Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда понятно, почему Око хочет завладеть таким устройством – сказал Робин.
– Ну конечно, вы только представьте, какие возможности смогут получить различные религиозные и идеологические группировки, если смогут буквально управлять временем, я уже не говорю о государствах, которые будут рвать себе глотки за шанс завладеть такой технологией. Да «Око бесконечности» сможет купить половину земного шара после продажи такого устройства, да еще и останется.
– Но если такое устройство попадет в такие плохие руки, это может закончиться очень плохо – заключил Робин.
– Вот именно поэтому я и хочу им помешать – сказал Дима, похлопав Робина по плечу – Но для начала нужно активировать перемещатель.
– Но значит, генератор может переместить нас лишь в одну точку времени, и ее никак нельзя поменять? – беспокойно спросил Робин.
– Даже если это и возможно, то я не знаю, как это сделать – с сожалением произнес Дима.
– И куда же этот генератор, нас переместит? – продолжал, допытывается он.
– Я не знаю – честно признался Дима – Именно это я и хочу сейчас выяснить.
– ВСЕ С МЕНЯ ХВАТИТ! – гневно вспылила я – Я больше не могу слушать весь этот бред, я пошла отсюда!
И резко развернувшись, направилась к выходу.
– Лера подожди, я сейчас активирую перемещатель – кричал мне в след Дима.
– Ага, удачи переместиться, в палату для умалишенных – не оборачиваясь, сказала я.
Я отправилась с Робином в надежде на то, что он поможет мне получить реальные ответы, которые помогли бы найти и наказать убийц отца. А в итоге я нахожусь, хрен знает, где и слушаю, как два взрослых человека как дети обсуждают возможность летать во времени. Я уже достаточно наслушалась этих глупостей и поняла, что с меня хватит, нужно уходить отсюда пока это безумие не заразило и меня.
– Не обращай внимания, просто запускай машину – донесся сзади все такой же спокойный голос Робина, как будто не обратив на меня внимания. Что только больше разозлило меня.
Я уже почти подошла к выходу из зала, как рев генератора стал просто оглушительным, а свечение из стен на миг стало таким ярким, что на мгновение, ослепила меня. От неожиданности мне пришлось закрыть глаза и уши. Пока свет иероглифов вновь не угас и мое зрение, и слух, не пришли в норму.
– Сработало! – восторженно закричал Дима – Все сработало!
– И что? Мы переместились во времени? – недоуменно спросил Робин.
– Наверное, не знаю, я же впервые занимаюсь этим на практике – пожал плечами Дима – Отсюда сложно понять, нужно выйти наружу.
Я же, презрительно фыркнув, вышла из зала в тоннель и направилась к дыре ведущую на выход.
Но выбравшись из тоннеля, я с удивлением обнаружила, что темный заброшенный подвал теперь стал целым помещением, с вполне рабочими душевыми и раковинами. Стены были отделаны старомодной керамической плиткой, да и в целом стиль этого помещение я бы назвала совдеповским.
– Что за хрень тут происходит! – тихо проговорила я, ошалевшим взглядом осматривая железные шкафчики набитые медицинским оборудованием и инструментами.
Вскоре за мной последовали Робин с Димой.
Первым же делом Дима подошел ко мне и протянул отцовский медальон.
– Не стоит так разбрасываться подобными вещами – укоризненно сказал он мне – А то в следующий раз я оставлю его себе.
Я молча выхватила медальон у него из рук и повесила себе на шею.
А Робин тем временем, восхищенно осматривал обхаживал комнату.
– На инструментах стоят советские маркировки – удивленно подметил Робин, рассматривая попавшиеся под руку пинцет – Почти на всех дата изготовления двадцатые-тридцатые годы двадцатого века.
– Господи, неужели и правда, сработало! – восторженным шёпотом проговорил Дима, который и сам не верил в свой успех.
– Нет, нет, нет! – начала тараторить я, спеша выбраться из подвала наверх, туда, где прежде находилась жуткая, заброшенная операционная, заросшая паутинной и заселенная скоплением крыс. Но теперь тут была самая обычная, абсолютно чистая и ухоженная операционная. Людей внутри не было но, судя лежащим на столе инструментам и скатерти на операционных столах и двум хирургическим халатам, висящим на крючках у входа, можно было понять, что люди были здесь совсем недавно.
– Что же Дмитрий, я могу нас поздравить – восхищенно сказал Робин, читая поднятую с пола со стола газету – Кажется, мы стали первыми в мире путешественниками во времени.
– НЕТ! – пискляво выкрикнула я. Я смотрела на них ошалелыми глазами, руки и ноги просто дрожали от потрясения, весь мои привычный мир просто разваливался на части и мой мозг всеми силами пытался найти хоть какое-то нормальное оправдание происходившим метаморфозам.
– Перемещения во времени не существует, понятно! – возмущенно кричала я, пытаясь убедить в этом больше себя саму, чем их – Вы все просто психи, и я теперь схожу с ума вместе с вами!
Я чувствовала, как мне становиться дурно от всего происходящего, я хотела просто покинуть это место, быстрее выбраться на свежий воздух пока мой рассудок не рехнулся окончательно.
Я подошла к двери ведущую в коридор, оттуда доносились множество беспорядочных звуков шагов, криков, стонов и разговоров, так как будто коридор сейчас был переполнен людьми.
«Но больница же давно закрыта, я сама видела!» – думала я про себя, в страхе дотрагиваясь до ручек двери: – «Это все невозможно, просто невозможно!»
Вскоре я все же решила и распахнула двери операционной. И оказалась в широком коридоре больницы, чьи стены были отделаны синими кафельными плитками морского цвета, и повсюду висели мотивационные плакаты как из старых советских фильмов с яркими изображениями врачей или детей и громкими лозунгами по типу: «Чистота – уход за новорождёнными» или «В цехах и просторах полей врачи охраняют здоровье людей»
В коридорах больницы сновалась целая толпа народа. Здесь было полно врачей в халатах, бегущих к очередному больному, медсестер которые везли на каталках окровавленных пациентов, кричащих от боли, солдат в старомодной советской форме, словно сошедших из старых советских фильмов о войне, что также можно было сказать по одежде простых людей. Все они либо куда-то спешили, либо спокойно ждали у кабинета в ожидании своей очереди.
Я же остолбеневшая стояла в дверях операционной с открытым ртом, наблюдая пораженным взглядом за тем как давно брошенная
