Большой Кыш - Мила Блинова

На южный склон, где нор было гораздо меньше, отправились Дысь, Енот и Утика. Белая Жилетка был за старшего.

На восточном склоне нор не было вовсе. Поэтому третья группа, состоящая из братьев-близнецов Слюни и Хлюпы, направлялась на северный склон. Там тоже были замечены отдельные вылазки противника. Ась предложил привлечь к обороне холма и Люлю, но это предложение было отклонено из-за гнусности характера кандидата и его неблагонадежности. Посчитали, что в трудную минуту Люля запаникует и переметнется в стан врага. Ася не взяли по причине слабого здоровья, Кроху не смогли найти, а о существовании Бу никто и не догадывался. Зная Букину предприимчивость и склонность к авантюрам, папаши, недолго думая, посадили малыша под замок — мол, маленький еще!

Близилась битва. Корзины с заячьими «орешками» были вовремя доставлены к скоплению нор, сетки закреплены, бронежилетки стянуты кушаками…

По сигналу Бибо кыши разложили приманку на западном склоне и сели ждать, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. И все же, когда вскрикнул Хнусь, укушенный за пятку первой вылезшей на поверхность медведкой, Бибо и Тука вздрогнули.

— Ах ты, кусака! — обиженно пискнул Хнусь и щелкнул мухобойкой задиру по панцирю.

Оглушенную медведку тут же подхватил сачком Бибо и, подбежав к сетке, отправил пленницу в вязаную каталажку.

И тут началось столпотворение: изо всех нор одновременно, и здесь и там, полезли бронированные насекомые. Их было великое множество.

В бою страху нет места. Из злого пыхтения, из шороха сложенных крыльев, из шлепанья лопатоподобных передних лап надо вычленить ухом паузу, которую делает медведка перед броском, и не дать ей укусить тебя за те места, до которых она может добраться.

— Эй, Тука, — окликнул друга, споро орудуя мухобойкой, Хнусь, — отчего эти усатые мамочки так рассвирепели, отчего всей ратью напали на нас?

— Думаю, оттого, что Бяка разбудил тебя до срока! — прокричал в ответ Тука, ловко уворачиваясь от двух медведок, прыгнувших на него одновременно.

Бронированные лбы с громким хрустом столкнулись в воздухе, и храбрый кыш, подцепив сачком драчуний, оттащил их к сетке.

Через два часа ожесточенной битвы почти все сетки были полны свирепыми насекомыми, а медведки еще прибывали. Силы были неравны: ряды противника пополнялись свежими воинами, а у розовой гвардии не было даже минутки, чтобы перевести дух. У кышей от усталости отваливались лапы, но они стойко держали оборону. Самым бодрым из защитников оставался Сурок. Он мрачно бродил от кыша к кышу и топтал черно-рыжих агрессоров.

— Наших бьют! — взвизгнул Хнусь, когда трое насекомых разом бросились на него. Сильным ударом он оглушил медведок и накрыл их сачком. — Что, ежовые иголки, козьи колючки, умалишенные землекопалки, не нравится? — закричал кыш, а потом, буксируя их к сетке, добавил: — У, дурилки вреднючие, вот я вам!

— А ну пошли назад! Отправляйтесь по домам, дуры драчливые! — подхватил Бибо и тут же упал от коварной подсечки.

На лежащего Бибо мгновенно накинулась целая свора медведок. Кыша спас Сурок. Он подоспел вовремя — разбросал и затоптал накинувшихся на друга насекомых и пригнул голову. Бибо, сильно покусанный злобными налетчицами, из последних сил вскарабкался ему на спину и, немного отдышавшись, стал атаковать медведок сверху. Рядом с Бибо, гордо восседавшим на боевом Сурке, бился Тука. Он крутился, как флюгер.

— Кыш мал, но отважен, — приговаривал он, отбивая одну атаку за другой.

У него уже не было времени относить медведок к сетке. Он только расшвыривал нападавших в разные стороны. Неожиданно одна крупная медведка выбила у Туки из лап мухобойку. Топтавшиеся вокруг насекомые тут же ринулись к безоружному, но храбрец, уворачиваясь от укусов, хватал врагов за усы, крутил над головой и отбрасывал от себя подальше. В голове у кыша вертелась усталая мыслишка: «Нам не победить. Их слишком много… а я так устал… я так хочу отдохнуть… Пусть даже на луне». Но Тука гнал от себя страх, видя, с каким мужеством дерутся Хнусь и Бибо с Сурком.

— Ах вы, глупые твари, науськанные Фармакоком! Я боюсь щекотки, а вы кусаете меня за живот?! Тогда я тоже пощекочу вас! — кричал Тука и, сжав зубы, кидался снова и снова в неравный бой. Уже будто в тумане, он вдруг увидел, что с ближайшего дерева на него пикирует большая птица. Верхом на птице гордо восседал маленький кышонок в красной жилетке.

— А-а! Наваждение! Я заболел трясучкой… Слюня предупреждал… — прошептал Тука, из последних сил отпихивая от себя врагов. — Ужас! Я вижу привидение невылупившегося кышонка… Это конец… Привидение хочет забрать меня с собой на луну… Здравствуй, луна… — Перед глазами у Туки все поплыло, он впал в беспамятство и не видел, как Кроха, пилотируемый Бу, пронесся над полем боя, срывая клювом с кышей колпаки с гремелками.

Бибо грозно закричал:

— Только привидений нам не хватало. Ты что, тоже против нас? Хочешь, чтоб нас без гремелок вороны добили сверху? Но нет, так просто мы не сдадимся! Кыш! Кыш!

— Тр-р-репотня! Кончай вер-р-ртеп! — крикнул Кроха (это был, конечно же, он), выхватывая лапами прямо из центра свалки Туку. — Мы не вр-р-раги, мы подкр-р-репление! С целой ар-р-рмией голодных вор-р-рон. А вы р-р-распугиваете союзников своими гр-р-ремелками!

Тут кышам наконец-то стало ясно, что у привидения, командующего вороньей эскадрильей, был отличный план: натравить ворон на медведок. Слетевшиеся отовсюду черные птицы начали одна за другой пикировать на кишащих насекомых. Эта чернокрылая рать была ненасытна. То, что маленьким кышам было не под силу, для ворон оказалось пустячным делом. Кыши опасались только одного — самим не стать угощением. Поэтому они бросились в укрытие, под разлапистый кустик таволги, и оттуда наблюдали за страшной трапезой черных птиц. А вороны, насытившись, улетели прочь. На поле боя не осталось ни одной медведки. Наступила тишина.

Кыши еще долго лежали под кустом без движения, переводя дух. Неожиданно откуда-то сверху донеслось тихое попискивание. Кыши прислушались. Огляделись. Прямо над их головами, на стройном клене, они увидели гнездо, замаскированное лишайниками и корой. Оттуда испуганно выглядывало семейство зяблика. Уже окрепшие птенцы с любопытством тянули шеи вниз. Немного испуганная мать строго посвистывала. Притихший было лес оживал. Наконец-то, осознав свою победу, кыши засмеялись, полобунились, обнялись.

Солнышко улыбалось, небо синело звонкой лазурью. Тука стал высматривать, куда спряталось привидение в красной жилетке? Исчезло. Да и было ли оно? Кыш подергал себя за брови, встряхнул ушами, попрыгал на пятках. Это было верное средство обнаружения привидений. Но нет, маленькое привидение вновь не появилось. И Тука утвердился в мысли, что это была просто галлюцинация. К чему сомнения? Они победили! Холм спасен! А чего не привидится в пылу боя?

Бибо молодцевато, с хрустом потянулся и затянул только что придуманный им «Гимн кышей-победителей». Бодрую мелодию дружно подхватили Хнусь и Тука:

Хитиновые шлемы, черные жилетки.Щелкают усами злобные медведки.Подбирайте, кыши, шишки, палки, ветки!Окружают наших наглые медведки.Видишь мухобойку и большую сетку?В сетку мы загоним главную медведку.Побеждают кыши — их удары метки!Быстро удирают глупые медведки!Отправляйтесь в норы! Дома плачут детки!Мы вас не боимся, жалкие медведки!

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

В засаде

Домыслы болтуна Люли.

На южном склоне. Близнецы на посту.

Слюнин сон.

В это же время маленькая Утика сидела в засаде и думала о Люле. Фантазер, томясь от безделья, наплел ей уйму небылиц про печальную участь, постигшую Большого Кыша. По его словам, гигантская медведка, питавшаяся дикой морковью (которая, как известно, очень богата витаминами), выросла до неимоверных размеров, подкараулила одиноко бродившего по роще Бяку и сказала: «Выбирай! Кого мне сожрать: тебя, Бяку, большого и никчемного, или талантливого, никем не понятого Великого Предводителя бурундуков Люлю?» И Бяка, мол, не раздумывая ответил: «Кто я такой рядом с великолепным Люлей? Ешь лучше меня!» И медведка сожрала Бяку. Целиком. И даже не икнула. Он, Люля, якобы все видел собственными глазами и плакал от жалости.

Утика тоже всплакнула, смахивая слезки с пушистых щек маленьким пальчиком.

В это время Дысь, деловито похлопывая мухобойкой по коленкам, обходил норы, возле которых аккуратными кучками были насыпаны заячьи «орешки». Вдруг рядом послышалась возня. Дысь настороженно заглянул в ближайшую нору, откуда доносились странные звуки: хруст и пощелкивание, напоминающее трели сверчка. БЖ свистнул в чёрный лаз. Звуки сразу смолкли. Кыш отошел от норы и опять прислушался. Было тихо. «Показалось!» — решил он и занялся разминкой задних лап, подпрыгивая, приседая и вставая на носки. Неожиданно обо что-то споткнувшись, он упал и пребольно ударился мордочкой о твердый корешок. Дысь проверил зубки. К счастью, они все были на месте. Ни один даже не шатался. «Отлично! — обрадовался он. — Смешно, когда в одном племени два шепелявщика: Ашь и Дышь». Улыбнувшись своим мыслям, Дысь глянул в сторону и замер: он увидел их, медведок…