Любовь дикая и прекрасная - Бертрис Смолл

Меня до сих пор удивляет, как часто они меняют любовников и любовниц. Это самые бесполезные из смертных!

Если бы я не отыскал в Копенгагене одного из Кира, то просто сошел бы с ума!

— Кира?!

— Да, голубка. У них имеется банк в Копенгагене, и я таким путем присматривал за нашими делами. Хоть чем-то смог себя занять.

Представив себе, как бедняжка Кристина терпеливо ждала, а Патрик прослеживал путь своих кораблей с грузом, графиня засмеялась. Помедлив, она спросила:

— Ты уверен, что ребенок твой?

— Да, Кайри можно называть как угодно, но только не распутницей. Ребенок мой.

— Что ты будешь с этим делать?

— Признаю ребенка и позабочусь о нем.

— А его мать? Что ты будешь делать с ней?

— С самого начала я говорил ей, что люблю свою жену и что наша связь временна. Я так думал тогда и так думаю сейчас.

Они уже подъехали к своему дому, который находился совсем близко от Каннонгейта и дворца Холлируд. Катриона стремительно взлетела по лестницам, на ходу приветствуя миссис Керр, вышедшую навстречу. Граф остановился внизу, и слуги засуетились вокруг него.

Эллен ждала свою госпожу.

— Это правда? — спросила она. — Граф и в самом деле приехал с другой женщиной? Что ж! Теперь вы можете не чувствовать за собой вины.

Катриона мигом повернулась.

— Если ты когда-нибудь снова хотя бы даже намекнешь на это, то окончишь жизнь в одиночестве у себя в Крэнноге! Понимаешь меня, Элли?

Однако узы любви между госпожой и служанкой оставались сильны. Сознавая, насколько глубоко она задела Катриону, Эллен извинилась.

— Я, детка, наверное, становлюсь старой и глупой.

Катриона схватила руку служанки и крепко сжала. Затем глаза графини озорно сверкнули.

— В твоих сплетнях есть доля правды, ты, старая болтунья! Его любовница-датчанка состоит в свите королевы, и для бедного Гленкерка это весьма стеснительно. Она даже забеременела, чтобы попытаться удержать его. Бедный Патрик! Он столько лет женат на мне, что забыл, какими коварными бывают женщины!

— Вы простите его?

— Конечно. Он вернулся ко мне домой и весьма стыдится, что его застукали. Пусть он бросит свою датчанку, и я удовлетворюсь. А теперь, Элли, пожалуйста, позаботься о моей ванне. По-моему, эта новая ночная рубашка из черного шелка вполне годится для сегодняшнего вечера. Гленкерк получит такое приветствие, которое не забудет!

Эллен засмеялась.

— Пусть датчанка родит хоть троих сыновей, все равно против вас, миледи, она ничего не стоит.

Когда вскоре Патрик Лесли вошел в свою комнату, то обнаружил, что перед жарко растопленным камином его слуга приготовил большую дубовую ванну, над которой поднимался пар от горячей воды. Сбросив одежды, Патрик сказал:

— Сожги их, Ангус.

Затем граф забрался в ванну. Вода была слегка надушена. Его иссушенная зимой кожа впитывала эти сладостные вещества. Он принюхался.

— Мускус, — раздался вдруг голос Катрионы, и, подняв голову, Гленкерк увидел жену в дверном проеме, соединявшем их спальни. Она неспешно прошла по комнате и, сбросив свое черное шелковое одеяние, взошла по ступенькам. И спустилась к нему в ванну. Обвив руками его шею, Катриона вся прильнула к Патрику и стала жадно целовать. Ее маленький язычок, стреляя взад и вперед, обегал его рот, а руки под теплой благоухающей водой нежно ласкали тело.

Гленкерка не требовалось приглашать дважды. Только глянув на Катриону, граф сразу же возбудился. Опустив руки в воду, он накрыл ее ягодицы своими большими ладонями и приподнял их. Когда длинные и сильные ноги жены крепко обвились вокруг его бедер, граф вонзился в нее, одновременно услышав, как у Кат перехватило дыхание.

— Проклятие, Патрик! И зачем тебе надо было уезжать так надолго?!

Потом они лежали в своей огромной кровати, счастливые и довольные друг другом. Катриона спала обнаженной, уютно устроившись на сгибе руки Патрика. А он вытянулся, бодрствуя и размышляя, что же дернуло его связаться с Кристиной Андерс — любая чистая шлюха удовлетворила бы его, не создав при этом никаких сложностей.

В это же самое время во дворце Холлируд Кристина Андерс проклинала внебрачного ребенка, который рос внутри нее и от которого уже слишком поздно было избавляться.

Попытка сделать это теперь могла кончиться ее смертью. Едва только взглянув на графиню Гленкерк, она сразу поняла, что в борьбе за Патрика потерпела поражение.

И до чего же сказочно сыграла против нее графиня! Как леди Катриона сумела так скоро обо всем догадаться, оставалось для Кристины тайной, но то, что графине было все известно, не подлежало сомнению. Датчанка вздыхала и размышляла о том, что ждет теперь ее будущего ребенка.

Но долго задумываться об этом ей не пришлось. На следующий день графиня Гленкерк явилась во дворец исполнять свои обязанности придворной дамы при спальне королевы. Анна быстро привязалась к Катрионе, словно к очаровательной и сердечной старшей кузине. «Отсюда нечего ждать помощи», — решила Кристина, но неожиданно получила ее совсем с другой стороны. При первой же возможности графиня Гленкерк отозвала ее от остальных придворных дам и предложила прогуляться по роскошному парку, окружавшему Холлируд.

— На каком ты месяце? — с обычной прямотой спросила Катриона.

Кристина перепугалась, но, остановившись, подняла опущенное лицо и встретила спокойный взгляд этой высокой и прекрасной женщины.

— Мадам, не понимаю, что вы имеете в виду.

Катриона взяла девушку под руку.

— Выслушай меня, дорогая. Я замужем за Патриком Лесли уже двенадцать лет. У нас шестеро детей. И то, о чем я сама догадывалась, Патрик подтвердил. Итак, скажи, когда должен появиться малыш?

Самообладание Кристины было исчерпано.

— Осенью, — прошептала она.

— Не беспокойся, дорогая. Лесли заботятся о своих детях, а твой ребенок — Лесли.

— Внебрачный, миледи.

— Фи! — небрежно фыркнула Катриона. — Прадед Патрика, второй граф, стал отцом внебрачного сына, первого из Мор-Лесли. С тех пор они всегда нам служат. При этом Мор-Лесли уважаемы и достойны. Не тревожься, о твоем ребенке позаботятся. В этом смысле тебе повезло. Боже мой, девочка! Почему ты не выбрала холостого мужчину, который бы, возможно, на тебе и женился? Ты ведь из хорошей семьи.

— Я замужем, мадам. За третьим мужем, тринадцатилетним мальчиком. Даже если бы мой возлюбленный оказался свободен, то расторжение брака затянулось бы слишком надолго. Да и вряд ли кто-то поверит, что отцом этому ребенку приходится едва половозрелый мальчик. Я высоко ценю вашу помощь и с благодарностью принимаю ее, но мой сын, пусть внебрачный, не будет воспитан слугой. С обеих сторон он хорошей крови.