Бунт обреченных - Уильям Бартон

Поезд уехал, оставив нас наедине с природой.

Алике обняла меня и положила голову на плечо:

— Не верится, что мы здесь…

Я не мог придумать какого-нибудь ответа, поэтому мне ничего не оставалось делать, как обнять ее и рассмеяться:

— А я не верю, что мы вообще существуем.

Взвалив на плечи наши рюкзаки, мы отправились вниз. Земля на другой стороне реки, за новым узким мостом, была расчищена. Это была плоская равнина, на которой, как очевидно, до Вторжения находился какой-то объект. За деревьями виднелись обломки красного кирпича и железобетона. То, что здесь было, постигла плачевная судьба.

Алике внезапно произнесла:

— Смотри, лошади! — И ринулась к маленькому мосту.

В загонах паслись лошади, из полуоткрытых дверей конюшен тоже виднелись головы привязанных там животных. Здесь же находились пять или шесть саанаэ в своих обычных соломенных шляпах. Они прекрасно вписывались в пейзаж, эти чешуйчатые, зеленые полицейские, и чувствовали себя, как дома. Интересно, давно ли такие, как управляющий поместья господина, окружили себя любимчиками? Раса машин слишком уверовала в свою власть и силу. Может, они не совсем понимают происходящее. Неужели эти железки забыли, что бывает, когда рабы и вольнонаемные держат себя на короткой ноге с ними?

Над деревьями, привязанный к высокому столбу, возвышался толстый, средних размеров негуманоид со щупальцем. Какое-то мгновение я размышлял, что это… И вдруг, как хромом пораженный, понял, что передо мной обычный земной слон. Я совсем забыл об их существовании, потому что не думал о слонах вот уже двадцать лет.

Зачем им это животное, привязанное к столбу, вознесшееся над Теннеси, словно флаг?

Слон явно чувствовал себя не в своей тарелке, переступал ногами, учащенно дышал и напряженно вглядывался в чащу деревьев. Что-то…

В тени стволов распластался хруфф; подставка для вооружения стояла на земле; шлем был снят, голова перевязана. Бросив взгляд на шлем, я увидел, что тот не поврежден.

Наверно, ждет, что его подберет боевой корабль.

Меня мучило искушение взять телефонную трубку и поговорить с трехметровым гигантом, но со мной была Алике… Хруфф поднялся, и синхронно с ним, пятясь, начал двигаться и слон. Эти животные чрезвычайно умны. Не знаю, что творилось у него в голове при виде динозавра таких размеров.

Алике стояла, держась за перила моста, вглядываясь в деревья, и вряд ли видела ползущего хруффа.

Зато она шептала что-то очень сердитое.

Я посмотрел в этом направлении: пять или шесть голых мужчин окружили обнаженную, распростертую на земле женщину. Один лежал на ней, другой держал ее голову у низа живота. И тут я понял, что происходит — слишком уж много представителей сильного пола находилось рядом с бедной женщиной.

Алике посмотрела на меня встревоженными, горящими глазами:

— Ты можешь их остановить… — В ее голосе не прозвучало ни вопроса, ни неуверенности.

К нам подошел саанаэ мужского пола и остановился:

— Не рекомендую здесь находиться. — Его английский понять было очень трудно из-за резкого сильного акцента, но говорил он достаточно бегло. Возвращайтесь к месту своей дислокации.

— Я не местный, — произнес я, показывая ему свой идентификационный значок.

Саанаэ кивнул — в его исполнении человеческий жест показался несколько странным. Наверно, обучился за время нахождения здесь. Насколько я знаю господ и их приспешников, через поколение или два эти зеленые чешуйчатые забудут и свой язык и свою культуру.

Он спросил: — Чем я могу вам помочь?

Я широким жестом обвел окрестности: — Что это за место?

Алике, схватив меня за руку, указала на толпу мужчин низу:

— Неужели ты не можешь остановить их? — Глянув вниз, я увидел, что они меняются местами и настолько широко раздвинули ноги своей жертвы, что, казалось, вот-вот разорвут ее.

Саанаэ тоже посмотрел вниз и равнодушно пожал плечами. И вновь последовал человеческий жест:

— Зачем, вы же не будете мешать собакам, так ведь?

Алике отвернулась, ее рука крепко сжимала мой пояс.

Саанаэ проговорил:

— Мы выращиваем здесь лошадей на экспорт, сэр. Значит, лошадей на экспорт…

— И кто же покупает их?

Кентавр пожал плечами:

— Откуда мне знать? Спросите вашего господина. — Хруфф вновь пошевелился, перекатившись на бок, бормоча что-то, испытывая боль. Слон встал на дыбы, натянул цепь и протрубил, вызвав панику среди лошадей в загоне, заставив саанаэ и людей убежать.

Мы прошли по мосту, направляясь к лесу, солнце теперь светило нам в спины. Алике прошептала: — Бедная женщина…

Я остановил ее, положил руки на плечи и посмотрел в эти честные глаза:

— Бывают вещи и похуже, мы оба видели их.

Она кивнула, закусив губу: — Знаю, Ати, я просто хотела…

— Что бы ты хотела, чтобы я сделал?

Опустив глаза, она пожала плечами:

— Никто не может ничего сделать для них, по крайней мере сейчас.

Ни сейчас, и никогда. Алике придвинулась ближе ко мне:

— Такое не часто увидишь у Карборро. Даже, можно сказать, такого там никогда не случалось. Терпеть не могу ходить в поселение…

Мне ничего не оставалось делать, как кивнуть, Может, когда-нибудь я и скажу ей: «Да, я знаю, как это происходит. Нет, конечно, я так не сделаю».

Мы пошли вперед и поднялись вверх по склону оврага, окруженному стеной зеленых деревьев.

Через некоторое время к нам вернулось хорошее расположение духа, и мы снова, весело болтая и смеясь, держась за руки, побежали в горы.

ГЛАВА 10

Окружавший нас лес и солнце, медленно скользящее на запад, представляли из себя последовательность светотеней, пришедшую из какого-то другого, нереального мира. Горный ручей, извивающийся, как змея, был полон чистой, ледяной воды, бурлящей и кипящей около камней. В нем резвились маленькие рыбки самых разных расцветок — серебряные, черные, с полосками на боках. Под деревьями расцвела пышная растительность, сквозь кроны проходило достаточно солнечного света, чтобы там, где его много, она выросла до колена, а там, где мало — на несколько сантиметров. Интересно, есть ли здесь олени?

На тропе, в почти засохшей грязи, я рассмотрел отпечатки маленьких копыт. Мы двигались вниз по узкой грязной тропинке, хорошо утоптанной, будто ею часто пользовались. Алике шла впереди, неся тонкий, гибкий прут, чтобы убирать паутину. Огромные, раскормленные пауки пытались бежать, но запутывались в собственных сетях.

Она была очень хороша: чуть дрожащие ягодицы, двигающиеся взад-вперед в такт движению бедер, темные вьющиеся волосы, развевающиеся по спине и плечам. Через некоторое время я понял, что не могу оторвать от нее глаз, а если все-таки это сделаю, то все равно ее фигура будет стоять перед глазами.