Паутина вероятности - Алексей Колентьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На лице уголовника ни один мускул не дрогнул: он понял, что я не шучу, и прикидывал, есть ли шанс выкрутиться. Но замаячившая перспектива не только выжить, но и подняться наверх по воровской лестнице сделала Лома не очень внимательным. Именно на этом и строился весь расчет. Помолчав, он заговорил, осторожно выбирая слова. Не паясничая, спокойно и без надрыва.
– Даже если я соглашусь, пауки быстро меня расколют и сдадут нашим. А те показательно на лоскуты порежут.
– Ты видишь моего друга, там, на краю поляны? – мотнул я головой на неподвижную фигуру побратима. – Он поможет мне снять блокировку пауков. Все, что от тебя нужно, – это согласиться на мое предложение, и тогда ты – король местного преступного мира.
Лом был не из тех уголовников, что нервно дергаются и постоянно психуют. Это был тертый жизнью рецидивист, явно с военным прошлым. Молчал он недолго – было очевидно, что он уже мой.
– Ладно, что ты предлагаешь конкретно, Ступающий? Учти: бабу твою только Боров вынуть может, меня братва слушать не станет, самого на ленточки попластают.
– Не думай о плохом, все образуется. Говори быстрее: согласен или нет?
– Ладно, впишусь. Какой расклад?
– Все просто, но сначала нужно снять блокировку, иначе ты превратишься в овощ. Сиди тихо и расслабься. Вот пока и все.
Лом кивнул и замер. Охотник, не сходя со своего места, начал давать указания. Согласно им, все работало чуть иначе, нежели во время поединка с мозгоедом: основной принцип был не посылать боль, а почуять страх, исходящий из подсознания жертвы. Именно по наличию страха, по его неповторимому оттенку красного цвета, Изменяющие находили свою добычу или наносили решающий удар в поединке с равным или более сильным противником.
Ощущения трудно описать словами. Все подернулось багровым туманом, с черными и синими пятнами. Знакомые контуры и очертания фигур исчезли, уступив место танцу красных, малиновых и иногда фиолетово-черных теней.
– ИЩИ ФИОЛЕТОВУЮ ТЕНЬ, ПОХОЖУЮ НА ЖДУЩЕГО-В-ТЕМНОТЕ. – Голос Охотника эхом отдавался в сознании, исчезли скрипучие интонации, появлявшиеся во время обычного разговора, когда побратим использовал свой плохо приспособленный для этих целей речевой аппарат. – ТЕНЬ БУДЕТ ПРЯТАТЬСЯ, НЕ УПУСТИ ЕЕ. ВРЕМЕНИ НЕ ТАК МНОГО: КАК ТОЛЬКО ТЕНЬ ПОЙМЕТ. ЧТО ТЫ ИЩЕШЬ ЕЕ, МОЗГ РАБА СГОРИТ, А ТЕБЯ ОТБРОСИТ НАЗАД. ИЩИ, Я БУДУ НАПРАВЛЯТЬ.
Ничего похожего мне раньше испытывать не доводилось. От ощущения блуждания в пространстве, где нет понятий вроде «верх» или «низ», сначала было не по себе. Тени, казалось, свивались в клубки, словно змеи, или стайками разлетались в стороны при моем приближении. Но вот мелькнули знакомые очертания шестилапого силуэта. Я укрылся в красном мареве, выжидая, когда паук покажется полностью. Фиолетовый фантом не двигался, покачиваясь в пространстве. Нет, это была ловчая сеть: теперь я ясно видел тонкие нити, опутывающие все вокруг. А сам я висел совсем рядом с одной такой нитью, метрах в десяти, если к тому месту, где я очутился, можно применить обычную систему измерения. Теперь все замерло, паук в центре сети вяло шевелил холицерами, чуть дергая то одну, то другую нить.
– ТЕПЕРЬ СКОНЦЕНТРИРУЙСЯ И ПРЕДСТАВЬ В РУКАХ ОРУЖИЕ.
– Какого типа?
– ТО, КАКОЕ ТЕБЕ БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ И ПРИВЫЧНО В ОБРАЩЕНИИ. ПОТОМ АТАКУЙ. ПАУК ДОЛЖЕН ИСЧЕЗНУТЬ. СЕЙЧАС!
Я не раздумывал: вскинул пистолет и выстрелил фантому в голову пять раз. Тень дернулась, я услышал крик Лома, который до этого был погружен побратимом в транс и связан, для верности.
Но паук не умер. Фиолетовая тень быстро сориентировалась, и вот уже тварь шустро приближалась ко мне, припадая на левый бок. Все-таки я его задел!.. Я продолжал вести огонь, так, чтобы воображаемые пули попадали в головогрудь, где размещались мозг и глаза инопланетного наемника. Но все было тщетно – вот уже фиолетовый, с черными нитями прожилок по всему телу паук снова, как тогда, на Пустоши, поднялся на дыбы и занес для удара две передние лапы…
– НОЖ! БЕЙ ЕГО КЛИНКОМ, КОТОРЫЙ НОСИШЬ ВСЕГДА С СОБОЙ!..
Я выхватил HP, с перекатом метнулся вперед и в последней фазе движения ударил ножом прямо в аморфное сплетение черного и фиолетового, как раз в то место, где у настоящего паука должно быть брюхо. Я бил и бил, пока не понял, что просто пластаю пустое пространство перед собой. Фантом растаял.
– ОТЛИЧНО, БРАТ! ТЕПЕРЬ СТРАЖ МЕРТВ И НАМ НАДО ЗАМЕНИТЬ ЕГО НА НОВОГО. КАКОЙ ЗВЕРЬ ТЕБЕ ПО ДУШЕ?
– Волк. – Я отправил мыслеобраз Охотнику. – Мне нравится полярный волк.
– ХОРОШО. СТРАННЫЙ ЗВЕРЬ, ТАКОЙ ЖЕ ОХОТНИК, КАК И МЫ С ТОБОЙ. ПОЗОВИ ЕГО СЮДА.
Я представил себе полярного белого волка, которого видел в природных условиях всего раз в жизни. И вот белая тень скользнула в фиолетовый сумрак, и все разительно изменилось: появился ландшафт. Фиолетовое и черное исчезло из разума погруженного в транс уголовника. Теперь это была типичная полярная пустыня, какой я ее помнил. Тень хищника обрела форму и объем и посмотрела на меня светящимися изнутри голубыми, как лед под солнцем, глазами. Тени и неяркий рассеянный свет играли на белом, чуть с желтинкой, мехе зверя. Задрав голову к черному, с оранжевыми точками звезд небу, волк издал пронзительный вой. Затем повернулся всем корпусом ко мне и уставился прямо в душу долгим взглядом бездонных, совершенно синих глаз, испускающих внутренний свет. Ощущение узнавания, тепла и радости наполнило мое сознание, стало удивительно спокойно и радостно на душе.
– ТЕПЕРЬ ЭТОТ ЗВЕРЬ НЕ ДАСТ РАБУ ДАЖЕ ЗАМЫСЛИТЬ ЗЛО ПРОТИВ ТЕБЯ. ОН БУДЕТ ДРАТЬСЯ СО ВСЯКИМ, КОГО НЕ УЗНАЕТ. ЭТО СИЛЬНЫЙ ОБРАЗ, ЗВЕРЬ БУДЕТ ХОРОШИМ СТОРОЖЕМ. ПОЙДЕМ ОТСЮДА, ПУСТЬ РАБ СПИТ. ТЕПЕРЬ ОН ТВОЙ.
Волк вскочил и длинными прыжками понесся по равнине в сторону горных пиков на горизонте. Мираж растаял, я снова очутился в лесу, рядом с телом Лома, который с удивительно умиротворенным выражением лица похрапывал.
– РАЗВЯЖИ ЕГО, ТЕПЕРЬ ОН НЕ ОПАСЕН. ПОПРОБУЙ УБИТЬ ВТОРОГО СТРАЖА. НО НЕ ПОДМЕНЯЙ ЕГО В СОЗНАНИИ СТАРОГО РАБА СВОИМ ОБРАЗОМ, РАБ МОЖЕТ НЕ ВЫДЕРЖАТЬ. ПРОСТО ОТДАЙ ПРИКАЗ НИ О ЧЕМ НЕ ДУМАТЬ, А МОЛОДОМУ РАБУ СКАЖИ СЛОВО, ЛЮБОЕ, КАКОЕ ЗАХОЧЕШЬ. И ТОГДА СТАРЫЙ РАБ, УСЛЫШАВ ЕГО ОТ МОЛОДОГО, САМ СТАНЕТ ИСКАТЬ СМЕРТИ.
Убить второго стража было и проще, и труднее одновременно: слабый, исковерканный разум Борова представлял собой некое подобие штормящего моря. Течениями и завихрениями меня кидало из стороны в сторону. Но и Стражу было непросто, поскольку его паутина тряслась и сигнальные нити все время рвались то в одном, то в другом месте. На этот раз я не стал заморачиваться и просто прыгнул на занятого починкой сети Стража сверху и тремя точными ударами ножа рассеял его.
– ТЕПЕРЬ ДОЖДИСЬ, КОГДА ЦЕНТР ПАУТИНЫ РАСПАДЕТСЯ И ИСЧЕЗНЕТ. НЕ УПУСТИ ЭТОТ МОМЕНТ, И КОГДА ОН НАСТАНЕТ – ГОВОРИ СЛОВО!
Фиолетово-черный сумрак таял, вместе с ним исчезала и сеть. Прошло, кажется, около тысячи лет ожидания, прежде чем центр паутины сначала слабо замерцал, а потом растаял вовсе…
– СЕЙЧАС!..
– Туз червей!
Я произнес первое, что пришло мне в голову, и все вокруг засветилось всеми оттенками красного и багрового цветов. А потом в пространстве стали мерцать и появляться… игральные карты. Те самые червонные тузы, образ которых я так четко представил себе. Потом свет померк, и я снова оказался на поляне. Охотник уже был рядом, сел напротив меня, скрестив ноги по-турецки. От побратима исходила волна довольства и гордости, он даже чуть подался вперед, видимо, ища сходство между нами: насколько, по его ощущениям, мои действия походили на работу чистокровного Изменяющего.
– Что теперь?
– НАДО ЖДАТЬ. ТЕПЕРЬ ОНИ ПРИДУТ В СЕБЯ. СТАРЫЙ РАБ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ ДЕЛАТЬ САМ, ПОКА ТЫ ЕМУ НЕ РАЗРЕШИШЬ. МОЛОДОМУ НАДО ПРОСТО ПРИКАЗАТЬ, ОН СДЕЛАЕТ ВСЕ ТАК, КАК БУДТО ЭТО ЕГО СОКРОВЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ. ТЫ БЫСТРО УЧИШЬСЯ. ТЕПЕРЬ МОЖЕШЬ ВХОДИТЬ В РАЗУМ ЛЮДЕЙ БЕЗ ПОСТОРОННИХ.
Поднявшись с земли, я подошел к Борову и чувствительно пнул его в бок. Тот со стоном и кряхтением сел, потирая затекшие руки. Я спросил:
– Боров, где «общак»? Отметь на карте, покажи ловушки и «секретки», если есть. Быстро!
Одной из причин, по которой уголовники сочтут возмлжным обмен своего лидера на Дашу, была особенность клановой структуры подобных групп. Казна, или, как ее блатные зовут чаще всего, «общак», хранилась в одном или нескольких местах, о которых знал только сам главарь и лишь несколько близких ему людей. В нашем случае я точно знал одно: про кубышку было известно только двоим – собственно Борову и покойному Салиму.
– Не… Не…
– Лучше не зли меня, говори.
Боров часто закивал головой, вытянул руку вперед, шевеля пальцами в синих «перстнях»-наколках. Догадавшись, что ему нужно, я передал пленному ПДА с развернутой заранее картой Зоны. Боров, поколдовав над картой пару минут, отдал мне коммуникатор. Казна была спрятана на территории Янтаря и довольно замысловато замаскирована под остовом старой цистерны-молоковоза. Сохранив координаты и схемы минных полей, я спрятал ПДА в карман «разгрузки». Теперь начиналось самое интересное. Лом тоже пришел в себя и приплясывал у костра, разминая ноги. Побратима наши пленники вообще перестали замечать, будто бы его и не было тут вовсе. Обернувшись ко мне, Лом протянул мне руку, словно мы с ним сдружились за это время. Ответив на рукопожатие, я жестом пригласил его отойти на противоположный край поляны. Невменяемый «положенец», хоть и был безопасен, но лучше, чтобы он знал как можно меньше подробностей нашего разговора. Сделав тон своего голоса как можно более доверительным, я начал вторую фазу вербовки, которая теперь была значительно упрощена снятием блокировки пауков.