Флибустьер времени. «Сарынь на кичку!» - Анатолий Спесивцев

Спорить с казацкими атаманами было ещё то «удовольствие». Людей, сомневающихся в правильности собственного мнения, среди них не существовало. Иначе они не смогли бы вести за собой разудалую вольницу. И пусть часть из вожаков была неграмотной, отстаивать своё мнение атаманы умели все. Оставалось благодарить Бога, что дураков, склонных к тупорылому упрямству, среди них также не было. Убедить в необходимости каких-то мер или изменений можно было почти каждого. Но сил это отнимало… много. К тому же от слабака атаманы могли не воспринять и самые разумные доводы. Аркадию приходилось проводить перед такими разговорами самонакачку, чтобы выступать максимально уверенно и авторитетно. Хотя бы выглядеть на уровне тех же Хмельницкого и Татаринова, что давалось ему с огромными усилиями. Не составляло труда предвидеть, что вечером он будет себя чувствовать как фрукт, пропущенный через соковыжималку. Будь у него выбор, пошёл бы на штурм любой крепости, только бы не бодаться с такими людьми. К тому же он с детства терпеть не мог попрошайничать, а сегодня ему предстояло просить и требовать у атаманов больше, чем у них было.

Чёрт знает, сколько бы провалялся Аркадий в постели, лелея своё паршивое настроение, но остатки выпитого вчера пива не позволили ему залёживаться. Вставать пришлось, ну а поднявшись, глупо заваливаться для безделья обратно. Заварив намолотого джурами кофе, попаданец покейфовал, балдея от изумительного аромата. Смакуя, выпил поразительно вкусный напиток (ну и что ж, что горький? Всё равно потрясающий). После чего, наполнившись заёмной бодростью, отправился умываться и делать зарядку. В связи с образом жизни за собственной физической формой приходилось следить особенно тщательно. Неловкому и неповоротливому выжить среди казаков было весьма проблематично. Если вообще возможно.

Помахав хорошенько ногами, руками и саблями, помучив себя силовыми упражнениями и растяжкой, побежал на реку умыться и посмотреть на своих оглоедов. Вчера их увлечение подводным плаванием выглядело очень серьёзным, но молодым свойственно быстро увлекаться и легко остывать. Пластунам, идеально подходившим на роль диверсионных отрядов, соорудить хорошие долговечные ласты пока не удавалось, вдруг удастся молодёжи? Пробегая мимо виселицы у ворот города, Аркадий вынужден был задержать дыхание. Её накануне «украсили» двумя бывшими каторжниками, вздумавшими поинтересоваться имуществом дома в отсутствие хозяина. Точнее, «любопытных» было четверо, но внезапно вернувшийся домой казак одного из воров зарубил, а двум прострелил ноги. Убежать смог только стоявший на шухере. Подстреленных же ждал скорый суд с немедленным исполнением приговора. Донское право не отличалось разнообразием наказаний. За несерьёзное преступление могли выпороть, но чаще всего даже мелких воришек вешали. Аркадий напомнил себе, что надо поговорить с Осипом Петровым о комплексном решении проблемы бывших каторжников-турок.

То, что работа в исследовательском центре кипела вовсю, видно было издали. Ребята к изобретению ласт не остыли, но сделать что-нибудь путное не сподобились. Джуры, не забывая о необходимости охранять доверенные им объекты (ничего, что сейчас это пустые сараи и навесы, потом здесь будут важные для всего войска боеприпасы), старательно мастерили себе ласты. Ожесточённая конкуренция не вылилась в попытки делать что-то тайком, уж очень трудным оказалось для юных джур задание, они понимали, что в одиночку его выполнить тяжело. Аркадий искупался в Доне, пообщался с джурами минут двадцать и отправился, как на каторгу, на атаманское совещание.

У дома, ранее принадлежавшего паше Азова, а теперь занятого его станичным (точнее было бы городским) атаманом Осипом Петровым, где должно было состояться это мероприятие, попаданца перехватил Богдан Хмельницкий. С требованиями поставок пугательных ракет, весьма эффективных против конницы, и жалобами на трудность удержания запорожцев в Крыму. Участвуя во внутритатарской заварушке, он значительно облегчал свободу манёвра для всех остальных казацких таборов. Вырвись татарская орда из Крыма, казакам было бы не до завоеваний на Кавказе. Дай бог свои поселения оборонить, хотя бы основные.

Пришлось попаданцу юлить и оправдываться в стиле «я не я, и лошадь не моя…». Хотя часть вины, безусловно, лежала и на нём. Говорят: «Своя рубашка ближе к телу». Вот и Аркадий, участвуя в планировании военных действий, вместе с другими атаманами, воевавшими на Кавказе, донскими и запорожскими, частенько забывал о таборе Хмельницкого. А у Богдана Зиновия накапливались проблемы, которые он не в силах был разрешить без помощи поставками оружия и боеприпасов. Его союзник Инайет-Гирей огнестрельного оружия имел очень мало, поделиться порохом не мог. Соперник крымского хана Ислам-Гирей, опираясь на постоянную подпитку из Стамбула, мог вести партизанскую войну сколь угодно долго. А запорожцам уже не хватало пороха, приходилось его экономить. Наладить же блокаду Крыма с моря никто не озаботился, хотя возможности для этого после великой победы на море у казаков появились.

Возможно, кому-нибудь Аркадий и смог бы навешать лапши на уши, но не Хмельницкому. Знаменитый, в реале, гетман легко разбил все доводы попаданца, вынудив его признаться в ошибочности проводимой азовским советом политики, и выдавил из него твёрдое обещание, что первые же партии ракет будут отправлены в Крым, а вдоль крымских берегов со стороны Румелии будет налажено патрулирование казацких кораблей. Аркадий крымский фронт главным не считал, но обязательство такое на себя взял, понимая, что его придётся держать. Не тот был человек Хмельницкий, чтобы безнаказанно его обманывать. Вырвавшись наконец из цепких рук Богдана Зиновия, мокрый от пота, ощущая себя мышью, чудом выскользнувшей из кошачьих когтей, попаданец с тоской вспомнил, как легко выходил из подобных ситуаций Лисов у Конюшевского, как без труда он строил Сталина с Берией.

«Хорошо быть супергероем. А здесь попробуй построить этих бандюганов… хрен получится, ещё и засмеют. Видали они таких строителей… в самых разных… положениях. Мне терять свою гетеросексуальность извращённо-мазохистским способом не хочется. Придётся больше головой думать, языком работать, уговаривать, сулить золотые горы и пещеры, полные алмазов. Ну и попугать их сам Господь велел, чтоб оберечь от одного из смертных грехов – гордыни».

Заседание, как и предполагалось, вышло бурным и продуктивным. Сначала Татаринов, Васюринский, Каторжный и Хмельницкий отчитались о достигнутых успехах и сообщили об имеющихся проблемах.