Пуритане - Джек Кавано

Неожиданностью был визит Эмброуза Дадли. В отличие от других посетителей он стоял у кровати навытяжку. Нотариус принес Энди письмо, которое все время теребил в руках. Его резкие черты и холодный взгляд заставили молодого человека почувствовать себя неуютно.

— Полагаю, мы все у вас в долгу, — сказал сухо Дадли.

Энди молча кивнул.

— Вам пришло письмо. — Нотариус бросил конверт Энди на одеяло. — Его принес неумытый, невоспитанный юнец с всклокоченными волосами. — Видимо, ваш приятель.

Как только нотариус ушел, Энди схватил письмо и сунул под одеяло, а то еще какой-нибудь доброхот предложит прочесть его вслух.

«Забавно. Знал бы Эмброуз Дадли, что он вручил мне письмо от епископа Лода!»

Энди не сомневался: письмо принес Элиот. Это заставило его не на шутку встревожиться. Значит, сообщение было срочным. Как только он останется один, немедленно расшифрует текст, но для этого ему необходима Библия.

Со всей возможной любезностью Энди принял остальных горожан. Все они говорили примерно одно и то же.

— Ты поступил благородно. Мы не знали, что ты на это способен. Спасибо тебе. Да благословит тебя Господь.

Наконец последний посетитель ушел. Нелл так и не появилась.

Зато в комнату вновь заглянул викарий.

— Думаю, ты очень устал, — сказал он. — Я прикрою дверь, чтобы ты мог немного поспать.

— Прежде чем вы уйдете, принесите мне, пожалуйста, мою Библию!

Лицо викария просияло. Он сходил за Библией.

— Если хочешь, могу почитать тебе вслух, — предложил он.

— Нет, спасибо. Я хочу побыть один.

Викарий кивнул. Он спустил таз для умывания на пол, придвинул столик к кровати, зажег свечу, поставил ее поближе к Энди и сказал:

— Так ты сможешь сам задуть ее, когда захочешь спать.

— Спасибо. А где Нелл?

Викарий шутливо постучал по своей голове.

— Совсем забыл. Она у Куперов. Джеймс все время твердит о своей вине. Как ты мог заметить, человек он эмоциональный. Он даже начал говорить, что наложит на себя руки, никого не желал слушать. А с Нелл они дружат с детства. Она всегда знала к Джеймсу подход. Ей лучше побыть с ним, а то он еще наделает глупостей.

Энди кивнул, не проронив ни слова.

— Да, — уже в дверях сказал викарий, — в качестве предложения. Почитай Послание галатам, главу шестую, стихи семь-девять. Понимаю, сейчас тебе очень больно, а потому хочу, чтобы ты знал: тебя за твой поступок ждет вознаграждение. Господь не оставит тебя. Зови, если что-нибудь понадобится.

Викарий закрыл дверь, и Энди остался один.

При мысли о Нелл, утешающей Джеймса Купера, у него на душе заскребли кошки. Молодой человек тихонько выругался и открыл Библию. Вытащив из-под одеяла письмо, он пытался вскрыть его здоровой рукой. Энди надеялся, что послание будет коротким. Скорее всего, он не сможет заниматься расшифровкой, но иначе ему не успокоиться. Он должен узнать, что заставило епископа прислать Элиота.

Распечатывая конверт, он случайно разорвал письмо на две части. Энди снова выругался. Новость о Нелл очень расстроила молодого человека, хотя он и не хотел признаваться себе в этом. Энди открыл половину письма. Оно не было зашифровано! Он положил бумагу себе на грудь, взял вторую половину и встряхнул ее, открывая. Сложив обрывки вместе, он поднес их к свету. Там было всего несколько слов, написанных немыслимыми каракулями. «Срочна! Жду тибя на бирегу рики у маста. Суб. 10 веч. Элиот».

Энди погрузился в мрачные размышления. «Возможно, ничего страшного и не произошло. Написано «срочно», но встреча назначена на субботу. Интересно, зачем я понадобился Элиоту? Что-то случилось с епископом? Моя работа под угрозой?»

Энди сложил письмо — оно оказалось куда опаснее шифрованных посланий епископа — и огляделся, лихорадочно соображая, куда бы его спрятать. В конце концов он сунул конверт в Библию.

Юноша собрался было потушить свечу, но, вспомнив, что викарий предложил почитать отрывок из Послания галатам, нашел нужную страницу и при свете дрожащего пламени свечи прочел: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную. Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем».

Проснулся Энди перед самым ужином. До него донесся аромат свежего хлеба и фасоли. На запах пищи громким урчанием откликнулся желудок.

— Хорошо, что ты не спишь! — Дженни приоткрыла дверь. В руках у нее был поднос с едой. Отодвинув краем подноса свечу, она поставила тарелки на столик.

И тут Энди понял: Библия исчезла! Молодой человек отлично помнил, что он положил ее на стол. Он попытался нагнуться и посмотреть, не упала ли книга на пол.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась Дженни.

— Ты не брала мою Библию?

— Нет.

— Она не лежит на полу?

Дженни заглянула под столик.

— Нет, здесь ее не видно.

Энди пытался скрыть растущую тревогу.

— Странно. Перед тем как уснуть, я положил Библию на столик.

— Быть может, ее взял папа, — беспечно сказала Дженни и весело добавила: — Я принесла тебе ужин.

««Быть может, ее взял папа»… А вдруг он обнаружит записку Элиота?»

— Открой рот!

Дженни наполнила ложку кашей.

— Я могу есть сам.

Энди, нервничающий из-за пропажи Библии, не скрывал своего раздражения. Улыбка Дженни погасла. Девушка убрала ложку, и одно зернышко упало на одеяло. Дженни обиженно оттопырила губу.

— Я думала, тебе будет приятно.

Ее уловка сработала.

«Ладно, ничего не поделаешь, — решил Энди. — Если Мэтьюз прочтет записку, сочиню какую-нибудь историю».

— Конечно, — сказал он, — мне будет приятно.

Энди немного приподнялся, и Дженни поднесла к его губам ложку. Голод и помощь очаровательной девушки сделали ужин невероятно вкусным.

Еда была самой обычной для Эденфорда, который переживал не лучшие времена, — кукуруза, фасоль и хлеб из грубой муки. Разумеется, ему был подан и самый популярный напиток в городе — свежая вода.

Однако наиболее приятной частью ужина стал поцелуй Дженни под завесой ее струящихся волос. На этот раз губы девушки нежно приникли к его губам. Оторвавшись от Энди, Дженни тихонько вздохнула.

Нелл пришла навестить Энди поздно вечером. Она выглядела усталой и измученной. Стоя в дверях, девушка приветливо улыбалась и тепло смотрела на Энди, но разговор вышел сухим и сдержанным. Они говорили о случившемся. Маленький Томас так и не очнулся; Джеймс постепенно приходит в себя и больше не помышляет о самоубийстве.

Энди было неприятно, что Нелл заботится о Джеймсе. Он старался не обращать на это внимания, но не мог. Он говорил себе, что у него нет права ревновать Нелл, тем более после того, что сегодня произошло между ним и Дженни. И все же, когда он представил, как Нелл утешала этого рыжего буйвола, у него испортилось настроение. Она держала его за руку? Обнимала? Что она делала, чтобы утешить этого мужлана?

Он понимал, что Нелл не понравится его ревность, и поэтому старался не проявлять своих чувств.

— Я рад, что Джеймсу лучше, — произнес он сдержанно.

Если Нелл и заметила досаду в его голосе, то не подала виду.

Она закрыла глаза и провела по лбу тыльной стороной ладони.

— Если не возражаешь, — сказала она утомленно, — я пойду. Мне надо еще кое-что сделать перед сном. Хотелось бы побыть с тобой подольше, но боюсь, мое общество не доставит тебе особого удовольствия. Увидимся завтра.

— Понимаю, — сухо ответил Энди.

— Закрыть дверь?

— Если тебе не трудно.

Нелл притворила за собой дверь, но потом снова заглянула в комнату и сказала, улыбнувшись:

— Между прочим, синий цвет тебе очень к лицу.

Несколько часов юноша лежал без сна, мысленно перебирая события прошедшего дня. Визиты благодарных горожан, нескрываемая гордость Кристофера Мэтьюза за него, Энди, двойственное чувство после разговора с Нелл, поцелуи Дженни. Да еще эта история с Библией. Кто ее взял? И самое главное — нашел ли этот человек записку Элиота?

Постепенно мысли начали расплываться и путаться. Последнее, что он услышал, засыпая, был скрип стула в кабинете викария. Видимо, тот продолжал работать до поздней ночи.

В субботу Энди почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы встать с постели. Открыв глаза, он заметил, что в дверях кто-то мелькнул. Ему приветливо улыбалась Дженни.

— Как ты себя чувствуешь?

Энди ответил не сразу. Он еще не вполне проснулся и не перешел границу между сном и явью. Молодой человек продолжал находиться во власти смутных образов, не поддающихся разумному осмыслению. Заговорить на языке реальной жизни, выстроив логичную цепочку слов-символов, было не так-то просто. Энди чувствовал себя иностранцем, пытающимся из всех сил понять речь англичан.