

Она чувствовала неоднозначность его вопроса и не спешила с ответом.

– Знаю, что рано или поздно хочу завершить этот поцелуй, – призналась она.

– И что дальше?

– Брейден, я не знаю. Я не умею предсказывать будущее.

– Кое-что я могу предсказать. Один из нас или мы оба легко не отделаемся.

Алекса не хотела думать о плохом, но и она с годами стала циничной.

– Возможно, ты прав, но я слишком долго осторожничала. Может, пора рискнуть.

Брейден стиснул зубы, покачал головой.

– Сомневаюсь.

– Ну, когда поймешь, возвращайся, – резко сказала Алекса, поднимаясь на ноги.

– Не взваливай все решения на меня.

– Ты сам взвалил. Хочешь быть главным. Хочешь целовать меня, когда возникает желание, и прекращать, когда тебя одолевают сомнения.

– Вчера вечером прекратила ты, – напомнил Брейден.

А ведь верно. Он неожиданно стал ей очень нужен, и это перепугало ее до смерти.

– Ты прав. Ты вызываешь во мне чувства, которые меня страшат. Я видела, что сделала любовь к отцу с моей матерью.

– Мы никогда не повторим ошибок твоих родителей.

– Конечно, – согласилась Алекса. – Но, вполне вероятно, наделаем собственных.

– То есть, ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Пожалуй… Я знаю другое – мы всегда выбирали неудачное время. Один из нас был готов идти вперед, а другой нет. Не знаю, как сейчас, но в какой-то момент нам придется решиться или закрыть эту дверь навсегда. А пока все, что между нами происходит, сводит меня с ума.

– И меня, – пробормотал Брейден, проводя рукой по волосам. – Я не хочу обидеть тебя, Алекса.

– Так не обижай.

– Сейчас я не могу решиться.

– И не надо. – Она смахнула песок с джинсов. – Мне в любом случае пора идти.