Правила подводной охоты - Дмитрий Янковский

– Рипли! – позвал Жаб по внутренней связи.

– Что?

– Я не хочу возвращаться по этой дороге.

– Боишься, что возле заправки бетонку уже заминировали?

– От них можно любой подлости ожидать. Как думаешь?

– Были бы пулеметы исправны, можно было бы рискнуть, – задумчиво ответила Рипли. – А так действительно стремно. Хотя объезжать поселок по целинной пустыне тоже мало приятного. С другой стороны, у «Ксюши» отличная проходимость, и водила у тебя первоклассный.

– У меня даже салаги первоклассные, – хохотнул взводный. – Так какой совет ты мне дашь?

– Тормозни и дай карту местности мне на планшет. Подумаю.

Броневик прижался к обочине, Рипли вынула из обгоревшего рюкзака планшет и включила экран.

– Можно одной торпедой утопить два фрегата, – сказала она после недолгих раздумий. – Если вернуться на семь километров в сторону города, там будет съезд на высохшее соленое озеро. Немного по песку, а дальше нормально.

– И что?

– Часа за четыре доберемся до бетонки RFK47, а она выходит прямо к морю. Судя по карте, там вообще никаких поселений. Воды нет, заправок нет. По такой дороге можно кататься и без пулеметов.

– Не слишком большой крюк?

– Крюк, может, и большой, но второй фрегат не хуже первого.

– О чем ты?

– Двигаясь к морю, мы уклонимся на триста километров к западу, то есть будем находиться всего в двухстах пятидесяти километрах от кордона северной группы. Можно будет официально запросить помощь. С базы вышлют гравилет с патронами, механиком и двумя пулеметами. Нам не помешает небольшой ремонт.

– Не зря я в тебя такие деньги вложил! – довольно сказал Жаб. – «Красотку» тоже можно подогнать западнее. Тогда по всем статьям будет выигрыш.

Мы развернулись и начали двигаться по плану

Рипли. Но боги морские, что это была за дорога! Солнце стояло в зените, броня раскалилась, а переть по песку пришлось километров двадцать, увязая колесами по самое брюхо. Даже водительское искусство Молчуньи с трудом противостояло зыбучим барханам, броневик то и дело застревал и подолгу выкарабкивался из вырытых колесами ям. Губы у всех растрескались, пить хотелось чудовищно, а Пасу в особенности, поскольку он потерял больше стакана крови.

Но нам все-таки удалось выехать на солончак, не зря Молчунья с детства копалась в моторах. Дальше пошло легче, мы набрали ход и повеселели.

– Я запросил помощь с базы, – сообщил Жаб. – Гравилет прибудет через три часа в квадрат С4. Мы там будем примерно в то же время.

– Воду хоть заказал? – облизнула губы Рипли.

– Думаешь, у нас в кабине слаще, чем у вас?

Еще через два часа амфибия выкарабкалась на бетонку. Рипли погнала нас на крышу, открыла полость с аппаратами «ГАДЖ» и заставила хлебать противный «рассол», в котором те плавали. Меня чуть не вывернуло, но маслянистый и чуть солоноватый физраствор оказал прямо-таки магическое действие на мой иссушенный организм. Жажда перестала мучить, и в голове стих непрекращающийся свист.

Правда, через полчаса я понял, почему начальница не дала нам пить эту гадость раньше. Сначала у меня забурлило в желудке, затем в кишках...

– Мне надо выйти! – открыл глаза Пас.

– Я бы тоже сходил за барханчик! – поддержал я его.

– Огурец! – сказала в микрофон Рипли. —Тормози, а то у меня на борту два потенциальных засранца. Барракуда! Тормози, слышишь?

– Слышу, слышу, – хохотнул взводный. – Судя по твоей настойчивости, там не два засранца, а три. «Рассол» хлестали, барракуда вас задери?

Амфибия остановилась у небольшого бархана, за которым удобно было справить все свои нужды. Мы выскочили из отсека и радостно воспользовались природным укрытием. Однако по возвращении нас ожидал сюрприз – Жаб саперной лопаткой что-то лихорадочно зарывал в песок у борта амфибии.

Рипли остановилась и удивленно на него посмотрела.

– Кроме оружия твоего, должна быть у тебя лопатка, – насмешливо процитировала она. – И когда будешь садиться вне стана, выкопай ею и опять зарой испражнение твое. Второзаконие. Глава двадцать третья, стих тринадцатый. Решил исполнять закон божий?

– Барракуда! – Взводный вонзил лопатку в песок и вытер вспотевший лоб. – Полезайте в отсек, засранцы. Команда гравилета выходила на связь, они преодолели больше половины пути, а мы еле плетемся. Капитану «Красотки» я тоже дал указание выдвинуться на запад.

– Значит, он не осмелился уходить без нас? – усмехнулась Рипли.

– «МАТ-26» – серьезный повод не делать этого.

– Барракуда тебя дери, Огурец! – вспылила Рипли. – Ты что, торпеду выпустил?

– А как иначе удержать капитана от соблазна смыться, не выполнив условия фрахта?

– Тебе никто не говорил, что ты маньяк?

– Иногда говорят. Но я следую неписаному закону подводной охоты. Не бери тяжелого в руки, а дурного в голову.

Мы протиснулись в люк. Молчунья тронула броневик и, не дожидаясь, пока все рассядутся, погнала его по бетонке в сторону моря. Я ухватился за брезентовую петлю, обалдело глядя назад – пена у погрузочного люка была сметена лопаткой, а возле створок лежали не три ящика, как раньше, а всего два. Оба целые.

«Это не отходы, – с тревогой подумал я. – В пустыне их зарыть было бы проще, чем таскать с собой. И через тысячу лет никто не нашел бы».

Оставалось одно – наркотики. Разбитый ящик Жаб закопал, поскольку ту часть груза спасти уже невозможно. А оставшееся забрал с собой.

Бетон дороги стонал под грубым протектором огромных колес, знойный ветер врывался в пробоины и проемы люков. Рипли вколола Пасу еще одну дозу обезболивающего, и они замерли на скамье, глядя на поредевшие ящики.

– У меня гравилет на локаторе, – хрюкнул динамик голосом Жаба. – Подъезжаем.

Через минуту над нами промелькнула огромная тень, визжа турбинами и поднимая в воздух тучи песка. Амфибия съехала с дороги на солончак. Здесь соль оказалась свежей, белой и яркой, так что невозможно было смотреть, не щурясь. После остановки я первым выбрался из отсека, глядя, как заходит на посадку транспортный гравилет. Больше всего он был похож на угловатого железного паука с турбинами вертикальной тяги на каждой из лап, с прозрачной головогрудью кабины и кубообразным бронированным брюшком. Покачиваясь, словно на паутине, он медленно опускался, раскаляя солончак до образования лужицы-миража, над которой маревом дрожал воздух. Наконец опоры коснулись грунта, турбины начали медленно затихать.

Жаб распахнул дверь командирской кабины.

– Давайте к гравилету! – махнул он нам. – Там кок с базы привез всем горячее и воду. Механикам не мешать, они сами справятся.

Нас не надо было упрашивать, но меня гнала вперед не только жажда – я никогда еще не был внутри гравилета. Забравшись по откинутой сходне, я увидел просторный транспортный отсек, заставленный у стен ящиками с патронами, бронированными листами, частями подвески и двигателя, трубами, кронштейнами...